Валентин Бабакин - За тенью дракона

Земли Забвения. Чаша небесной силы

- Теперь ты знаешь все, - произнес дракон.

- Я желаю помочь отцу, - решительно заявил Зерон.

- Хорошо, - дракон пошевелил крыльями, и тучи над ним вскипели.- Не будем более терять время. Тот, кто жадно собрал в мешок капли крови моей, должен высыпать их наземь.

Зерон посмотрел на Таона. Тот уже успел подобрать мешок с рубинами, вскинуть его на плечо и теперь жадно держался за его лямку.

- Высыпай! - приказал Зерон.

- Но как? Это же... Это мое, - попытался возразить Таон.

- Высыпай! - прошипела Сигма.

Таон нехотя скинул мешок с плеча, развязал его и высыпал рубины. В тот же миг невидимая сила откинула Таона от них на несколько шагов, да так, что он свалился на задницу. Камни вспыхнули высоким красным огнем, и в нем восстали три черных крылатых существа. Головы и когтистые лапы у них были как у орлов, а туловища львов. На существах сияли золотом седла со стременами.

- Это грифоны! - воскликнула Сигма.

- Ты не ошиблась, смертная, - произнес дракон. - Садитесь в седла. Еще никто из смертных не летал на моих грифонах. Вы будете первыми.

Зерон, прежде чем запрыгнуть на грифона бросился искать свой меч. Сигма с Таоном тоже шарили глазами вокруг в поисках своего оружия.

- Не ищите свои клинки! - остановил их дракон. - Они отслужили свое. У вас будет другое оружие. В седла! Время не терпит.

Зерон послушался дракона, оставил поиски меча и подошел к одному из грифонов. Зверь-птица покосился на него темным глазом и взъерошил расплавленным серебром перья на шее.

- А где поводья? - спросил Зерон.

- Их нет, - ответил дракон. Мои грифоны слушаются только меня. Не медлите.

Зерон взобрался на грифона, и тот нетерпеливо зацарапал когтистыми лапами землю, расправляя крылья. Таон опасливо приблизился к зверю-птице и, карабкаясь на него, не сразу смог попасть ногою в стремя. Сигма легко запрыгнула в седло, будто с малых лет каталась на грифонах и довольно засмеялась.

- Держитесь крепче! - вскричал дракон громовым раскатом и раскинул крылья. В бронзе его чешуи пробился огонь. Дрогнула земля.

Дракон взлетел, раскидывая в стороны тучи. Грифоны рванулись за ним, и упругий ветер хлынул в лица всадников. Зерон зажмурился на миг, крепко вцепившись ладонями в седло. Открыв глаза, он увидел далеко внизу землю, тающую за пеленой облаков.

Грифоны в полете выстроились в шеренгу. Зерон летел посредине. Справа от него вертела головой по сторонам Сигма, а слева напряженно пригнулся к шее грифона Таон.

День оставался позади. Дракон держал путь в ночь. Рядом с ним едва заметной черной точкой летел беркут. Небо постепенно наливалось темной густой синевой, и на ней одна за другой проступали звезды. Они были столь ярки и казались такими близкими, что Зерону захотелось прикоснуться к ним руками.

Встречный ветер стих. В наступившем безмолвии послышался звонкий смех Сигмы. Она восторженно вскинула руки.

- Свалишься! - крикнул ей Таон.

Сигма, не обращая внимания на предостережение брата, взмахнула руками и привстала в стременах.

- Я лечу! - воскликнула она.

Глядя на Сигму Зерон ощутил себя легким до невесомости, будто сотканным из миллионов невидимых паутинок.

Темнота густела, рассыпая звезды по всему небосводу. Над облаками взошла луна, одарив их серебром своего света. Сигма затихла, умиротворенная спокойствием ночи. Таон по-прежнему сидел в седле, как затаившийся в засаде зверь, настороженно рыская глазами из стороны в сторону. Зерон смотрел перед собою, пытаясь пронизать взглядом ночной мрак, но не видел там ничего, кроме черных крыльев дракона застилающих звездную бесконечность.

* * *

Восточная граница Империи Мауронгов. Пять тысяч триста семнадцать путей Небесного огня от начала Хаккадора. Утро восемнадцатого дня одиннадцатой луны.

Харсы надвигались угрюмой безмолвной массой. Медленно ползли ровные прямоугольники пехотинцев. Меж ними клубились конные тучи, и не виделось конца выползающему из-за холмов всему этому воинству. В нем уже различалась масть лошадей, а на переднем крае центра проявился почти на тысячу шагов по общему фронту и рядов пятьдесят по глубине прямоугольник пехотинцев в черных блестящих панцирях с тяжелыми щитами и округлыми шлемами. То была тяжелая пехота харсов, построенная в фалангу.

По-прежнему враг надвигался в зловещем молчании. Качались щиты, блестели жала копий. Медленно ползли конные тучи, готовые в любой миг взорваться диким воем и кинуться в атаку.

Чуть впереди основного вала, будто своры псов рыскали конные сторожевые отряды. По мере сближения войск они растворились среди шеренг своих соратников.

Сотни пишачей кружились в небе. На открытом поле сигали переполошившиеся зайцы, пытаясь зарыться в неглубокий снег. Метнулась к лесу рыжим огнем перепуганная лисица.

До врагов оставалось шагов триста, когда ударил барабан мауронгов, и передние ряды первого эшелона пехотинцев перестроились в сплошную линию глубиною в десять шеренг. Со вторым ударом весь первый эшелон, ощетиненный каленой сталью копий, двинулся на стену фаланги.

- Харра! - разнеся над полем воинственный клич.

Пишачи испуганно метнулись вверх.

- Аррах! - накатился ответный боевой вопль.

Гигантский еж мауронгов медленно надвигался на харсов.

Две колючие стены сошлись со стуком щитов, сухим треском ломающихся копий и яростными воплями. Уже через миг сотни убитых в первых рядах упали с обеих сторон, обливая кровью затоптанный снег, но за ними громоздились новые шеренги бойцов, готовые вступить в бой.

Ряды мауронгов подняли щиты над головой, создавая ими плотную крышу, на которую с разбега запрыгнули тысячи мечников из задних шеренг. Они немедля ринулись со щитов далее, сиганув в длинном прыжке в глубину построения врага. Кое-кто из этих бойцов напоролся на копье, иной получил смертельную рану клинком, но большинство из них, проникнув во чрево строя противника, приступили к тесной кровавой сече. Они были в меньшинстве, бились спина к спине, но уже следующая волна мечников спешила им на подмогу.

Ряды фаланги тревожно заколыхались, теряя единство построения.

Меж тем крылья вражеского войска, обогнув фланги первого эшелона мауронгов, сошлись с их основными силами по всему фронту, и зловещий, оглушительный гул великой битвы взметнулся над всем полем.

На правый фланг мауронгов навалилась тяжелая конница. Броненосные всадники на рослых конях выстелив пред собою длинные стальные жала клинков над оскаленными мордами лошадей тучей врезались в строй хугатонов.

- Аррах!

Из встретила щетина копий.

Передние ряды атакующих, напирая на пехоту, навалились на копья, под напором задних рядов и взгромоздили вал из конских и человеческих тел.