Майкл Муркок - Сага о Рунном Посохе

Наконец, тропинка расширилась и внезапно за поворотом скалы уперлась прямо в разверстый черный зев пещеры.

— Вот чудеса! — изумился он, обращаясь к Катинке. — Похоже, мы угодили в тупик, или здесь есть какой-то проход?

— Да, проход есть, — подтвердила она.

— Далеко ли нам еще до цели? Он остановился на пороге пещеры.

— Это зависит от многих обстоятельств, — загадочно ответила женщина и больше не добавила ни слова.

Хоукмун слишком устал, чтобы требовать объяснений. Оторвавшись от скалы, он медленно углубился в туннель, ведя за собой упирающуюся лошадь. По счастью, вскоре снег перестал липнуть к сапогам. В пещере оказалось намного теплее, и здесь ощущался какой-то странный запах, словно бы пахло весной. Он сказал об этом своим спутникам, но они утверждали, будто ничего особенного не чувствуют, и Хоукмун решил, что, возможно, так пахнет его меховая шуба. Пол пещеры сделался ровным, и идти стало куда легче.

— Трудно поверить, — заметил он, — что этот проход сотворен самой природой.

Он провел рукой по каменной стене, однако непохоже было, что к ней прикасались орудия человеческого труда. В полумраке он обернулся к своим спутникам, и ему показалось, что на лицах их застыло какое-то странное выражение.

— Что вы думаете об этом? Скажите, Катинка, вы знаете эти места. Может быть, слышали о них какие-нибудь легенды?

— Да, кое-что слышала, — призналась та. — Пойдемте, Хоукмун, вскоре мы окажемся по другую сторону.

— Но что там, с другой стороны? — Хоукмун обернулся к ней лицом. В руке женщина держала лампу, и в алых отблесках черты лица ее обрели какое-то странное, почти демоническое выражение. — Не окажемся ли мы в логове звериных лордов? Скажите, уж не служите ли вы оба моим старым врагам из Империи Мрака? Это ловушка? Почему вы молчите?

— Нет, мы не служим вашим врагам, — заверила его Катинка фон Бек. — Ступайте, Хоукмун, прошу вас. Или вы хотите, чтобы я пошла вперед? — Она сделала шаг к нему.

Невольно Хоукмун поднял светильник повыше, отбрасывая назад просторные полы мехового плаща.

— Нет, я доверяю вам, Катинка фон Бек, хотя меня не оставляет мысль, что это какая-то ловушка. Как такое возможно?

— Нужно идти дальше, мессир Воитель, — ровным тоном заявил Джери-а-Конел, поглаживая своего черно-белого котенка, который выбрался у него из-за пазухи. — Так нужно.

— Воитель? Какой еще Воитель? — теперь Хоукмун не спускал руки с рукояти меча. — О чем вы?

— Вечный Воитель, — таким же ровным голосом пояснил Джери-а-Конел. — Воин Судьбы.

— Нет, — слова эти не имели никакого смысла, но почему-то для него было невыносимо слышать их. — Нет.

Он сжал виски руками.

И в этот миг друзья набросились на герцога.

Силы еще не полностью вернулись к Хоукмуну, к тому же он был утомлен длительным подъемом, тем не менее Дориан яростно сопротивлялся, пока не почувствовал острие кинжала, который наставила на него женщина, и не услышал у себя над ухом хрипловатый голос воительницы:

— Проще всего было бы убить вас, чтобы достичь нашей цели, Хоукмун, но едва ли это будет правильно. Кроме того, мне неприятна мысль о том, чтобы лишить вас этого тела, в которое вы, возможно, пожелаете вернуться. Так что я согласна убить вас лишь в том случае, если вы вынудите меня к этому. Поняли?

— Я лишь понял, что оказался во власти изменников! — воскликнул он в ярости и попытался вырваться из рук, удерживающих его. — А мне-то чудился запах весны! На самом деле это был запах предательства, обманщиков, которые выдавали себя за моих друзей.

