Наталья Косухина - Все двадцать семь часов!

И ведь это она убила всех этих женщин.

— Любовницей Лагфорта была моя сестра, которая воспитала меня. А потом тот ее бросил — и она покончила с собой. Ничто ее не остановило, даже я, — так она его любила. А он даже не заметил ее смерти. — И она закрыла глаза, покачиваясь.

И я осознала суть Виры: она сумасшедшая, как и, скорее всего, ее сестра, которая из-за кратковременного романа на себя руки наложила.

— Но в чем виноваты все остальные женщины и я?

— Вы живы.

Больше я не знала, что сказать, а она, взяв меня под руку, повела к выходу.

— А ты смирная. Другие сопротивлялись, кричали, молили, а ты спокойная. Наверное, он прав: ты в шоке и опустошена, как и все бывшие любовницы Лагфорта первое время.

На это я ничего не ответила, настолько поразилась, что колдун так и не понял моего состояния. Я так переживала, что мое спокойствие могло его насторожить… Но нет, он нашел ему объяснение, и я поняла почему.

Этот мужчина, проживший так много лет, просто никогда не любил. Колдун прав, в мире все так просто…

Когда меня ввели в большой каменный зал, в центре которого располагался алтарь и стоял колдун, мне впервые стало не по себе. А вдруг Макс не успеет? Нет, должен.

И я медленно направилась к алтарю, меня подталкивали в спину. Но неожиданно раздался глухой звук, и, отскочив от невидимого щита, упал вниз кинжал.

— Вира, у нас гости, — рыкнул колдун и подлетел ко мне.

Схватив за руку, он потащил меня к алтарю. Вот тут я начала сопротивляться не на шутку. Но все мои усилия были ему нипочем: взмахнув рукой, он магией поднял меня в воздух, опустил на алтарь и прижал к нему так, что я не могла двинуться.

— Против него нужна соленая вода! — закричала я, надеясь, что меня услышат.

А колдун запечатал мне рот и, встав надо мной с ножом, начал что-то говорить на незнакомом языке.

Все мое внимание сосредоточилось на ноже. Он блестел в свете свечей, и на нем были темные разводы крови, крови предыдущих жертв.

Закончив говорить, колдун сделал странный жест рукой и стал разливать вокруг меня на алтарь и на меня кровь. Меня затошнило.

Позади колдуна послышалось шипение, и он на мгновение повернулся. Защитный круг был разрушен. Подняв свободную руку, он что-то прокричал. С его пальцев сорвалось разноцветное свечение и, закрутившись, кинулось вперед. А я в тот же момент почувствовала, что меня ничего не держит.

И вот когда колдун рывком развернулся ко мне, я была готова и, схватив его за руку, приподнялась и ударила зажатым в ней ножом в грудь.

Первые мгновения я как в замедленной съемке смотрела на то, как он с недоумением смотрит на меня и свою грудь. А потом, скривив губы в страшной улыбке, Морави пробормотал:

— Освободилась… Магия всегда нестабильно действовала на фоков. Жаль, практически все получилось.

— Нет, — прошептала я. — Я никогда не спала с Лагфортом.

В этот момент в глазах колдуна на мгновение что-то ожило, потом они совсем потухли, а тело упало на каменный пол.

После этого меня как будто отпустило, и я поняла, в каком напряжении до этого была. Меня начала бить дрожь. Тут ко мне подбежал Макс и, схватив меня за плечи, начал трясти.

— С тобой все в порядке? Таисия?

Я повернулась к Лагфорту и сказала:

— Все хорошо!

— А почему ты в крови?! В чьей ты крови?! — орал мой шеф.

Тут я посмотрела на свое черное платье, верх которого был пропитан кровью, — мое сознание начало расплываться, и в следующую секунду меня поглотила темнота.

В этот раз очнулась я под мерный перестук колес и, открыв глаза, поняла, что я в поезде. Это ж сколько времени я была без сознания? Раньше никогда не падала в обморок, а за последние два дня он стал для меня чуть ли не обычным состоянием.

Повернув голову, я увидела Макса, который смотрел на меня мрачным острым взглядом. Мне сразу захотелось впасть в беспамятство снова. Но, с другой стороны, я считала себя правой и оправдываться не собиралась.

— Ты понимаешь, что мне хочется тебя убить?

— Почему? — поинтересовалась я, садясь.

Тело все затекло и ломило, а еще очень хотелось есть. О чем я и сообщила шефу, и он тут же вызвал проводника.

— Таисия, ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергла?

— Прекрасно понимаю. Но зато мы устранили угрозу, которая висела над нами, и еще не известно, сколько бы такая ситуация длилась. Так что я все сделала верно.

— Ты мне солгала!

Посмотрев на Макса, я заметила:

— Давай смотреть правде в глаза. Теперь ты знаешь всю картину, которая на тот момент была, и прекрасно, не хуже меня, понимаешь, что другого выхода у нас не было. А насчет правды… Я могла тебе даже теорию Лоренцо не передавать. Информация, которую я утаила, не относится к нашей работе, и ею я вольна распоряжаться по своему желанию.

— Ты мне солгала?! — На скулах Макса играли желваки.

— Ты мне тоже, — не собиралась я уступать, и зря.

Мой шеф разразился такой гневной речью, что проводник, постучавший в купе и открывший дверь, подался назад. Рявкнув несчастному заказ, Макс сам захлопнул дверь и продолжил читать мне обличающие «морали», метая громы и молнии.

Я сидела молча и смотрела на него, мысленно просчитывая, за какое время Лагфорт выдохнется. Но тот проявил неустанное рвение в моем воспитании, и, когда проводник опасливо принес мне поесть, шеф только перевел дыхание перед следующим заходом.

Но продолжить я ему не дала.

— Макс, не понимаю, что ты завелся? Твой наемный работник, которым ты вертишь как хочешь и которому врешь направо и налево…

— Таисия, не зли меня еще больше. Во-первых, я тебе за пятнадцать лет соврал впервые. И если ты чего-то не знала, то я просто тебе недоговаривал, но никогда не лгал. А насчет моего безразличия могу сказать только одно: ты, кажется, забыла, что с тобой я не ношу фильтры.

И шеф кивком указал на стол, где лежали вышеуказанные приборы.

— Макс, ты тоже не должен забывать, что я не марионетка и командовать мной ты можешь только в вопросах моей работы. Во всех остальных случаях я распоряжаюсь собой сама.

На это Лагфорт лишь покачал головой:

— Ты представляешь, как я испугался, увидев тебя в крови?

Непроизвольно я бросила взгляд на свою одежду и отметила, что на мне уже другое черное платье.

— Ты что, меня переодел? — обалдело пробормотала я.

— А что, нужно было оставить в крови убитых женщин?

Стоило мне подумать об этом, как у меня к горлу подкатила дурнота, и я бросилась в сторону туалета. Склонившись над унитазом, я поминала шефа добрым словом. Не мог смолчать!

Выйдя из туалета, я молча уселась к окну и отвернулась от Макса. Есть уже не хотелось, да и настроение было на нуле. Но одно радовало бесконечно: на душе было спокойно.