Андрэ Нортон - Зов Лиры. Зеркало судьбы

На противоположной стене находилось окно, за которым виднелось вечернее небо. Правда, на окне оказалась решетка, которая металлически поблескивала, хотя солнце давно село за горизонт.

У правой стены стояла узкая кровать с ворохом разноцветных стеганых одеял, которые, однако, соответствовали раскраске стен. У окна стояли маленький столик и единственное в комнате кресло. Стол у левой стены был предназначен для ухода за лицом и телом. Над ним висело зеркало. На столешнице стройными рядами выстроились флаконы и бутылочки. Сахсан прошла через комнату и вновь хлопнула ладонью по стене. Невидимая прежде панель скользнула в сторону, и глазам Нош предстала крохотная комнатка, не больше шкафа, где помещались неглубокая ванна и сиденьице для естественных нужд. Такого она не видела даже в усадьбе Дана — там была просторная баня, где мылись все обитатели дома.

— Спасибо, — сказала Нош, впервые нарушив молчание, которое установилось между ними с той минуты, как они покинули апартаменты лорда Марка.

Сахсан только хмыкнула в ответ. Она определенно не проявляла интереса к новой служанке, а просто выполняла приказ лорда показать Нош ее комнату. Женщина повернулась и вышла, словно задание отвлекло ее от какого-то интересного занятия, к которому она спешила вернуться.

Нош сбросила надоевший плащ. Зарк тут же перелетел на подоконник. Зверек был небольшой и достаточно гибкий, чтобы проскользнуть сквозь прутья решетки и выбраться на свободу. Но почему-то он не сделал этого.

Девушка умылась, чтобы избавиться от вонючей грязи, которая осталась после ее падения в лужу. Почистив одежду, Нош устроилась у окна, извлекла из-за пазухи мешочек с Пальцами и принялась разглядывать кристаллы. Как случилось, что она оказалась у этого Марка?

Он намекал, что в доме Дана есть предатель. Поскольку дурной камень продал лорду Марку Гюнтер, он и мог быть его шпионом. Хотя этот человек силой заставил ее принести клятву, она обязана предупредить его о несчастливом камне, если он покажет его. Гюнтер терпеть ее не мог. Софина терпела только из-за приказа супруга. Любой из них мог пустить слух о ее удивительных способностях.

Девушка вернула Пальцы в мешочек и выглянула из окна. Этот дом был выше здания, стоящего напротив, на целый этаж. Внизу располагался зимний сад под стеклянной крышей, совсем как у Дана. Правда, это был определенно другой дом.

Итак, она — пленница… Но девушка прекрасно понимала, что ее все равно не отпустили бы, даже если бы она не поклялась служить хозяину. Вот только ее заключение могло закончиться в гораздо худших условиях, чем эта комната. Усевшись в кресло, она принялась разглядывать стены. На первый взгляд их цвет ошеломлял, и выделить какой-нибудь оттенок не представлялось возможным. Но когда девушка дотронулась до мешочка на груди, яркое сверкание распалось на множество линий и пятен.

Художник, который расписывал стены, явно преследовал какую-то неведомую цель, хотя Нош затруднилась бы сказать, какую именно. Но пока она изучала витиеватый рисунок разноцветных линий, в ней крепло странное чувство. Наконец, когда это чувство разрослось, но так и осталось непонятным, девушка резко отвела взгляд от стен, выхватила из мешочка один из Пальцев и впилась в него взглядом. Если эта комната пыталась воздействовать на нее, кристалл должен разрушить ее чары.

И камень откликнулся на ее неясную просьбу, жарко засветившись. Перед ее глазами возникла радужная завеса, причем цвета этой радуги не смешивались с яркими полосами, покрывающими стены. Девушка рискнула снова поглядеть на ближайшую стену. На этот раз ее цвет не резал глаза. Собственно, он стал тусклее. И тогда она узнала этот рисунок, потому что видела похожий орнамент в книгах, которые хранила Дрин.

Стены расписывал тот, кто владел черным знанием. Он стремился подавить волю любого, кто попадет в эту комнату. Но кристалл победил злые чары. Правда, ей придется теперь делать вид, что колдовство подействовало на нее. Вдруг Крина заперли в такой же комнате? А у него нет способа разрушить наваждение… Тогда Марк заставит его принести присягу и выполнять свою волю.

КРИН ПОСТЕПЕННО приходил в себя. Открыв глаза, он обнаружил над головой не небо, а каменный свод. Пещера? Мысли ворочались медленно, неохотно. Нет, пещера давно провалилась под землю. Может, это какая-то крепость, выстроенная из камня — добротно, на века?

Во рту пересохло. Юноша попытался сглотнуть, но слюны не было. Зато эта слабая попытка хоть что-то сделать вернула ему память. Они возвращались из этого, будь оно трижды неладно, святилища… И чего его понесло туда во второй раз? Эти чародейские силы до добра не доводят. Говорят, что они делятся на хорошие и плохие, но Крин предпочитал избегать и тех и других.

Они возвращались из святилища… потом пыль… странная пыль забила нос, запорошила легкие… С таким оружием он прежде никогда не сталкивался. И вот он очнулся здесь — голова раскалывается, руки и ноги как ватные, и двигаться не хочется.

Крин не мог поднять голову, зато мог повернуть. Под ухом зашуршало, и юноша понял, что лежит на соломенной подстилке. Притом далеко не свежей. Стоило шевельнуться, как в воздух взметнулось облачко пыли и мелких соломинок. В горле запершило, и Крин закашлялся.

Совсем рядом начиналась серая каменная стена, сложенная из больших валунов. Здесь царил полумрак, и юноше пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть посредине стены покрытое ржавчиной железное кольцо. Оно висело на штыре, вмурованном в камень. С кольца спускалась цепь. Она слегка покачивалась, не доставая до пола.

Голова перестала болеть, и Крин попытался приподнять ее над пыльной соломенной подстилкой. Неизвестно откуда возникла костлявая рука с сероватой кожей. Рука нежно коснулась его лба.

— Осторожно, молодой человек… — проскрипел голос, такой же ржавый, как кольцо на стене.

Крин поднял глаза на склонившегося над ним незнакомца. Это был старик в лохмотьях вместо одежды, истощенный настолько, что ребра можно пересчитать, нижнюю часть лица скрывала длинная седая борода, а сверху нависали такие же седые лохмы. И только глаза были ясными и молодыми. От одного взгляда в эти глаза Крин ощутил прилив сил. Он приподнялся на локте и оглядел помещение, хотя уже догадался, что находится в чем-то вроде тюрьмы.

— Где…

Неповоротливый язык с трудом шевельнулся в пересохшем рту.

— Где? В доме главаря трясунов. А точнее, в месте, где он держит тех, кого считает полезными, — ответил старый заключенный. Затем повернулся, чем-то пошуршал и возник снова, держа в дрожащих руках кружку с выщербленными краями.

— Пей! — повелительно молвил он.