Виктор Некрас - Ржавые листья

— Кметь я, — простодушно ответил Некрас. — Сын воеводы Волчьего Хвоста, слыхал ли?

— Бежишь-то далеко ль?

— В Полоцк бегу, с Живляком. Может, и дальше придётся.

— Зачем? — войт был въедлив, стойно вартовому голове.

— Княжье слово и дело, — чуть оглянувшись, негромко ответил Волчар.

Этого Взимку хватило — поверил и отстал.

На стану окончательно стемнело. Волчар отошёл в сторону, вытащил из калиты Прозоров науз. Кольцо качнулось на шнурке и вдруг резко развернулось, закрутив шнурок, и уставилось глазками на полночь. Камешки в глазницах вспыхнули так ярко, словно хотели поджечь новый костёр, и Волчар даже чуть испуганно прикрыл их ладонью.

Эге, — подумалось мне вдруг. А ведь тот, кто Колюту да Радко убил, наверное, сей час где-то на Волоке. Где-то рядом, а может, даже и на здешнем постоялом дворе. И тебе, Волчар, завтра, возможно, даже наверняка придётся с ним схлестнуться. Куда ж он бежит из Полоцка с Рарогом — в Киев? Чернигов? Царьград? Ставку Кури?.. Всё возможно. Но никуда он не доберётся, — молча поклялся себе Волчар. За друзей отца надо мстить.

Он уже забыл, как совсем недавно хладнокровно прикидывал, что хранителя придётся убить.

Постоялый двор надо было проверить.

Заплот вокруг корчмы скалился косо затёсанными палями. Огня не было видно ни в одном окне — все уже спали. Волчар коснулся рукой заплота и тут же на дворе корчмы подали голос два пса.

Кметь почувствовал, как из глубины души, отколь-то из неведомого закута подымается бешеная злость, вековая ненависть вольного лесного народа к собакам. Он свирепо приподнял верхнюю губу, из горла вырвался глухой рык волка, что примеряется к вражьей глотке. Вышло очень похоже. Очень.

Псам хватило — они с визгом удрали в дальний угол двора. Чего и ждать от дворовых пустолаек, это ж не охотничьи волкодавы и не сторожевые псы, кои страха не знают.

Волчар перемахнул через заплот, опершись на острия палей, упал на корточки, коснулся кончиками пальцев холодной земли. На заднем дворе вновь взлаяли собаки — теперь долго будут перекликаться. А в следующий миг кметь понял, что напрасно так плохо думал про дворовых собак. Да, дворняжки, да, пустолайки, да, я вольный волк… но душа обрадовалась, когда оба пса вдруг вымахнули из-за угла.

Но, не добежав сажени две, оба пса вдруг остоялись и заскулили. Наверное, это и было то, что вазила называл — волком несёт, а Зоряна — волчья тень. Помявшись, псы вновь ударились в бег.

Волчар стелющимся шагом двинулся к корме, держа в руке науз. Глазки змеиного кольца, не отрываясь, глядели прямо на корчму, светясь всё так же ярко. Рарог и впрямь где-то здесь.

Обойдя корчму по кругу — псы жались где-то в углу заднего двора. А ныне — надо было уходить.

Волчар с разбегу вспрыгнул на заплот, махнул наружу и, уже падая снаружи, услышал за спиной двухголосый, с подвывом, лай — псы вновь бросились на заплот.

В шатрах Живляка все уже спали, когда Волчар взобрался на борт по среднему веслу. На носу сидел сторож, стругая при неверном свете луны какую-то деревяшку, но Некраса даже не заметил.

На другой день Волчара разбудил тонкий и робкий лучик света, упавший ему на лицо через щелку в обшивке да ещё запах готовящегося варева. Он свесился за борт — недалеко от воды горел под чёрным закопчённым котлом костёр, у которого стоял и сам Живляк, хмуро оглядывая всё ещё спящих работников.

