Андрэ Нортон - Магия (сборник)

Она снова обошла дом. Считая с основания, он немного выше ее. Но чердак такой темный, что сквозь окна ничего не видно. Если там тоже есть помещения, они остаются загадкой. Может, этот дом тоже нужно уважать, как предупреждала ее мисс Эшмид: смотреть глазами, а не пальцами. А посмотреть есть на что, каждая комната — настоящее чудо.

Лорри отступила назад. Она не могла избавиться от ощущения, что это не обычный кукольный домик, с которым можно поиграть. Он так похож на дом, в котором она стоит, что кажется живым, даже более живым, чем те части Восьмиугольного дома, в которых все завешено и закрыто. И все время сохраняется чувство, что в этом маленьком доме — во всем, а не в части — кто-то живет.

Но кто живет? Девочка торопливо обошла угол, заглянула в окно, в следующее. Если бы только она могла двигаться достаточно быстро, чтобы увидеть крошечного человека, который только что вышел! Но вот Лорри остановилась и посмотрела на Сабину, которая сидела у окна и облизывала переднюю лапу очень тщательно, обращая особое внимание на промежутки между растопыренными когтями.

— Это ведь кукольный домик, Сабина? Никто в нем не живет. Никто не может жить.

Сабина даже ухом не повела в ее направлении. Лорри отступила еще на шаг и плечом задела лошадь-качалку. Лошадь покачнулась и заскрипела. Лорри провела рукой по ее гриве. Почти так же приятно, как гладить пони.

Она осмотрела странное седло. Зачем оно так сделано? Но… было бы забавно прокатиться. Лошади-качалки для малышей, но эта такая большая.

Лорри попыталась, как обычно, сесть поперек седла. Но это очень неудобно, у него выступы не в тех местах. Сама не зная почему, она села по-другому, перебросив ноги через большой рог по одну сторону. Лошадь начала раскачиваться, все быстрее…

Свистит ветер, и шелестит листва… листва? Лорри мигнула. Это не комната, это дорога между деревьями с обеих сторон, и ветер свистит в ветвях. Она не на лошади-качалке, а на настоящей. И на ней длинная юбка, которая развевается на ветру. На мгновение она застыла от страха, но потом страх рассеялся. У девочки появилось смутное ощущение, что так она ездила не раз, что все идет так, как должно.

Белая лошадь легко шла быстрым шагом, и Лорри ехала верхом, словно это самый естественный способ передвижения. Впереди, не очень далеко, кирпичный дом. Восьмиугольный дом! Сердце Лорри забилось сильней. Кто-то там ждет ее, и это очень важно.

Но вот лошадь подняла голову и покачала ею. Она остановилась у большого квадратного камня возле железных ворот. Лорри слезла с седла на камень, а потом на землю. Ей пришлось собрать складки своей длинной юбки и перекинуть их через руку, иначе она споткнулась бы о них. Но она открыла ворота и направилась к передней двери.

Здесь висел медный молоток, и Лорри подняла его, а затем с громким звоном опустила. Но… ответа не было. Никто не вышел, а когда она попробовала дверь, та была заперта. Счастливое возбуждение исчезло, неожиданно девочка вздрогнула. Ей снова стало страшно.

Ветер бросил ей в лицо пыль, и она закрыла глаза. А когда открыла, большой двери не было. Она стояла перед кукольным домиком. Исчезла длинная юбка, все было как раньше. Лорри замигала. Это был сон, вот что. Но… она осмотрела комнату… она больше не хочет здесь оставаться.

И исследовать больше не хочет. Лорри быстро пошла назад, в красную комнату. У края рамы оставалась только одна неиспользованная иголка. Когда Лорри подошла к окну, мисс Эшмид подняла голову. И Лорри показалась, что с одного взгляда она узнала все, что случилось. Но ей не хочется говорить о маленьком доме и о лошади, ни с кем не хочется, даже с мисс Эшмид.

— Видишь, дорогая, я почти закончила свой утренний урок. Ты знаешь, о каком уроке я говорю?

— Нет. — Лорри села.

— Когда я была молодой, каждая девушка должна была ежедневно вышивать определенную порцию. Это и был ее урок. Прекрасная форма приучения к дисциплине и шитью.

Она взяла последнюю иголку, в которую Лорри продела нить.

— Ну вот, последняя маленькая, но…

— О! — восхищенно воскликнула Лорри.

Теперь на картине у дерева на краю заполненного пространства, которое Лорри видела утром, стоял маленький олень. Он был как живой! Лорри казалось, что если она протянет палец, то коснется теплой шкуры.

— Нравится?

— Он как настоящий.

— Хочешь научиться так делать?

— А можно? Мне можно будет самой делать… картину?

И снова мисс Эшмид бросила на нее долгий проницательный взгляд.

— Не без терпения и большого труда, Лорри. И без спешки. Ты должна понять, Лорри, никакой спешки.

— А можно мне попробовать? — Лорри лишь чуть-чуть испугалась.

— Пробовать можно всегда… и все что угодно, — ответила мисс Эшмид. — Да, можешь попробовать, Лорри. Если хочешь, можешь начать сегодня же. Но сначала ты будешь делать не такую работу. Начало бывает скучным и требует терпения и практики.

— Пожалуйста, я бы хотела попробовать, — сказала Лорри.

— Значит попробуешь, и тогда мы увидим, есть ли у тебя к этому способности. А теперь, дорогая, скажи Холли, что мы готовы поесть.

После этой субботы Лорри обнаружила, что живет двумя жизнями. Но это ее не смущало. В одной жизни она была Лорри Маллард, ходившая в школу, делавшая дома уроки, иногда гулявшая с Кэти Локнер и выполнявшая работу по дому. Но теперь для Лорри это было нетрудно, потому что у нее был Восьмиугольный дом. Конечно, она ходила туда не часто, хотя каждое утро и вечер старалась пройти переулком, поближе к этому дому, торопилось всю дорогу, чтобы здесь пойти медленней. И дважды у ворот с цепью ее ждала Холли с запиской для тети Маргарет, в которой Лорри приглашали в большую комнату мисс Эшмид.

Мисс Эшмид оказалась очень права в своем предупреждении насчет вышивки. Когда она сама пользовалась иглой и нитками, они ее никогда не кололи и не запутывались. Иногда она вышивала на раме или штопала кружева, в ожидании лежавшие на столе. Но никогда не оказывалась настолько занята, чтобы не взглянуть на стежки, сделанные Лорри. Девочка на куске ткани училась разным стежкам. Этот «образец» послужит ей позже, сказала мисс Эшмид, и на нем должны быть все виды вышивки.

Иногда, когда они вместе работали, мисс Эшмид рассказывала разные истории. А иногда Лорри говорила о бабушке Маллард и о школе мисс Логан, а однажды даже рассказала о маме и папе. Иногда она рассказывала о школе.

— Я буду в костюме пуританки, — сказала она во время третьего посещения. — Это для пьесы в День благодарения [3] Д е н ь б л а г о д а р е н и я — национальный праздник, отмечаемый в США в четвертый четверг ноября. Посвящен первому урожаю, собранному пилигримами из Плимутской колонии в 1621 году после голодной зимы в Новом Свете. Колонисты, выжившие во многом благодаря помощи индейцев, устроили для себя и для них трехдневное празднество с благодарственными молебнами и пиршеством. — Прим. перев . . Мне говорить ничего не придется. Просто принесу большое блюдо будто бы с кукурузой и поставлю на стол. Мы будто бы устраиваем пир, на котором гости индейцы.