Евгений Шепельский - Эльфы, топор и всё остальное

Сцепив руки поверх мятно-зеленой бархатной рясы, он стоял в центре шатра. Меж нами пролег столб света, в котором водили хороводы пылинки. За массивными плечами Багдбора маячили двое громил в рясах серого цвета. Дьяконы-телохранители. В глубине шатра толпились патриархи Чоза в фиолетовых облачениях. Там был переносной алтарь, возле которого патриархи лично воскуривали благовония.

Кое с кем из церковной братии Чоза Двурогого я вел дела раньше, потому и затенил лицо шляпой.

У архипрелата дрожали губы.

И короткие пальцы рук тоже дрожали.

Не каждый день ты пожинаешь плоды своего предательства.

Импотентный слабак.

Впрочем, предатели почти всегда слабаки.

Я встал так, чтобы патриархи видели только мой затылок, приподнял шляпу и глянул сверху вниз в выпуклые глаза Багдбора. Затем властно кивнул. А потом, как по наитию, протянул руку для поцелуя.

Ха! Он это сделал!

Прежде чем склониться для поцелуя, он спешно приложил три пальца правой руки — указательный, безымянный и средний — к сердцу.

Ну, вот вам и пароль!

Я отдернул руку, в свою очередь приложил три пальца к сердцу и сказал сипло, чуть изменив свой голос:

— Пусть нас оставят.

Дьяконы и патриархи вышли.

Архипрелат промолвил искательно:

— Мессир?

Хочет знать имя, а может, и звание. Но черта с два он их услышит.

— Просто мессир.

Он спешно кивнул, мелко, суетно. Страх грыз его изнутри.

— Мессир, вы прибыли…

— Воистину прибыл. Много испытаний ниспослал Трехрогий мне и моим людям, не все выжили, и если бы не помощь тайных сподвижников из Зеренги… — Я завел эту бодягу, чтобы отбрехаться, если он спросит, откуда среди «моих людей» взялся местный — и весьма известный полугном и Крессинда, ведь у арконийцев на службе не было гномов. Но он не спросил. Он был испуган и думал только о предательстве.

— Что… что-то изменилось в наших планах?

Тише, Фатик, вот она, игра. Я помедлил, мотая его на крючке, как толстогубого карпа. Обошел шатер по кругу, по мягкому ковру, остановился на прежнем месте.

— Слава Трехрогому, в решительный час я прибыл подтвердить прежние договоренности.

Он издал вздох облегчения.

— С-слава… Значит, я… могу после нашей общей победы рассчитывать на… Южный диоцез? [11] Церковный округ.

Вот же гад. Пойдет на все, лишь бы сохранить кусочек власти.

Я сделал вид, что припоминаю:

— А разве речь шла о Южном?

Он испугался. Видимо, Южный диоцез Фрайтора был местностью зажиточной.

— О Южном! Именно о Южном, мессир!

— Значит, его и получишь.

— Слава Трехрогому!

Я вспомнил подвешенного на поле Хотта генерала Трауча и сказал:

— Ты получишь то, что заслужил. Ты вознесешься высоко и быстро.

— Спасибо, мессир! Как я счастлив оказаться наконец в лоне истинной веры!

Я важно кивнул и наставил палец на архипрелата:

— Нам весьма понравилась твоя идея об Откупных столбах с баранами. Мы, кажется, еще не говорили об этом?

— Нет, мессир!

— Занятное новшество. Весьма доходное новшество. Мы подумываем, чтобы ввести его в Арконии. «Откупные столбы Багдбора», звучит, как тебе кажется?

— О, мессир!

— Престол Истинной Веры благоволит к тебе, Багдбор. Но горе тебе, если нас подведешь! Крепка ли твоя вера, истинно ли раскаяние? Не пойдешь ли на попятную в решительный час?

Он заломил руки, с натугой дыша. Глаза его затуманились.

— О нет, я… мы… Церковная гвардия, как обговорено ныне у сатрапа, займет часть правого фланга. Когда сыграют атаку, преданные мне командиры прикажут солдатам отойти немного к западу и не участвовать в атаке, как обговорено мною с Престолом. Престол велел отступить либо смешать ряды, но обязательно оставаться в пределах общего воинского стана, что бы ни случилось. Может быть, вы поясните мне, мессир, зачем?

Если бы я знал!

— Так надо, Багдбор. Продолжай…

— Фланг оголится, и вы ударите по баронскому ополчению всей своей мощью! Ко времени, как вы закончите, мои полки сложат оружие… Однако сатрап прежде общей атаки пустит впереди своей армии элефантов, и они… Я понимаю, что у Престола против них приготовлены кроутеры, но разве под силу сим тварям сладить с элефантами? А у гномов в наличии самоходная дымовальная машина, как говорят — ужасающее, таинственное оружие! И вот когда… мы… — Он сбился на невнятное бормотание.

Вот так. Я ощутил, что готов выть от бессилия. Фрайтор обречен, столица будет захвачена раньше, чем я освобожу эльфов, и я ничего не могу с этим сделать. Я бессилен — просто актер, играющий заранее прописанную роль шпиона, в которой нельзя изменить ни строчки, иначе архипрелат меня заподозрит.

Хотя… А если… Действуй, Фатик!

— Дымовальная машина — не твоя забота, а кроутеры легко обратят элефантов вспять! Учти, Багдбор, ты у нас на особом счету! Твои люди настроены серьезно? Сколько у тебя приближенных, на которых ты безоговорочно можешь положиться?

Он сглотнул.

— Я… Чоз милостивый… сорок пять…

— Сейчас составь их список.

— Но я… я уже подавал такой список…

Гритт!

Я важно кивнул, придавив архипрелата взглядом, не дрогнул и щекой, уж что-что, а играть — а следственно, и врать — я умел, пройдя замечательную актерскую школу Отли Меррингера.

— Мыши. Предыдущий список съели мыши. Так бывает, Багдбор, мир несовершенен. Немедленно составь новый список и передай мне в руки! Мы должны знать, кому можем доверять, и кто впоследствии избежит казней и люстраций. Скоро все будет кончено, понимаешь, Багдбор? И истинная вера воссияет над Фрайтором! Блудный брат вернется в объятия сестры… А ты… О, ты вознесешься высоко!

На его лбу выступили крупные капли пота.

— Да, да… Да…

— И твой опыт, и твои люди понадобятся нам, когда мы начнем уничтожать эту чумную заразу… священников младших богов!

— Воистину! Вешать, всех — вешать! — Он воздел перст. — И еще нужно удавить барона Кракелюра и щенка Фаерано! Оба низкие поганцы, отринули истинного бога ради своего кармана! Фаерано хочет занять мое место, а барон — он вообще ни во что не верит, хотя делает вид, ох, и хитрый вид!

— Скорее пиши список!

Он, потрясенный, подсел к столу с остатками трапезы, взял лист бумаги и окунул перо в чернильницу. Писал быстро, мелким каллиграфическим почерком. Я даже позавидовал — мой почерк назывался «вкривь и вкось», вдобавок писал я с немалым количеством помарок. Варвар, что с меня взять. Наконец, список был готов. Багдбор присыпал его песком, чтобы просушить чернила, и передал мне.

— Заверь подпись личной печатью.

Он сделал это, приложив перстень-печатку. Его руки дрожали.

Я благосклонно кивнул, скатал список в трубку и сунул за пазуху тесного бедняцкого кафтана.