Gedzerath - Рождение легиона

Зашумев, гости потянулись в дверь зала, вполголоса обсуждая полученную информацию и похоже, уже начиная прикидывать размеры модернизации своих производств.

– «Кентурион, погодите. Кажется, у вас тут кое-что отклеилось… Сигнифер, будь так добра, принеси нам немножечко клея» – нарочито громко сказала я, втаскивая своего бывшего заместителя за хвост обратно в зал. Смущенно ухмыляющийся пегас еще смотрел в сторону скакавшей по лестнице на второй этаж Черри, когда я резко, хрустя ломающейся под моим копытом проклеенной бумагой, притянула его к себе.

– «Командир, ты чего?» – негромко забормотал соломенношкурый пегас, глядя на мою, враз ставшую очень серьезной мордочку – «Я сделал что-то не так?».

– «Ты сделал все замечательно» – холодно проговорила я, изучающе глядя в бегающие глаза пегаса – «Даже более чем нужно. Хай, я скажу это только один раз, поэтому выслушай меня очень внимательно. Ты стал мне как старший брат, и ты знаешь, как я ценю тебя и твою дружбу, твою крепкую спину и плечо. Я никогда не вмешивалась в частную жизнь своих друзей или подопечных, и лишь однажды немного помогла одному моему соломенношкурому другу завоевать сердце скромной, несчастной кобылки, которая, волею случая, никогда больше не сможет полететь. Может, я сделала это зря, может, вмешалась не в свое дело, но учти, если ты разобьешь ей сердце – я сломаю тебе спину. И поверь, это не фигура речи! Да, у тебя свой гарем, в который она была даже рада попасть. Да, у тебя есть и другие хорошие знакомые , с которыми ты время от времени встречаешься – это не мое дело, раз уж такой обычай у вашего рода. Я лишь прошу тебя, братец – пусть встреча и расставание пройдут красиво , хорошо?».

– «Фух! Ну ты и напугала меня, Скрапс!» – присев от неожиданности на задние ноги, пробормотал Хай, сползая задом по стене – «Вот редис, а! Говорили мне, что иногда, когда ты злишься, у тебя глаза становятся какими-то неживыми, словно дыры какие-то… Дискорд подери, нельзя ж так пугать – я теперь ночью опять не засну! И почему ты вдруг решила, что я собираюсь ее бросить?».

– «После ее лекции о ваших обычаях, дружок!».

– «Поверь мне, Скраппи – я не собираюсь бросать эту вишенку ни сейчас, ни когда-либо еще!» – совершенно серьезно проговорил жеребец, подходя ко мне и приобнимая меня за плечи – «Так что не забивай себе голову несуществующей проблемой, хорошо? Ты ж сама сказала, что можешь на меня положиться. Так что не унывай, сестренка – все с ней будет отлично!».

– «Спасибо. И извини за эту вспышку» – я отвела внезапно заслезившиеся глаза, про себя ругая каркушу Кег, напророчившую эти вспышки агрессии, сменяющиеся негаданной меланхолией – «Просто в моем положении…».

– «А вот и клей!» – задыхаясь, едва ли не выкрикнула Черри, влетая в комнату с большой банкой желтоватого нечто, которым мы все утро старательно мазали старые накладные, лепя из них папье-маше [124] Папье-маше – удобная для формовки масса из клея и тряпок или бумаги. – «Сильно порвалось? Может, лучше зашить?».

– «Спасибо, пока еще рано» – не думая, ответила я, шмыгая носом из-за плеча Хая – «Вот месяцев через десять… Ой!».

– «Скраппи, что это сейчас было?» – с демонстративным спокойствием спросил меня Хай, в то время как выпустившая банку с клеем Черри прижала копыта ко рту – «Эта вот твоя оговорка – это ведь то, о чем мы сейчас все подумали?».

– «Оh blin! Oh blin!» – ну вот, теперь и я, наверняка, побагровела, и только и смогла, что уткнуться в спину друга заполыхавшей, словно огонь, мордочкой – «Вы этого не слышали, ясно? Никто ничего не слышал!».

– «Так значит, эта твоя тошнота по утрам, игнорирование подков, частые перемены настроения…» – принялась перечислять Черри и так известные мне признаки – «Скраппи, неужели?!».

