Андрэ Нортон - Магия (сборник)

Путешествие по земле сменилось путешествием по воде, но толчки и дерганья норок и не думали утихать. Потом Кори, не способный двигаться, с хвостом, ноющим почти так же сильно, как раскалывающаяся от боли голова, почувствовал, что он на поверхности реки, глаза его смотрят вверх в ночное небо. Хотя он не мог повернуть голову, чтобы что-нибудь рассмотреть, он понял почти сразу же, что отряд его похитителей присоединился к другому отряду норок. Кори интересовало, находится ли все еще в их лапах выдра.

Вскоре взошла луна, и ее ясный свет на поверхности воды, судя по всему, не встревожил отряд норок. Если у них и есть враг в этой части страны, они его не боялись. Наверное, они объявили весь этот район реки своей территорией, и прошло уже много времени с тех пор, как они очистили его от любого, кто посмел бы оспорить их права на здешние охотничьи угодья.

Кори подтянули туда, где к самой воде низко свисали длинные ивовые ветви, напоминая ему, что уже прошло некоторое время с тех пор, как он ел. Сколько… Сколько же продлится этот сон?

Сны… кто-то что-то говорил в самом начале этого дня, который закончился таким странным образом… относительно снов? Что-то о ком-то, кто видит сны? А, дядюшка Джаспер… Он же говорил это о Черном Лосе. Магические сны… Разве индейцы не верят, что мальчик должен оставаться голодным, пока видит сон о животном, которое станет его защитником на всю оставшуюся жизнь?

Черный Лось… и та сумка, которая, как он говорил, обладает сильным волшебством. Сумка и костер и дым… Черный Лось, заставивший его держать эту сумку над дымом. Ведь сон начался именно с этого — словно он и был сном, вызванным магией. Вот только Кори — не мальчик-индеец, и эти норки, уж конечно, не духи-защитники, которые должны помогать ему всю жизнь. Все, что появилось в нем от Желтой Ракушки, говорило мальчику, что они враги.

А как насчет черных ворон и Изменяющегося, который может воздействовать на животных и пытался создать человека или, может, даже сотворил его, но которому в конце концов нанесли поражение, потому что он не смог изменять или двигать горы?

Боль в голове Кори усилилась. Яркий свет луны резал глаза, но он не мог отвести их в сторону. Мальчик-бобр закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на желании пробудиться от этого сна. Только… каким образом можно заставить себя проснуться? Обычно дурной сон прерывается сам по себе, и вот ты уже лежишь в постели, и гулко стучит сердце, а руки мокрые, и живот скрутило. Мальчик ощущал себя сейчас испуганным и несчастным, только он на самом деле не Кори, а бобр и пленник.

Плот, к которому он привязан, продолжал нестись по течению реки, кружась, и он скорее почувствовал, чем увидел, двух плывущих норок, каждая с одной из сторон плота, время от времени направлявших его движение. А потом услышал какой-то далекий рев, и память бобра подсказала Кори, что это плохая вода — водопад или, возможно, порог.

Плот повернулся в воде, когда норки вытолкнули его из стремнины. А чуть позднее он оказался на мелководье ударяясь о камни, пока военный отряд выволакивал его на берег, а потом вытаскивал на сушу.

— Ты, — самец-норка, что оказался ближе к нему, наклонил к пленнику голову на тонкой шее, так что Кори смог рассмотреть блестящие безжалостные глаза воина, — пойдешь пешком. Остановишься — убьем!

Эти звуки были произнесены настолько невнятно и с таким дурным произношением, что казалось, этот самец говорит на языке бобров не очень… хорошо… Однако Кори ощутил свободу, когда веревки, привязывавшие его к плоту, ослабли. А потом его поставили на задние ноги, оставив хвост все так же привязанным к шее. Веревку, обмотанную вокруг передних лап, подхватил все тот же воин, который прошипел приказ и предупреждение; резким рывком он повел его дальше.

Это был трудный путь, и дважды Кори терял почву под ногами и падал среди скал. Оба раза тычками его собственного копья норки заставляли пленника подниматься на ноги, однажды по его бокам прошлись дубинкой. Каким-то образом он продолжал идти вперед, однако больше и не пытался думать. Оставалось только одно — следить за едва видимой тропой и пытаться идти по ней.

Они оставили берег реки, тем не менее шум воды с той стороны стал громче. А потом снова повернули, и Кори, который все-таки пытался держаться настороже, показалось, что они идут вдоль реки. Дважды они отдыхали, но не ради него, а потому что двое из отряда были ранены, облеплены пластырями из листьев и грязи.

Когда они во второй раз сошли с тропы, Кори увидел, что он не единственный пленник. Впереди показалось еще одно существо, тоже раненое, связанное веревками, — выдра. Однако этот зверь, явно, едва мог двигаться, и две норки тащили и подталкивали его.

Наконец они вернулись к берегу реки, и норки вытянули из потока плот, к которому однажды уже был привязан Кори. К тому времени он уже настолько устал, что когда вновь поплыл по реке, то провалился в состояние, которое не было ни сном, ни обмороком, а чем-то средним между ними.

В ушах Кори звенели дикие вопли и крики. Он пытался шевельнуться, однако смог лишь немного повернуть раскалывавшуюся от боли голову. И когда сделал это, то увидел сузившиеся глаза какой-то норки, плывшей рядом с плотом, к которому он был привязан. По краям этих глаз была нанесена красная краска, которая усиливала выражение ненависти.

А дальше, за головой норки, он увидел берега реки, где еще несколько мохнатых воинов соскальзывали в воду направляясь к прибывшему отряду. А потом плот Кори рванулся вперед, словно его бросила рывком какая-то новая сила, выпрыгнул из воды и приземлился на гравий и камни, больно ударив по его беспомощному телу.

Все так же привязанного, Кори поволокли в деревню норок. И это оказалось вовсе не огражденное место, как у клана бобров, что сообщила ему память Желтой Ракушки, а ряд нор.

Над каждой норой установлены куски коры, связанные вместе при помощи побегов, у всех конусообразная форма, но они не очень походят на вигвамы, что Кори помнил по рисункам индейских деревень из прошлого человечества. К передней части большинства из них крепились шесты, с которых свисали полоски меха, нити с зубами, одно-два пера. Ни одно из жилищ не похоже на другое, и, наверное, подумал Кори, они отмечают личное положение хозяина.

Но ему не дали времени долго рассматривать: поток норок — самок и детенышей — окружил его. Вооруженные палками, кусками твердой земли, они стали бить его, беспрестанно ужасно повизгивая, пока он совсем не изнемог, весь в синяках от их ударов. Впрочем, в конце концов норки воины, наверное, опасаясь, что пленник может быть слишком избит перед тем, что они уготовили для него, окружили плот и отогнали его мучителей.