Владимир Лошаченко - Стажёр

— Да вроде нет, так мелочи всякие, о них и говорить не стоит.

— Ну ка, ну ка, — оживилась девушка.

Пашка смутился, запунцевел.

— Перед отъездом из деревни решил помедитировать в последний раз, сначала как всегда ничего необычного — черная пустота и потеря реального времени, потом вдруг объявилась мигающая звезда. Небольшая такая, не знаю с какого перепугу ляпнул мысленно: «Интересно, сколько Раде лет?».

Парень сконфуженно замолчал.

Красавица заерзала от любопытства:

— Дальше то что? Получил ответ?

— Угу. Ерунда, а не ответ. Мысленно и кратко — сто двенадцать лет. Фигня все это.

Рада, как ни странно, в свою очередь, покраснела и уставилась в сторону. Помолчав, ошарашила юношу.

— Правильно тебе ответили, оракул ты наш, — и горестно вздохнула. — Не бросай меня, Пашенька, пожалуйста.

— Не дождешься. Не верю. Молодая цветущая девушка, и вдруг на тебе — за сотню лет. Не вздумай при моих родителях ляпнуть, мама сразу к психиатрам потащит. Пойдем лучше в кроватку, снимем стресс.

Психологический шок, именуемый стрессом, снимали до утра.

Полный курс обучения длился пять лет внеземного времени — земного — два года. Павел этот кошмарный период без внутреннего содрогания не вспоминал. Конечно, он с благодарностью относился к своим кураторам-учителям, давшим ему уникальные знания и возможности, но обучение далось очень тяжело. На память остался шрам на верхней губе и клок седых волос в густой темной шевелюре. От шрама Пашка избавляться категорически отказался — оставил принципиально.

Эти отметины заработал после практики по курсу выживания на одной из планет сектора. Планета имела милое название — Ужас. Забросили его туда на четвертом году обучения. Из одежды и снаряжения — высокие берцы, комбинезон «Хамелеон», москитная сетка, на поясе — десантный нож в ножнах и малая аптечка. В рюкзаке — сухпаек на три дня, да фляга воды, на голове — широкополая панамка из того же материала, что и комбез. Все. Задача — пересечь полосу джунглей и примыкающую саванну, ширинойв пятьсот километров, и выйти к реке. Срок — два месяца. Пользоваться порталом для перемещения запрещено. Инструктор напоследок посоветовал полагаться только на себя — помощь с орбиты в случае чего приходит не ранее трех часов. Никаких раций и тревожных кнопок не предусмотрено. Климат в этом месте неустойчивый — то дождь, то жара. Большое количество агрессивных хищников, да и флора не безобидна.

— До вас погибли девять курсантов из тридцати, — «ободрил» инструктор. Будьте внимательны и осторожны. Удачи вам, Павел, — и исчез в открывшемся портале.

Пашка, знавший точное направление конечной точки, не спешил.

Расположившись перед стеной джунглей, развел костер, щелкнув пальцами, поджег натасканную груду валежника. Слегка перекусив, внутренне настроился и легкой трусцой отправился в путь. Для мага такого уровня, каким стал Павел, достичь цели в полтыщи километров — плевое дело. Одно большое но — существовали и некоторые ограничения, по его мнению, просто дурацкие. Живой пример — не больше трех раз применения боевой магии при угрозе жизни. Не пользоваться порталами-прыжками. Не лечить магически полученные травмы и заболевания. Не иначе садисты придумали, — решил юноша, сбивая палкой прыгнувшую на него змею. Пробираясь через сплетения лиан и густой подлесок, Пашка лишь стискивал зубы, да зло матерился. Повышенная влажность и полумрак от закрывших кронами деревьев небо лишь усугубляли его мрачное настроение. А тут еще всякая мелкая живность в виде насекомых, пауков и разных змеек так и норовили цапнуть. Переночевав на развилке дерева и проснувшись с рассветом, он едва не стал «деликатесом» для гигантской анаконды. Та, бесшумно обвив ствол, подобралась на расстояние последнего броска. Первое, что увидел проснувшийся Пашка, продрав глаза, гигантская распахнутая пасть. Сработал инстинкт самосохранения, и он на автомате произвел выброс внутренней энергии. С правой руки сорвалась бело-голубая молния, раздался треск — разряд пробил голову змеи насквозь. Пасть захлопнулась, и анаконда кольцами скатилась с дерева. Вот после такой встречи с ползающим гадом и появилась у него белая прядь волос. Такое чувство, как брезгливость, из юноши давно выбили, а потому, откромсав от змеюки несколько больших кусков, тут же зажарил. Правда, сам процесс занял довольно много времени — сырая древесина неохотно горела.

