Gedzerath - Рождение легиона

– «Куда-то собралась, милая?» – раздавшийся над моим ухом знакомый голос заставил меня посмотреть наверх, прямо в светящиеся драконьи глаза, уже внимательно осматривающие мою мордочку – «Как твое сам… Ой! Нипонял?!».

– «Не понял?» – ласково переспросила я, зажав под бабкой волосатое, с рысиной кисточкой, ухо любимого и притягивая его голову к себе – «Значит, пока жена, превозмогая и побеждая, борется с врагами эквестрийского народа, тут кто-то решил «слетать налево», да? Признавайся, как ты меня называл?! Кого себе представлял?! Из-зменить мне решил, гад?!».

– «Ухо… Ухо отпусссти…» – кривясь прошипел страж, вновь начиная шипеть сквозь острые зубы, частоколом украшавшие его пасть – «Ты опять не в себе?».

– «Я? Я-то в себе, а вот ты…» – почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы обиды, я отпустила дергающееся ухо, и захлюпала носом, мысленно воздвигая плотину на пути водопада, готового извергнуться из моих глаз – «Проснулся с другой кобылой… *шмыг-шмыг* И словно так и надо…».

– «Вообще-то, я проснулся с тобой под крылом» – хмыкнул фестрал, наклоняясь ко мне и пытаясь заглянуть мне в глаза, несмотря на раз за разом отворачивающуюся мордочку жены – «Скрапс, ты опять меня… Как ты это называла… Троллишь?».

– «Я? Троллю?!» – от плаксивой обиды я мгновенно, словно по щелчку, переключилась в режим злющей стервы, с трудом отдавая себе отчет в происходящем – «Это я-то тебя троллю? А сам-то! Приперся, пригрелся, повалялся…».

– «Да! А теперь – ухожу!» – рявкнул Графит, явно выведенный из себя моим поведением – «Сутками тут из-за нее не спишь, сердце кровью обливается, а вместо благодарности тебе еще и плюют в душу! Все, хватит!».

– «Графит… Ты чего, а?» – присмирев от злобного рыка мужа, я даже не сопротивлялась, когда меня буквально выкинуло из его объятий, шмякнув на несколько подушек, и в самом деле, валявшихся неподалеку, на матерчатом полу – «Подожди, не уходи!».

– «Не уходи? А зачем мне тут оставаться, а?» – похоже, я перешла некую грань, и мой длинный язык, вкупе с глупой головой, довели его до предела – «Я сделал все, что мог. Мы сделали все, что могли. Тебе стало лучше. Ну, вот и все. Теперь можешь «превозмогать», побеждать и вообще, развлекаться дальше! Я тут больше не нужен!».

– «Нет, не уходи! Прости, я… Я сама не знаю, что несу!» – в отчаянии, я вскочила и расшвыривая вокруг себя подушки, бросилась на мужа, сбивая его с ног. Подсечка получилась неожиданно профессиональной, и крякнувший фестрал мгновенно оказался на мне, придавив меня своей немаленькой тушей – «Гра… Оййййй!».

– «Что? Что случилось?» – буквально подпрыгнув в воздух, он перекатился на пол, и тотчас же оказался рядом со мной – «Что? Живот? Ну что ты творишь, а?!».

– «Нет… Ноги…» – прошипела я, морщась от остренькой боли, стегнувшей обе мои голени – «Ты мне на ноги грохнулся, олух… Оййййййй!».

– «Нечего было изображать тут из себя вандерболта!» – рявкнул муж, но увидев, как я болезненно кривясь, хватаюсь за задние ноги, быстро остыл и присев рядом со мной, начал аккуратно массировать поврежденные конечности. Ну, насколько это возможно было делать копытами, в которых легко бы поместилась вся моя голова – «Сиди здесь, я позову этого вашего апотекария».

– «Нет-нет, не стоит» – все еще кривясь, я подвинулась ближе и прикрыла глаза, чувствуя, как утихает боль – «Когда ты делаешь вот так – гораздо легче. Видишь? Уже почти прошло».

