Бастет - Мы, аристократы - 4

- Гарри, пей!

- Сейчас, мадам Помфри... - я узнал запах. В этой жизни я сталкивался с ним впервые, но по прошлой он был знаком мне. Это был очень редкий и дорогой яд, убивающий в течение двух-трёх минут. Противоядие от него существовало, если принять заранее, но от уже выпитого яда не спасало ничто. Попросту не успевало.

Откуда у колдомедички такой яд? Зачем ей понадобилось травить меня?

Мадам Помфри не сводила с меня глаз, и я скользнул в её сознание. Если она что-то задумала, сейчас это у неё на поверхности и легко отыщется. Но там не оказалось ничего, кроме нетерпеливого ожидания, когда же наконец я сделаю то, что требуется.

Грюм преподавал не для легилиментов, он не говорил нам этого. Но мне был известен этот признак пребывания человека под Империо, которое вместе с личностью подавляло и её воспоминания. Я завернул пробку на пузырьке, чтобы освободить левую руку.

- Гарри, не увиливай! Ты должен это выпить!

- Инкарцеро, - что за жизнь, скоро это заклинание станет мне привычнее Левиозы. Мадам Помфри потеряла равновесие и неловко упала, но не заметила этого. Она смотрела на меня с пола тем же жадным и пустым взглядом.

- Гарри, выпей, ты должен выпить, - повторила она как заведённая.

Переложив пузырёк в левую руку, я достал палочку. Чтобы заставить колдомедичку травить ребёнка, нужно очень мощное внушение.

- Фините Империо, - произнёс я, направив палочку ей в лоб.

Лицо мадам Помфри на мгновение стало отрешённым, затем исказилось от ужаса и отчаяния.

- Не пей этого! - торопливо вскрикнула она.

- Я и не пью, - я показал колдомедичке закупоренный пузырёк. Она всхлипнула и тихо, безнадёжно заплакала. - Откуда у вас это?

- Н-не знаю... - пробормотала она сквозь плач. - Это уже было у меня, и я всё время помнила, что должна... - её полное тело затряслось от рыданий.

Значит, к ней применили не только Империо, но и Обливиэйт.

- Когда это с вами случилось?

- Не помню точно... недавно...

- Ну вы знаете, что с этим нужно сразу в аврорат. Позовёте меня, когда понадоблюсь.

Поставив пузырёк с ядом на стол, я снял Инкарцеро с мадам Помфри. Она продолжала тихо плакать, лёжа на полу, и я передумал уходить. Было нечто неправильное в том, чтобы оставлять её одну в таком состоянии рядом с такой отравой.

- Вставайте, мадам Помфри. - Я помог ей подняться и сесть в кресло. - Успокойтесь, вы ничем не виноваты. - Она безнадёжно глядела перед собой, и я чуть-чуть надавил ментально, чтобы мои слова пробились через её потрясение. - Мадам Помфри, без вашей помощи в этом никто не разберётся и злоумышленника не поймают. И тогда мало ли что ещё может случиться.

Её взгляд прояснился, она кивнула.

- Да, Гарри, об этом нужно немедленно известить Дамблдора.

Не факт, что для директора это окажется новостью, хотя не в его стиле подставлять себя и свою школу. И, насколько я могу оценить нынешние возможности Дамблдора, сам он уже не способен на заклинания такой силы. Значит, это сделал кто-то другой, и теперь директор обязан хотя бы изобразить бурную деятельность по розыску отравителя.

- Конечно, мадам Помфри, конечно.