– «Цыц!» – оторвавшись от спины Хая, тихим шепотом рявкнула я, подбегая к двери и резко выглядывая в коридор. Пусто. Ну что ж, уже что-то… – «Никому не слова, ясно?!».

– «Но Скраппи, это же такая радостная новость!» – едва ли не пританцовывала на месте моя подруга, заставив меня лишь сморщиться от этого неуемного пинки-энтузиазма – «Все, никаких тренировок, никаких мечей, никаких этих твоих полетов в двойном комплекте брони! Только тишина, покой…».

– «...и вязание чепчиков с попонками! Ты что, издеваешься, подруга?!» – зарычала я, прикрывая дверь и оборачиваясь к переглядывающимся заговорщикам – «Что, уже начали составлять план, как отправить меня в декрет? А вот зась [125] Зась! (староруск.) – грубая форма отказа, сходная с современным « х#й тебе!». вам! Всех в десятой контубернии сгною!».

– «Да, похоже, ты была права насчет смен настроения» – флегматично высказался пегас, иронично блестя на меня глазами из-под помятого бумажного шлема – «Ладно, обсудим это позже. Но ты и вправду побереги себя, ладно?».

– «Сами не кашляйте!» – прошипела я, вновь принимая как можно более уверенный вид, видя входящих в дверь, уже освеженных напитками экспертов и мастеров – «Ну что, уважаемые, перекусили? Ну, тогда продолжим. Кентурион, будьте так добры, продемонстрируйте нам скутум !».

– «Примипил! Дорогу, дорогу!» – едва не раскидав выходящих из двери гостей, уносивших с собой макеты и черновые выкройки представленных нам доспехов, в зал ворвался один из легионеров, стоявших на посту у ворот – «Примипил! Там… Там бой! Какие-то пони в черном валят от ворот – прямо сюда!».

– «Та-ак, сигнифер, вот, кажется, и ответ на так долго мучавший меня вопрос…» – ядовито оскалившись, прошипела я, натягивая на голову услужливо поданный мне шлем – «Ты! Бегом к кентуриону Пятой, пусть вооружается и берет под охрану арсенал! Остальным – трубить «общий сбор»! Ну, что встал, как не доенный?!».

– «Так Пятая вся там, на плацу!» – с видимым отчаянием выкрикнул единорог, заставив меня сморщиться от собственной забывчивости и такой откровенной паники со стороны своего подчиненного. Хотя его тоже можно было понять… – «Они показали сигниферу какую-то бумагу, и она приказала их пропустить, после чего они проследовали к казармам. Кентурион пытался их отвлечь, и тогда их командир заявил, что хочет видеть, как тренированны твои бойцы! И теперь…».

– «Ох блядь!» – взвыла я, вновь бросаясь вперед – «Черри, бегом за тубиценом! Собрать Первую и Вторую! Снимай их с постов, с нарядов – в общем, бери где хочешь, но чтобы они были здесь!».

– «Что это, примипил?» – выскочив за мной из двери центрального здания казармы, растеряно спросил нежно-розовый, как свежая сахарная вата, единорог, испуганно глядя на грохочущую сталью и деревом толпу, тяжело возившуюся на середине вымощенной каменными плитами площади. Сбившись в кучу, пони в зеленых полуюбках туник, выглядывающих из-под тяжелой, тренировочной брони, с трудом отмахивались от наседавших на них, великолепно держащих строй гвардейцев, облаченных в необычную, черную, с кроваво-красными попонами, броню. Увидев поближе эти доспехи, я лишь заскрипела зубами от злости, заметив переработанную концепцию введенной мной же сегментированной брони, в которой вычурный, сложенный из двух половинок, нагрудник дополнялся широкими стальными полосами защиты, словно наша лорика, внахлест уложенных от холки до хвоста. Удобно охватывая тело, они свободно сдвигались, наползая друг на друга, а направление, в котором их уложили копыта неизвестного мастера, позволяли их хозяевам совершенно не опасаться тренировочных, да и наверное, боевых копий, раз за разом, бесполезно проскальзывавших по темной поверхности лат. Похоже, кто-то явно очень творчески подошел к созданию этих доспехов... И я преисполнилась непонятной уверенности в том, что это был явно не житель этого доброго пока еще мира.