Один из них загасил лампу, и они остались во тьме. Хоукмун услышал, как эхо разносит отголоски его голоса.

— Где мы? — и вновь ощутил уколовшее его острие кинжала. — Что вы делаете со мной?

— У нас не было иного выбора, — промолвила Катинка фон Бек. — Никакого выбора, Воитель.

Она впервые назвала его этим именем, которое прежде он слышал лишь от Джери-а-Конела.

— Где мы? — повторил он. — Что это за странное место?

— Я бы и сама хотела это знать, — промолвила Катинка фон Бек, и в голосе ее зазвучала грусть. Затем, похоже, она ударила его латной перчаткой в основание черепа. Он ощутил удар, угадал недоброе намерение женщины. Сперва Хоукмун решил, что у нее ничего не вышло, ибо он не потерял сознание, и лишь затем обнаружил, что стоит на коленях.

А затем увидел, как собственное тело словно бы удаляется куда-то прочь, тонет во тьме пещеры.

И теперь у него уже не осталось сомнений, что удар достиг цели.

Хоукмун слушал призраков.

И у каждого призрака был свой голос.

Его собственный голос…

…потом я был Эрекозе, который уничтожил человеческую расу, и также Урликом Скарсолом, владыкой Южного льда, который убил Серебряную королеву, спустившуюся с ночного светила. Тем, кто носил Черный Меч. С тех пор я пребываю в Лимбе в ожидании нового поручения. Возможно, я отыщу наконец путь к своей утраченной любви. Отыщу Эрмижад, возможно, я достигну Танелорна.

(Я был Элриком.)

Орудием времени… Воином Рока… Вечным Воителем… Обреченным вечно сражаться.

(Я был Корумом. Многие жизни я был Корумом.)

Не ведаю, где начало. Ожидает ли меня конец в Танелорне?

Ралина, Иссельда, Киморил, Зарозиния.

Столько женщин.

(Я был Арфлейном, Асквинолем, Обеком.)

Все умирают, кроме меня.

(Я был Хоукмуном…)

— Нет, это я Хоукмун.

(Мы все Хоукмун. Хоукмун — это мы все.)

Все живы, кроме меня. Джон Дейкер. Это начало? Или конец?

Я столько раз предавал. И меня предавали.

Лица парили перед ним в полутьме. Совершенно разные лица, но это было его лицо. Он завопил в отчаянии, пытаясь оттолкнуть их от себя, но у него не было рук. Он попытался проснуться. Уж лучше погибнуть от кинжала Катинки фон Бек, чем испытывать такие мучения. Этого он и боялся. Пытался избежать всеми силами. Именно поэтому он и не стал ни о чем расспрашивать Джери-а-Конела. Но он был здесь, один против тысячи. Тысячи проявлений его собственной сущности.

Борьба длится вечно. Это бой без конца.

Но теперь… Мы должны стать Илианой. Илианой, лишенной души. Странная задача, не правда ли? — Я Хоукмун, просто Хоукмун.

Я тоже Хоукмун, и Урлик Скарсол, и Илиана из Гараторма. Возможно, здесь я сумею отыскать Танелорн. Прощайте, вечные льды. Прощай, умирающее светило. Прощай, Серебряная королева. Прощай, граф Брасс. Прощай, Урлик. Прощай, Хоукмун.

И Хоукмун ощутил, как воспоминания стираются в его памяти. На их место хлынули миллионы других. Воспоминания необычных миров, экзотических пейзажей, людей и нелюдей, воспоминания, которые никак не могли принадлежать одному-единственному человеку, тем не менее в них было все, что он видел во сне, когда грезил в замке Брасс. Или может быть, в другом месте? В Мелнибонэ? В Лус-Птокай? Или в замке Эрорн, что высится над морем? На борту странного корабля, пересекающего моря антиподов? Где, где он видел их, эти сны?