Влезать в расследование я не стал, на это есть профессионалы. Группа авроров вытянула из меня всё до мельчайших подробностей, взяла обязательство о неразглашении до конца розыска и зашныряла по Хогвартсу. Может, в других обстоятельствах они и не проявили бы такого рвения, но не в присутствии иностранных делегаций. Мотивы отравителя были непонятны, следующей его целью мог оказаться другой чемпион, поэтому авроры перетрясли всю школу и её окрестности. Что они выявили, мне осталось неизвестным, но если судить по тому, что в Хогвартсе установили аврорское патрулирование, а в медпункт посадили круглосуточную дежурную охрану - ничего. Ученики оставались в неведении и считали, что аврорат заразился паранойей от Грюма по случаю приезда иностранцев. Я ничего не рассказал даже Теду, чтобы не тревожить его понапрасну, но взял привычку проверять окружающих на наличие Империо. Когда знаешь, что и как искать, это нетрудно.

14.

Справиться с ненужными эмоциями оказалось не так уж и сложно. Чем-то они были сходны с огнём, который сожжёт, если в нём стоять, и не причинит ни малейшего вреда, если сделать хотя бы шаг в сторону. Я оказался уязвим к ним только потому, что прежде никогда не сталкивался с ними. Первое время приходилось напоминать себе перед общением с неприятными людьми, что я не животное и не дикарь, но вскоре я выучился отстраняться от своих эмоциональных реакций. Немного бдительности - и слабые вспышки эмоций, оставшись без внимания, угасали сами собой, а сильные не выдерживали логического анализа. Я снова стал прежним - ну, почти...

А возможностей для тренировки спокойствия было более чем достаточно. Став чемпионом, я оказался под пристальным вниманием как поклонников, так и ненавистников. Грифы неустанно третировали меня, мельтешили передо мной со своими значками-горшочками, всячески обзывали в спину - но они-то как раз доставали меня меньше всего, потому что ничего другого я от них и не ожидал. Заметно больше надоедали малолетние обожательницы, ходившие шепчущимися и хихикающими стайками, строившие глазки и всячески заговаривавшие со мной. Школьные совы ежедневно приносили мне не меньше десятка любовных записочек, которые я не читая уничтожал Эванеско. Пожалуй, среди девочек я был популярен почти как Виктор Крум, за которым бегала старшая половина хогвартских школьниц. Ну и, разумеется, меня не оставлял в покое Снейп, взявший привычку начинать урок зельеварения с небольшой проповеди на тему, как портит людей мирская слава.

Еще до первого состязания я заново научился относиться к суетне вокруг себя, как к фону. Известная личность не принадлежит самой себе, и с этим ничего не поделаешь.

Оказалось, что свои учителя не приехали ни с болгарами, ни с французами, хотя у болгарской делегации был свой колдомедик. Не знаю, как с этим устроились в Шармбатоне, но болгары перед отъездом сдали экстерном учебную программу за первое полугодие, а по возвращении должны были досдать её за второе. Здесь они занимались самостоятельно, в том числе и Виктор, которого устраивали чемпионские оценки, но не устраивали пробелы в знаниях. Каркаров обратился к Дамблдору с просьбой о консультациях для своих подопечных, поэтому раз в неделю им назначили практику у Флитвика, Ранкорна и Снейпа. Остальные учебные предметы у старшекурсников Дурмстранга и Хогвартса не совпадали.

Не прошло и недели, как Люциус Малфой сумел договориться в Министерстве насчёт квиддичных тренировок болгарской команды. Новые стадионы, построенные для летнего чемпионата мира, пока простаивали, и там нашлось достаточно времени и места для гостей Тремудрого турнира. Организация тренировок шла через Драко, благодаря чему Малфой-младший стал четвёртым по популярности лицом в Хогвартсе, после нас с Крумом и Флёр Делакур. Разумеется, первыми в его списке были слизеринские квиддичисты и он сам в роли ловца, а вторую команду он набирал из хаффлпаффцев пополам с равенкловцами, потому что слизеринская команда не выдерживала нагрузок, к которым привыкли болгары. Теперь он, абсолютно гордый и довольный своим положением, четырежды в неделю отправлялся с болгарами и хогвартскими квиддичистами на министерский стадион.