Майкл Муркок - Сага о Рунном Посохе

Поднявшись на ноги, барон Мелиадус огляделся в поисках коня.

— О, Хоукмун! — процедил он сквозь зубы. — О, Хоукмун! Я до тебя доберусь!

Послышался конский топот, мимо барона промелькнула призрачная фигура всадника в доспехах из золота и черного янтаря. Вскоре всадник исчез, но в ушах барона еще долго звучал его презрительный смех.

Барон снова поклялся Рунным Посохом, как в то злосчастное утро два года назад. Прежняя клятва дала начало новому витку истории, а нынешняя еще крепче связала самого барона и Хоукмуна с неведомым им обоим предназначением.

Барон Мелиадус поймал своего коня и направился в лагерь, твердо решив как можно скорее вернуться в Гранбретанию и посетить лаборатории Ордена Змеи. «Куда бы ни исчез замок Брасс, рано или поздно я найду в него дорогу», — пообещал он себе.

Иссельда зачарованно глядела в окно. Улыбаясь, Хоукмун прижимал ее к себе.

Позади них граф Брасс кашлянул и произнес:

— Дети мои, честно сказать, меня это немного сбило с толку. Я ровным счетом ничего не понял из объяснений Рыцаря. Куда мы попали?

— В какой-нибудь другой Камарг, отец, — ответила Иссельда. За окном клубился туман. В нем невозможно было разглядеть что-либо, кроме смутных очертаний города.

— Он обещал, что мы привыкнем к этому месту, — произнес Хоукмун. — Наверное, этот Камарг вполне реален. Надо выйти, осмотреться.

— Пожалуй, я пока останусь в городе, — подал голос д'Аверк.

— А ты что скажешь, Оладан?

Зверочеловек ухмыльнулся:

— Ты прав. Надо малость пообвыкнуть.

— Я тоже останусь с вами, — сказал граф Брасс. Он рассмеялся:

— Значит, больше нам нечего опасаться? Народ спасен?

— Да, — задумчиво сказал Ноблио. — Но не следует недооценивать ученых Гранбретании. Если существует возможность проникнуть сюда, они ее не упустят.

— Вы правы, Ноблио, — кивнул Хоукмун. Показывая на подарок Ринала, который лежал на обеденном столе в лучах льющегося через окна необыкновенного голубого света, он сказал: — Надо хранить эту вещь, как зеницу ока. Помните, Рыцарь говорил: если с ней что-нибудь случится, мы вернемся в прежнее время и пространство.

Бережно приподняв устройство, Ноблио пообещал, что позаботится о нем как следует, а когда он ушел, Хоукмун, задумчиво нащупав Красный Амулет, вновь отвернулся к окну.

— Рыцарь обещал, что вернется и скажет, что мне делать дальше, — проронил он. — Теперь у меня уже нет сомнений в том, что я служу Рунному Посоху. Рано или поздно я вынужден буду оставить замок Брасс и вернуться в реальный мир. Не забывай об этом, Иссельда.

Но его возлюбленная лишь покачала головой:

— Не стоит говорить об этом сейчас. Лучше подумаем, как нам отпраздновать свадьбу.

— Ты совершенно права, — улыбнулся он.

И все же Хоукмуна по-прежнему терзала мысль, что где-то совсем рядом, отделенный таинственным барьером, находится мир, которому по-прежнему угрожает Империя Мрака. Герцог Кельнский не сомневался, что в скором времени ему вновь придется дать бой кровожадным полчищам Гранбретании. Однако не сейчас. Пока он еще мог, окруженный друзьями, наслаждаться счастьем и покоем в объятиях возлюбленной.

Он заслужил эту передышку.

Шестеро мрачных всадников пришпорили коней и, кашляя от едкого черного дыма, что поднимался из долины, пустились вскачь по скользкому от грязи склону холма.

В лучах солнца, клонящегося к закату, фигуры всадников отбрасывали длинные изломанные тени. В наступающих сумерках казалось, будто в седле восседают не люди, но исполины со звериными головами. Каждый из шестерых нес свое боевое знамя, выцветшее и пообтрепавшееся за время долгих походов, а рукояти мечей у них были испещрены насечками в память о сраженных врагах. Металлические личины, изображавшие зверей, скрывали лица всадников. Маски были отделаны самоцветами, а доспехи из стали, серебра и бронзы, исцарапанные и запятнанные кровью, были украшены гербами владельцев.

На самой вершине всадники спешились и вонзили в землю древки своих стягов. Налетел горячий ветер, и в порывах его полотнища затрепетали, словно крылья степных птиц. Воин в маске Волка повернулся к воину в маске Мухи, Обезьяна посмотрела на Козла, Крыса бросила горделивый взгляд на Собаку. Потом они обратили свои взоры на горящий город, раскинувшийся у их ног, откуда доносились крики и мольбы о помощи. Исчадья Империи Мрака, предводители многих тысяч воинов, глядели на долину и на море, виднеющееся за горами.

Солнце опустилось за горизонт, огни пожаров стали ярче. Отблески играли на масках владык Гранбретании.

— Стало быть, господа, мы покорили Европу, — сказал барон Мелиадус, магистр Ордена Волка, главнокомандующий армии завоевателей.

Тощий, как скелет, Мигель Хольст, эрцгерцог Лондры, магистр Ордена Козла, глухо рассмеялся:

— Каждая пядь этой земли принадлежит нам. Вся Европа и большая часть Азии! — в рубиновых глазах его маски сверкнул отсвет пожара.

— И скоро мы завоюем мир, — прорычал Адаз Промп, магистр Ордена Собаки. — Весь мир!..

Бароны Гранбретании, хозяева континента, искусные полководцы, бесстрашные и неутомимые воины с черными душами и черными мыслями, властелины, не знающие морали и справедливости, ненавидящие все, что еще не превращено в руины, с мрачным ликованием смотрели на последний город Европы, охваченный огнем. Это был очень древний город, и назывался он — Афины.

— Да, весь мир… — сказал Йорик Нанкенсен, магистр Ордена Мухи, и прибавил: — Кроме уцелевшего Камарга.