Валерий Михайлов - Путешествие за край Земли

2. Я — сумасшедший, спятивший маразматик, которого будут слушать разве что такие же кретины.

3. Я прав, и тогда ваш привычный мирок рассыпается, превращаясь в хаос непонимания. Что может быть отвратительнее для обывателя?

4. Иная версия, которая не пришла мне в голову.

В любом из этих вариантов инстинкт сохранения собственных заблуждений нашел бы повод отказаться от лекции и заняться чем-нибудь иным менее опасным для того свода заблуждений, который большинство из нас называют правилами, убеждениями, традициями или хорошим тоном. Указанное обозначение темы подразумевает, что я буду учить вас очередным уловкам, которые позволят вам еще более продуктивно поиметь избежавших на сегодня этой участи ближних, что ни в какой мере не противоречит правилам хорошего тона. Это называется бизнесом или рынком, но сегодня речь у нас пойдет о другом. Те из вас, кто боится немного прозреть, могут быть свободны, для остальных я начинаю:

А начну я с не совсем обычного экскурса в историю. Необычного тем, что я не буду оперировать ни датами, ни фамилиями, ни фактами. Только голая идея, которая и имеет значение, в конечном счете. Итак, с незапамятных времен на Земле были люди, которые врубались в некоторую весьма интересную фишку, одна из особенностей которой заключается в том, что обычным человеческим языком ничего об этом нельзя передать кому-либо еще. Одни из этих людей так ничего и не сказали, другие ударились в поэзию, третьи начали создавать малопонятные зашифрованные тексты, четвертые предпочли переодеться идиотами, естественно, если судить с позиции современного здравомыслящего европейца. Как ни странно, внешний идиотизм, наиболее близко передавал то НЕЧТО, что скрывалось за этой фишкой. Так появился мистицизм класса дзен.

Позже умные европейские дяди измерили этот мистицизм линейками и штангенциркулями и создали ряд психологических школ, выбросив из них необходимую долю идиотизма, который, как вы уже знаете, был одним из ведущих ингредиентов понимания. Эти люди, а позже их последователи, сторонники, противники или просто те, кто ознакомился с их трудами, будучи студентами, вывели несколько положений, а именно:

1. Так называемая объективная реальность нам недоступна. Все, что мы имеем — это, своего рода, карта, которая образована нашим сознанием. Иными словами каждый из вас живет в некой матрице, которую создает его нервная система.

2. У каждого своя матрица, отличная от матриц других.

3. Все матрицы соотносимы, иначе там, где для одного находится дверь, для другого была бы стена, и наоборот.

Как же соотносятся эти реальности между собой? Вот вопрос вопросов, ответ на который позволит понять массу интересных явлений.

То, что я изложу дальше, будет одной из гипотез или моделей матричного существования. Она далеко не совершенна, но позволяет мне вполне сносно существовать в собственном матричном мире. Хотите — можете взять ее на вооружение, а нет — придумайте свою. В конечном счете, каждый человек, осознанно или нет, сам выбирает тот мир, в котором живет.

Представьте себе фотографию, которую сделали следующим образом: На одну и ту же пленку в одном и том же масштабе сфотографировали все матрицы, потом пленку проявили. Получилась общая область реальности и отдельные частные карманы. Другими словами, когда мы говорим, что привидений не бывает, мы фактически заявляем, что в наиболее общей части реальности сообщества цивилизованных людей начала двадцать первого века привидений нет, при этом мы не хотим даже предположить, что имеются некоторые карманы реальности, в которых эти привидения существуют.

Отсюда можно сделать вывод: Нет ничего реального или нереального. То, что реально в одном кармане реальности, совсем нереально в другом. Так, например, вертолет совершенно нереален в средневековой части матрицы, тогда как в реальности здравомыслящего скептика невозможны явления Девы Марии.

Что я с этого могу иметь? — спросите вы. Не зря же вы заплатили за вход? Так вот, мне около 50. Что можно сказать об этом возрасте? Если бы я был человеком, в реальности которого 50 — это преклонный возраст, я был бы развалиной, но я конструирую свою реальность сам, и в моей реальности 50 лет — это еще не возраст, поэтому я пришел на лекцию в спортивной форме.

О том, как конструировать реальность, мы поговорим в следующий раз. Спасибо за внимание.

Доктор посмотрел на часы. Свободное время (он был приглашен на вечеринку к другу — Адвокату) свернулось калачиком между стрелками и мирно дремало. На вид оно было милым, и убивать его Доктору стало откровенно жалко. Чтобы не убивать время он решил сходить в кино.

В Доме кино как всегда была премьера фильма «Путешествие за край Земли». Несомненно, другие люди видели на афишах и, следовательно, на экране нечто иное, но в реальности Доктора все фильмы слились воедино и превратились в фильм о нем самом, как участнике описываемых событий. Доктор воспринимал это как данность, но в кино ходил редко, скорее даже не из протеста против такого порядка вещей, а потому, что обычно бывал занят.

Купив билет, доктор пошел сразу в зал. Заходить перед сеансом в буфет ему не захотелось. К тому же у адвоката выпивка никогда не была дефицитом, а пить за свой счет, если тебя угощают, доктор не любил, считая это проявлением мещанства.

На этот раз (такие вариации были возможны) перед началом фильма выступал известный литературовед, которого любовь к просветительству и карточный долг заставили отправиться в турне с лекциями по поводу того или иного фильма. Его речь была искусствоведческой до мозга костей, что естественно не могло не ввести публику в уныние.

Доктор опоздал минут на тридцать, но его это ни сколько не смутило. Еще одной странностью, воспринимаемой им как факт, было то, что когда бы он ни вошел в зал, фильм начинался только после того, как он занимал свое место.

Когда Доктор вошел в зал, искусствовед говорил, скорее всего, о режиссере.

— … и если б не та роковая порция паленой шмали… — услышал Доктор, входя в зал.

Что было бы, если бы режиссер не вмазался паленой дурью публика так и не узнала. К лектору подошел представительный мужчина, что-то шепнул ему на ухо и пожал руку.

Почувствовав руке свернутую купюру значительного достоинства (на деньги у него было чутье), лектор приободрился и сказал:

— Об этом можно говорить бесконечно, но лучше, думаю, перейти непосредственно к просмотру фильма, чтобы так сказать…

Зал ответил ему бурными аплодисментами. Что ни говори, а провожали его всегда с восторгом.

Погас свет. Начался сеанс. Доктор смотрел на руку, которая выводила: «Пользуясь случаем, хочу сказать» (см. главу 1) каллиграфическим почерком, и пытался представить, что смотрят его соседи. Ведь если Гробовщиков был прав (а Доктор играл со своей персональной матрицей, пытаясь периодически менять в ней некоторые детали — например, фамилию лектора), то каждый зритель смотрел свое собственное кино. И только он, Доктор, вынужден был каждый раз смотреть один и тот же фильм до одного и того же момента, а именно до той сцены, когда он входит в кинозал. Если бы фильм продлился дальше, он бы создал множество трудностей и противоречий, которые совершенно не вязались с печально известными Доктору постулатами квантовой механики. Увы, знания не только расширяют, но и сужают мир.