Роберт Говард - ЖЕЛЕЗНЫЙ КУЛАК. Сага великих битв

Таково было начало того жестокого, кровопролитного боя без всякой денежной выгоды. Когда у меня выдавалось время на то, чтоб чувствовать хоть что-то, кроме Слейдовой левой, я ощущал себя диким животным, спущенным для драки в эту окруженную кольцом орущих, искаженных рож яму. Тот масляный тип, рефери, склонился над самым краем, рискуя упасть нам на головы, и, стоило войти в клинч, орал: «Брэк, так вашу растак!» — и тыкал нас тростью.

Чтобы доставать до нас, ему приходилось бегать вокруг ямы и сыпать проклятиями, когда под ноги подворачивался кто-то из публики — словом, ругался он без умолку. В яме для него места не оставалось. Нам там и вдвоем было не повернуться.

Немедля после того как я попал левой, Слейд повязал меня в клинче, наступил мне на ногу, ткнул пальцем в глаз и ударил правой в подбородок, едва мы расцепились. Слегка взбешенный подобным обхождением, я подобрал губу и едва не по запястье воткнул левую в его диафрагму. Похоже, ему это нисколько не понравилось. Он ответил левой в корпус и правой в голову и принялся за дело всерьез.

Нырком уйдя от удара правой, он приблизился вплотную и принялся обрабатывать мое брюхо короткими тычками, а когда я в отчаянии вошел в клинч, выстрелил апперкотом с правой в грудь, сбив мне стойку. Не успел я восстановить равновесие, он всем весом толкнул меня, так что я порядочно ободрал плечо о шершавый бетон. Я взревел, высвободился, швырнул его через всю яму, бросился следом, но он как-то ухитрился сместиться в сторону, и я головой врезался в стенку. Бам-м-м! Перед глазами вспыхнули миллионы искр, я рухнул на пол, а тот, масляный, заорал:

— Раздватричетырепять!..

Я вскочил на ноги — со мной все было в порядке, только малость кружилась голова. Упырь тут же кинулся на меня, чтобы прикончить. Бац! Бац! Бац! Я ударил правой — это был бесподобный удар! — но он уклонился.

— Осторожно, Упырь! — заорал тот гусь. — Парнишка-то опасен!

— Я тоже!

С этими словами Упырь рассек мне губу, увильнул от встречного правой и сам ударил правой под вздох, заставив меня охнуть. После этого он послал два удара левой в и так уже расквашенную мою физиономию, а вот следующий удар правой отчего-то пришелся мимо. Все это время я работал быстрыми и увесистыми свингами, но — разрази Бог! — это было все равно что бить привидение. А Упырь еще ловкими движениями оттеснил меня в угол, так что я и защищаться как следует не мог: едва отводишь руку назад в замахе — ударяешься локтем о стенку. Наконец я втянул голову в плечи и ринулся вперед, прорываться сквозь сыплющиеся на меня удары, надеясь на свой вес. Столкнувшись со Слейдом, я выбросил вперед руки, и оба мы рухнули на пол.

Он, будучи проворнее, поднялся первым и ударил меня левой в голову, чуть за ухом, пока колено мое еще касалось пола.

— Фол! — заорал кто-то из публики.

— Заткнись! — рявкнул тот, масляный. — Эту встречу сужу я!

Когда я поднялся, Слейд был совсем рядом, и мы обменялись правыми. Тут ударил гонг. Я отошел в свой угол и сел на пол, привалившись спиной к стенке. Парнишка мой перегнулся через край:

— Надо тебе что-нибудь?

— Ага, — говорю. — Вышиби мозги из того, такого-сякого, что с понтом «судит» наш матч.

«Такой-сякой» в это время сунул рыло в яму с другой стороны и тревожно так шепчет:

— Как думаешь, Слейд, раунда за два управишься?

— Будь спок, — скривился Упырь, — удваивай ставки, утраивай! В следующем раунде уложу.

— Да, ты у нас лучше, — заявил сей судия праведный.

— Как с ним, вообще, хоть кто-то заключает пари? — спросил я.

— А-а, — ответил мой парнишка, подавая мне губку — кровь утереть. — Некоторые вообще заложатся на что угодно. К примеру, я самолично поставил на тебя десять монет.

— Что я выиграю?

— Не-е. Что продержишься пять раундов.

В это время зазвучал гонг, и я ринулся на ту сторону ямы с весьма достойным намерением — стереть Слейда с лица земли, да только опять плоховато соотнес мощь своего броска с размерами ямы. Слейду явно некуда было убраться с дороги, но он решил задачу, упав на колени и предоставив мне кувырком лететь через его голову. И не просчитался.

— Фол! — закричал мой парнишка. — Он упал, когда его не били!

А этот гусь морду скорчил:

— Хрен те — «фол»! Слепому ясно, что он просто случайно поскользнулся!

Поднялись мы со Слейдом одновременно, но мне от этого падения лучше вовсе не сделалось. Упырь пропустил мою левую над плечом и ответил левым хуком в корпус. За сим последовали прямой правой в зубы и левый хук в ухо. Я вошел в клинч и молотил его правой по ребрам, пока трость рефери не заставила нас расцепиться.

И снова Слейд заманил меня в угол! Он-то в этой треклятой яме уже освоился, а я со своей привычкой к нормальному рингу все время забывал про тесноту, понимаете? Казалось, стоит шевельнуться — тут же натыкаешься на грубый цемент бедром или локтем или сдираешь шкуру с плеча. А на Слейде вовсе никаких отметин не было, кроме синяка на ребрах! Глаза мои от его прямых левой и тычков пальцем быстро заплывали, губы кровоточили, весь я был в ссадинах, но все же дела обстояли не шибко плохо.

Словом, выбрался я снова на середину и до самого гонга обменивался с Упырем ударами, причем здорово попал ему в висок — так что он, к немалому моему удовольствию, зашатался и «поплыл». Словом, дела во втором раунде было немного, больше вязали друг друга в клинче.

Зато третий раунд начался — точно ураган! Со звуком гонга Слейд вскочил, оказался в моем углу еще до того, как я успел подняться, ударил с левой, с правой, чем совершенно меня ошеломил, уклонился от моей левой, нырнул под правую и гвозданул мне в солнечное сплетение. Я согнулся вдвое. Да, этот малец, без сомнения, умел бить!

Разогнувшись, я ответил левым свингом в голову и в бешеном ближнем бою пропустил по два хука с каждой руки — все заради того, чтобы раз попасть ему правой по ребрам. Слейд крякнул, попробовал было сбить меня на пятки, а когда это не удалось, пригнулся, боднул меня в брюхо, задел коленом подбородок и черт знает, что еще проделал бы, кабы я не прекратил на время эти процедуры, выбив из него прыть ударом правой сверху в затылок.

Мы сцепились в клинче. Казалось, у любого осьминога щупалец меньше, чем у этого прощелыги рук, когда он входит в клинч! Всякий раз он ухитрялся не только связать меня до полной беспомощности, но и наступить на ногу, ткнуть пальцем в глаз или ребром ладони ударить по загривку. И вдобавок еще частенько притирал меня к стенке. Теперь вам, надеюсь, вполне понятно, с каким типом мне пришлось драться? Превосходство в весе и росте не давало никакого преимущества — тут требовались ловкость и быстрота. То, что Упырь был поменьше, как раз помогало ему, а не мне.