Роберт Говард - ЗНАК ОГНЯ. Сага сумеречных долин

Дверь, через которую Гордон попал в туннель, представляла собой плоский кусок камня неправильной формы, закрепленный на массивных, хорошо смазанных металлических петлях. Он был идеально точно подогнан под отверстие, а его неправильные контуры вполне надежно маскировали грани под трещины в скале, образовавшиеся естественным путем под действием эрозии.

Рядом с дверью на небольшом уступе стены туннеля лежала аккуратно сложенная лестница из сыромятной кожи. Вернувшись с нею на карниз, Гордон смотал свою веревку, а затем прикрепил петли лестницы к кольцу в стене и спустил ее вниз. Яр Али-хан, сгорая от стремления вновь оказаться рядом с другом, мгновенно влез по ней на карниз.

Афридию оставалось только восхищенно выругаться, когда он увидел наконец ключ к тайне исчезающей у обрыва тропы. Неожиданно тревожная мысль закралась в его голову.

— А почему эта дверь не заперта изнутри, сагиб? — озабоченно спросил он.

— Я полагаю, что этим лазом пользуются достаточно часто, проходя через него как в одну, так и в другую сторону. Те, кто подходит к двери снаружи, как подошли мы, могут возвращаться в спешке. У них просто может не быть времени на то, чтобы докричаться до тех, кто находится на другой стороне, чтобы им открыли дверь. В таком хорошо спрятанном месте важнее всего скрытно воспользоваться им, не поднимая лишнего шума и не задерживаясь ни на секунду. Шансы того, что дверь будет обнаружена, как видишь, практически ничтожны. Даже забравшись на карниз, я едва ли догадался бы о ее существовании, если бы не отпечаток ладони. Да и то, нажми я на нее чуть слабее, и она не открыла бы мне своей тайны.

Яр Али-хан сгорал от нетерпения, желая немедленно ринуться вперед по узкому проходу в скале, но Гордон остановил его. Американец пока не видел и не слышал ничего, свидетельствующего о наличии часового, но интуиция подсказывала ему, что люди, так основательно продумавшие маскировку входа на свою территорию, вряд ли оставили бы туннель без охраны, как бы мала ни была вероятность того, что потайная дверь будет обнаружена.

Гордон скрутил лестницу и положил ее на место, а затем закрыл за собой дверь, отсекая лунный свет, падавший со стороны каньона. Ближний конец туннеля погрузился во мрак. Американец шепотом приказал своему напарнику затаиться и ждать. Афридию ничего не оставалось делать, как, тихо ругаясь себе под нос, выполнить распоряжение Аль-Борака, который умел настоять на своем. В данном случае Гордон был уверен, что от одного разведчика в этом узком коридоре будет никак не меньше пользы, чем от двоих. Итак, Яр Али-хан занял позицию за выступом в стене туннеля и взял винтовку наперевес, а Гордон скользнул вперед — сначала по туннелю, а затем по дну узкой трещины в гигантской скале.

Как бы ни был узок и глубок этот разлом, какая-то часть лунного света все же проникала к его дну, отражаясь от каменных стен. Гордону, с его кошачьим зрением, вполне хватало этого освещения.

Не успел он добраться до угла, как звук шагов предупредил его о приближении к повороту какого-то человека. Гордон едва успел прильнуть к стене, распластавшись вдоль нее и чуть присев, чтобы не быть замеченным сразу, как из-за угла появился часовой. Стражник шел ленивой походкой человека, выполняющего рутинную, привычную работу, уверенного в ее формальности и в неприступности доверенного ему поста. Как все монголы, он был крепко сложен и кривоног, на его квадратном, медного цвета лице зловеще сверкали глаза и выделялась темная полоска похожего на старый тонкий шрам рта. В общем, такой «красавец» немногим отличался от демонов, какими их описывают легенды горных племен. Он шел, переваливаясь на кривых кавалерийских ногах, держа в руках тяжеленное ружье.

Он как раз поравнялся с притаившимся Гордоном, когда какой-то неосознанный инстинкт подал ему сигнал опасности. Круто повернувшись, он оскалился в гримасе ненависти и резким движением дернул вверх опущенный до того ствол оружия. Но едва лишь часовой стал разворачиваться, Гордон уже бросился ему навстречу, словно резко отпущенная стальная пружина, и, прежде чем ствол ружья поднялся на нужную высоту, палаш американца уже успел взмыть в воздух и обрушиться вниз. Монгол рухнул на пол, как заколотый бык; череп его был рассечен мощным ударом от макушки до челюсти.

Гордон замер на месте, напряженно прислушиваясь. Судя по ничем не нарушаемой тишине, никто не услышал шума короткой схватки. Подождав еще немного, американец условным свистом позвал Яр Али-хана, который не замедлил примчаться бесшумными прыжками — возбужденный, готовый в любую секунду вступить в бой.

Увидев мертвого монгола, он сплюнул и сказал:

— Так, еще один почитатель Эрлика. И только тот, кому они поклоняются, знает, сколько еще этих уродов шляется по этим катакомбам. Надо перетащить его туда, где я прятался.

— Согласен, — кивнул Гордон, — труп лучше убрать с дороги. Кто знает, может быть, кто-нибудь и слышал, что здесь произошло. В любом случае лучше подстраховаться.

Впрочем, в глубине души Гордон почему-то был уверен, что часовой на этом посту, существующем лишь для проформы, будет всего один. Так и оказалось. По крайней мере, они с афридием беспрепятственно прошли за поворот, затем свернули, двигаясь по трещине, еще несколько раз и оказались на сравнительно открытом месте. Эта территория представляла собой хаотическое нагромождение камней и скал самых разных форм и размеров. Словно речная дельта, ущелье, по которому они пришли, разделилось здесь на полдюжины рукавов, обтекавших утесы, валуны и скальные нагромождения, напоминавшие острова в этой сухой каменной реке. Гигантские обелиски и башни возвышались тут и там над общим уровнем скал словно джинны-часовые, замершие в почетном карауле под звездным небом.

Пробираясь между этими молчаливыми часовыми, Гордон и Яр Али-хан вышли на сравнительно ровную, открытую площадку шириной не меньше трехсот футов, упирающуюся в отвесную стену очередного скального массива. Тропа, по которой они прошли и на которой множество ног выбило в камне желобки, петляя и вгрызаясь в камень ступенями, взбиралась на самый верх гигантского каменного монолита. Что скрывалось там, на его плоской вершине, снизу не было видно.

— Ну и что будем делать дальше, сагиб?

В лунном свете афридий походил на подземного гоблина, не успевшего вернуться в родную пещеру к рассвету и теперь ожидающего каждую секунду равносильного смерти превращения в камень. Из оцепенения его вывел голос Гордона.

— Я думаю, что мы уже почти у цели, — сказал американец. — Слышишь?

И над горами вновь, как и накануне, только теперь гораздо ближе, прокатился чудовищный рев гигантской трубы, который в племени гильзаи считали голосом джинна.