Кметь встал на ноги, рывком перескочил через борт лодьи, упал на ноги рядом с хозяином. Тот невольно отскочил в сторону.

— Тьфу на тебя! Истинно Волчар.

— Да не бойся, — сказал кметь, не улыбаясь. — Сегодня распрощаемся. Через волок я с вами не пойду. Здесь останусь.

Жирный мясной отвар горячей волной прокатился по душе. Волчар дождался, пока подрумянится мясо на ивовых прутиках, взял один прут и пошёл обратно к лодье, на ходу обрывая зубами полоуобгорелые кусочки. Надо было торопиться — иначе те, что прошли через Волок, уйдут вниз.

Лодья полочан стояла прямо рядом с Живляковой. На ходу, ещё дожёвывая мясо, Волчар достал науз, глянул — и остолбенел. Глаза змейки светились недобрым красным огнём и глядели уже не на постоялый двор, а на полоцкую лодью. Уже? Уже здесь?!

И тут из-за высокого носа лодьи, мало не столкнувшись с Волчаром, вдруг вышел человек. От неожиданности он остоялся, несколько мгновений они с Волчаром пожирали друг друга взглядами, потом память внезапно рванулась, освобождая воспоминания.

Стемид!

И тут же раздалось шипение — шипело змеиное кольцо на волосяном шнурке. Точь-в-точь гадюка.

Он?!

Глаза Стемида расширились, в них тоже мелькнуло узнавание. Одним движением руки он швырнул в лицо Волчару что-то стремительно крутящееся и шарахнулся за лодью.

Волчару было бы несдобровать, но рука варяга дрогнула, и швыряльный нож пролетел мимо. Кметь рванулся следом за Стемидом. Тот уже стучал сапогами по носовой палубе лодьи. Цепляясь за выступы борта, Волчар стойно кошке, вскарабкался на лодью, и бросился к корме. Стемид уже нырнул в мурью — рубленый в лапу домик из плах на корме лодьи. Хлопнула дверь, стукнул, входя в петли, дубовый засов. Волчар с разгону попытался высадить дверь плечом — не вышло. С досады саданул по ней ногой — дверь даже не дрогнула.

Науз прямо-таки бесновался, приплясывая на шнурке. Меч был здесь, за этой дверью.

— Стемид! — окликнул Волчар. В мурье что-то загрохотало, но варяг не отозвался. От носа к корме уже бежали двое полочан, один размахивал топором, второй — с длинной совней наперевес.

Ой, плохо мне! — с весёлой злостью подумал Волчар, шагая им навстречь.

Купецкий работник — не кметь и даже не вой. Первый неуклюже взмахнул топором, но Волчар поднырнул ему под локоть и ударил — основанием ладони в подбородок. Ноги полочанина выскочили вперёд тулова, и он тяжело грянулся навзничь — добро, коль шею не сломал. Второй замахнулся совней, но оскользнулся на гладкой скамье, и Волчар вновь опередил — его навычные ноги по скамьям да палубам не скользили. В животе полочанина вспух горячий ком боли, он уронил совню, тут же подхваченную Волчаром.

Тем же разворотом кметь рубанул совней дверь. Брызнула щепа, толстая, в вершок, дверь со скрипом расселась надвое, раскололась по всей высоте. Волчар вновь ударил в дверь ногой, половинки вылетели внутрь мурьи.

Внутри был полумрак, глаза привыкли не вдруг, и Стемид медлить не стал. Высадил плечом деревянный переплёт окна — посыпались, звякая, куски разноцветной слюды (а богато живут полоцкие купцы!). Прыгнул в окно, блестя нагим клинком в руке. Волчар успел заметить длинный увесистый свёрток за его спиной.

Сзади уже нарастал топот ног, и кметь, недолго думая, метнул совню вслед Стемиду. Подскочил к окну — мимо! Варяг со всех ног мчался к лесу. Правильно делает, — молча одобрил Волчар и прыгнул следом. — Надо от людей подальше уйти, а уж там и разобраться один на один.