На десятые сутки Пашка, наконец, вырвался из джунглей, дав себе зарок никогда ни при каких обстоятельствах в них не соваться. Вид он имел несколько потрепанный, панамка исчезла — утонула в болоте. Нервущийся комбез подран в трех местах, руки и лицо в воспаленных царапинах, зато настроение бодрое. Пробежав километра три, наткнулся на большой ручей с густыми зарослями по берегам. В этом оазисе Пашка провел сутки — подлечился, отмылся и наконец поспал в приемлемых условиях. При выходе из долбанных джунглей обзавелся тремя копьями — срезал ветки с высоких кустарников, напоминающих бамбук. Саванна кишела птицами и зверушками самых разных видов и форм. Непуганое зверье подпускало довольно близко. Поразив копьецом здоровенную птичку, похожую на большой шар, запасся провизией на день. Пашка за световой день умудрялся преодолевать большие расстояния — сорок-пятьдесят километров. Бегать он умел и любил. Одно огорчало — высокая трава скрывала иногда хищников, приходилось менять маршрут. Нередко попадались крупные особи, типа тираннозавров. В небе кружили огромные птицы, напоминающие кондоров, к счастью, не агрессивные. На пятый день, ближе к обеду, столкнулся нос к носу с огромной зверюгой, обличьем напоминавшей льва с длинными клыками. Пашка рефлекторно зарядил сальто и плюхнулся на шею льва. Удар ножом в основание черепа, и хищник, взрыкнув, грохнулся на траву. Пашка еле успел отскочить. Для ночевок выбирал верхушки холмов, ставя охранную магическую сеть. Береженного Бог бережет.

Когда «марафон» подходил к концу — до цели оставалось не более двух дней — Пашка реально попал. Утро выдалось погожим, теплым, птичьи трели раздавались по всей округе. Позавтракав вчерашним жареным куском мяса и глотнув из фляжки воды, отправился в путь-дорогу. Бежалось легко — здешняя сила тяжести явно меньше земной. Бодрости настроению добавляла мысль — скоро финиш, конец этой затянувшейся мудистики. Ночевки под открытым небом, жареное на костре мясо без соли, пополам с золой, — надоел этот туристический вояж да чертиков. Хотелось вернуться в лоно цивилизации, попариться в бане, посидеть бездумно у телевизора, да просто поспать в человеческих условиях. Он на ходу выругался, представив его заброску в отсталый мир на период стажировки. А как все хорошо начиналось. Основную теорию давали на Базе, располагавшуюся кстати недалеко от теремка Архангелова. Две приятные преподавательницы — женщины цветущего возраста — профессионально вкладывали знания в юношескую голову. Маг-учитель — сухонький старичок с хитрыми глазами — учил на совесть. К Пашкиному удивлению, магия потребовала огромных физических затрат. На работу в клинике не оставалось сил. Потому его трудовая деятельность закончилась через год. Маг-учитель Мозес пребывал в некотором шоке — ученик прогрессировал с невероятной скоростью от занятия к занятию. Прощупав с Пашкиного разрешения его ментальный фон и магический потенциал, тут же скакнул в портал-переход к начальству. Архангелов с некоторым недоверием отнесся к сообщению Мозеса.