– «Ты вновь используешь меня» – вздохнул милый, и мне пришлось до боли прикусить кончик языка, чтобы не каркнуть вновь какую-нибудь обидную, а самое главное – абсолютную, стопроцентную хрень – «Даже не знаю, от кого ты этому научилась…».

– «Знаешь, в мире, где все врут тебе в глаза, поневоле станешь хитрить» – кряхтя, ответила я, стараясь как можно более незаметно подобраться к мужу под бочок. Глядя в пространство, он не откликнулся на столь явный посыл с моей стороны, но хотя бы приподнял перепончатое крыло в ответ на мою возню, словно нехотя, приглашая меня прижаться к своему боку – «Я ведь веду себя очень терпеливо, правда? Или ты забыл, что я тебе обещала?».

– «Да-да, оч-чень терпеливо, корректно и вообще, как образцовая жена» – безразлично проговорил Графит.

– «Видимо, поэтому-то ты во мне и разочаровался» – вздохнув, я постаралась задавить разгорающуюся во мне злость, мысленно убеждая себя в том, что я и только я виновата в этой ссоре – «Конечно, вокруг куда ни плюнь – везде таких, как я, просто вагон и маленькая тележка. И вообще, кто я такая? Покалеченная истеричка, только и думающая, что о себе!».

– «Не пытайся давить на жалость, Скраппи».

«Он обижен. Не понимает. Ждет извинений» – как обычно, мистер «Ухожу-когда-хочу» проснулся крайне не вовремя, и не преминул влезть в нашу семейную ссору

– «А ты вообще заткнись!» – сжав виски и уже не сдерживаясь, заорала я во весь голос под недоуменным взглядом Графита, наконец-то соизволившего взглянуть в мою сторону – «Тоже мне, голос совести выискался! А где ты был вчера, когда меня подпоили и усыпили?! Один из стен выходит да снотворным спаивает, второй вообще уходит когда хочет, да память чистит, словно смывает за собой! Издеваетесь вы надо мной, что ли?!».

– «Погоди-ка. Что ты сказала на счет памяти?» – заинтересовался вдруг страж, разворачивая меня к себе – «Что ты помнишь из вчерашнего?».

– «Что ты пришел. Что я уснула. Вот и все!».

– «И все?» – не отставая от меня, допытывался Графит, испытующе глядя мне в глаза – «Вспоминай, вспоминай хорошенько… Пожалуйста. Это важно!».

– «Важны только мы, а остальное – прах на ветру!».

– «Пусть будет так» – слабо улыбнулся милый, похоже, вспомнив один из уроков, который преподал нам Медоу – «А теперь подумай, и постарайся вспомнить, что вчера произошло».

– «Да я не помню, чем мы там занимались» – старательно наморщив лоб, я изобразила напряженную умственную деятельность, изо всех сил пытаясь не заржать от всплывшей в голове картинки, на которой я сидела в позе Роденовского «Мыслителя». Древний, гад, развлекался как мог, стараясь приподнять мне настроение – «Помню только, что я очень-очень чего-то хотела, а мне этого не давали. Но потом пришел ты, и дал мне это, и после этого стало очень-очень хорошо… Так, что-то я не поняла, чем это мы вчера развлекались-то, ась?!».

– «Эммм… Как говорит Госпожа, «Не обращай внимания, сестра. Бывают и просто сны», или как-то так…» – промямлил почему-то засмущавшийся Графит, на морде которого, как и у многих стражей, в этот момент, появился угольно-черный румянец, хорошо заметный под слегка серебрившейся шерстью, на которую падали лучи с прохудившейся крыши палатки – «Скраппи, не нужно на меня так смотреть! Я ничего… Нет, ты сама подумай – ты беременная, и я бы никогда… Нет, ну в самом деле! Тебе было очень плохо, и я… И мы…».