Роберт Сальваторе - Легенда о Дриззте: Избранные Истории

− При помощи рамок и шаблонов им проще разбираться в мире искусства, − Джарлаксл пояснил для Энтрери, начавшему уже скучать от пространных рассуждений.

− Итак, вы хотите, чтобы мы украли не приглянувшуюся вам поначалу картину? − спросил Энтрери.

Тазмикелла рассмеялась.

− Да уж нет! Можете хоть порубить её своим славным мечом, мне всё равно. Нет, есть другая вещь, на которую Ильнезара натолкнулась незадолго до того случая и которую никогда даже не пыталась оценить по достоинству. И она хранит её лишь потому, что знает, каким сокровищем она стала бы для меня!

Наёмники непонимающе переглянулись.

− Флейта, − сказала Тазмикелла. − Флейта, вырезанная из цельного куска серого, сухого плавника. Она была сделана очень давно странствующим монахом по имени Идалия из Жёлтой Розы. Он взял этот цельный кусок уродливого, бесполезного материала и трудился над ним день за днём. Эта флейта стала средоточием всего его существования и мастерства. Он чуть не умер от голода, торопясь завершить свою чудесную флейту. И он закончил её. Флейту, рождающую прекраснейшую музыку! Ноты её были чисты, словно звук ветра в расщелинах нетронутого камня.

− И ваша соперница получила её от этого монаха?

− Идалия мёртв уже много столетий, − терпеливо пояснила Тазмикелла. − Флейта считалась потерянной. Но она как-то нашла её.

− Разве вы не можете просто купить её? − спросил дроу.

− Она не продаётся.

− Но вы сказали, что она совершенно не ценит её.

Женщина снова засмеялась и ответила:

− Она отложила её в сторону, убрала прочь, и даже не вспоминает о ней. Она ценна для неё лишь тем, что ей известно, какую боль я испытываю, не владея этой флейтой.

Наёмники снова переглянулись.

− И не только потому, что я не владею ей, − продолжала Тазмикелла, казалось бы, уже немного безумно. − Она знает, что за мука для меня и других ценителей от того, что ничьё дыхание не течёт сквозь творение Идалии. Разве вы не понимаете? Она наслаждается возможностью украсть истинную красоту у простых людей.

− Я не… − начал Энтрери, но Джарлаксл перебил его.

− Это просто ужасно, − возмутился дроу. − И вы хотите, чтобы мы восстановили справедливость?

Тазмикелла поднялась из-за стола, подошла к комоду и уже через мгновение вернулась с маленьким пергаментом в руке.

− Ильнезара планирует выставку в своём магазине, − объяснила она, протягивая записку Джарлакслу.

− И она хранит флейту прямо там? − вслух усомнился Энтрери.

− Нет, она спрятана у неё дома, в уединённой башне к северо-востоку от города.

− Вы хотите, чтобы мы нанесли ей визит, пока Ильнезара будет занята своей выставкой? − спросил Джарлаксл.

− Один из вас мог бы пойти на выставку, − объяснила Тазмикелла, остановив взгляд на Джарлаксле. − Ильнезаре покажется интересным кто-то, обладающий подобного рода… красотой. Для тебя не должно представлять затруднений достать приглашение в её собственный дом.

Джарлаксл скептически поглядел на неё.

− Это проще, чем вламываться в её башню, − объяснила Тазмикелла. − Она женщина не бедная и может позволить себе как покупку лучших произведения искусства, так и содержание хорошо вышколенной стражи и установку опаснейших ловушек.

− Многообещающе, − заметил Энтрери, но, несмотря на саркастичность тона, глаза его блеснули.

− Достаньте флейту, − сказала Тазмикелла, глядя прямо в лицо Энтрери. − И я вознагражу вас так, как вы и мечтать не могли. Может, сотней мешков серебра?

− А если я предпочитаю золото?

Как только эти слова слетели с его губ, и лицо Тазмикеллы исказила свирепая гримаса, − убийца понял, что он, вероятно, перешёл черту. Он слегка коснулся полей шляпы, как бы извиняясь, затем посмотрел на Джарлаксла и кивнул в знак согласия.

Артемис Энтрери никогда не оставался в стороне, если ему бросали вызов. По плану он должен был спрятаться неподалёку от уединённой каменной башни и ждать появления Джарлаксла с Ильнезарой, если дроу удастся достать приглашение, как намекала Тазмикелла.

В передней части десятиметровой башни располагался широкий каменный портик, опиравшийся на четыре изящные белые колонны, две из которых были высечены в форме атлетически сложенных мужчин, а две − в форме прекрасных женщин. Дверь башни была сделана из дорогого дерева, в её центре было искусно вырезано изображение распустившегося цветка − розы, как показалось убийце.

Дверное кольцо и замок были инкрустированы золотом, и Энтрери не мог не заметить разительного контраста между этим местом и скромным домиком Тазмикеллы.

Энтрери знал, что дверь заперта и, скорее всего, оборудована коварными ловушками и магической защитой. Однако он так и не заметил ни одного стражника, так что под покровом опускающихся сумерек начал продвигаться в сторону башни, осторожно обходя со стороны. Он заметил на гладкой поверхности каменной стены небольшой выступ, оказавшийся подоконником узкого окошка. Его пальцы машинально коснулись кладки. Артемис знал, что мог бы запросто забраться наверх.

Отметив это про себя, он решил проверить дверь.

Едва приблизившись ко входу, Энтрери сразу обнаружил первую ловушку: едва заметную пластину на полу перед дверью, чутко реагирующую на давление. Быстро разобравшись с устройством механизма, он легко его обезвредил. Затем он обнаружил вторую: пружинную иглу, мастерски скрытую внутри замка. Он достал из сумки брусок дерева, − вещицу, которую сделал специально для подобных ловушек. В центре бруска было вырезано небольшое отверстие, которое позволяло бы вставить сквозь неё отмычку, имея некоторый простор для действий. Он просунул её внутрь, повернул несколько раз и с удовлетворением услышал глухой удар железа о дерево. Перевернув брусок, он увидел небольшой дротик, поблёскивающий от яда. Ильнезара играла всерьёз.

Последующие несколько минут Энтрери со всей осторожностью исследовал каждый дюйм двери. Удовлетворённый тем, что он обезвредил, по крайней мере, все механические ловушки (так как обнаружить магические было намного труднее), убийца принялся за замок.

Дверь щёлкнула и открылась.

Энтрери отскочил назад, торопясь перезарядить пластину, реагирующую на давление. Быстро двигаясь, он прыгнул на порог и тут же проскочил внутрь, рывком захлопывая дверь.

Но едва он взял отмычку, чтобы закрыть замок, дверь распахнулась внутрь, вынуждая убийцу отскочить в сторону.

− Дроу меня подери, − прорычал Артемис: на него надвигались вооружённые мраморными клинками големы, которых он ошибочно принял за статуи.