Андрэ Нортон - Эльфийская трилогия

Валин сглотнул и перевернулся на другой бок. Глаза у него были сухими. «Надеюсь, он понимает, как много я ему не сказал. Очень надеюсь. Если план сработает… если с Меро ничего не случится…»

Эта ночь тянулась на редкость долго.

Шана ввела себя в транс одним лишь усилием воли. Сейчас она смотрела на мир чужими глазами, глазами ребенка, наделенного магическими способностями, и ребенок этот находился в рабском бараке. Шана не желала видеть происходящего, но теперь она уже не могла отвести взгляда. В этом бараке была одна молодая женщина, настолько похожая на Мэг, что Шану прямо бросило в дрожь. И вот уже почти целый день Шана изучала историю этой девушки и прислушивалась к разговорам охранников, собирая сведения.

Девушка забилась в угол барака. Обычное человеческое дитя, лишенное магии. Просто судьба наказала ее ранним обещанием красоты. В шесть лет девочка была ошеломляюще красива. В двенадцать — просто очаровательна. Но в четырнадцать, когда обучение будущих наложниц уже шло вовсю, девочка резко принялась расти. Она вытянулась, а черты ее лица погрубели. Теперь она была миловидной, и не более того.

А для наложницы этого было недостаточно. Наложницам полагалось быть божественно красивыми.

И вот девочку, привыкшую к мягкому обращению, на которую за всю жизнь не то что руки никто не поднял — голоса ни разу не повышали, — отправили в общий барак. Охранники, которым нечасто приходилось видеть таких милых и неиспорченных девушек, теперь кидали жребий, кому она достанется первой.

Но пока они спорили, удача ускользнула от них.

В комнату вошел человек, которого Шана слишком хорошо помнила: высокий блондин с жестокими глазами. Похоже, охранники тоже его знали. Они тут же умолкли и попятились. Ребенок, через которого Шана наблюдала за происходящим, застыл на месте — но этот оживший ночной кошмар из прошлого Шаны искал не его…

Он обвел комнату холодным взглядом — и остановил его на той самой девушке. Блондин ткнул пальцем.

— Вот эту, — заявил он и неприятно улыбнулся. — Я беру вот эту.

Какой-то стражник попытался было возразить, но одного-единственного взгляда блондина оказалось довольно, чтобы пресечь всякие возражения. Стражник пожал плечами и отвернулся. Другой стражник прошел среди рабов, ухватил девушку за руку и заставил ее встать. Не глядя на нее, он просто проволок девушку через комнату и толкнул к блондину.

Девушка взглянула ему в лицо, и то, что она увидела или почувствовала, заставило ее побледнеть.

Блондин рассмеялся — Шана в оцепенении и ужасе наблюдала за происходящим, — натянул странную перчатку, усеянную металлическими заклепками, и наотмашь хлестнул девушку по лицу, так, что та полетела на пол. Девушка упала на спину, и Шана увидела, что ее лицо пересекают несколько неглубоких параллельных порезов, из которых уже начала сочиться кровь.

Блондин обвел взглядом остальных рабов.

— Среди вас есть нарушители порядка, — равнодушно произнес он. — Вот что случается с рабами, которые любят нарушать порядок.

Потом он рывком поднял девушку с пола и принялся избивать ее, неотрывно глядя ей в лицо…

Как когда-то Мэг…

Шана выскользнула из сознания мальчика и поклялась сквозь слезы, что никогда больше не будет просто стоять и смотреть, как эльфийские лорды или их прихвостни мучают и убивают кого-то. Когда-нибудь — и довольно скоро — у нее будет достаточно сил, чтобы разобраться с ними.

А у волшебников эта сила уже есть.

Шана чуть не плакала от разочарования. Она попросила своего учителя о личной беседе, и разговор этот шел прескверно — намного хуже, чем Шане могло прийти в голову. Девочка вцепилась в подлокотники кресла и предприняла еще одну попытку объясниться.

— Мы должны что-то делать, — настойчиво повторила она. — Я же уже объяснила вам, что там творится. Я уверена, что эльфы так увлеченно рвут друг другу глотки, что просто не заметят нас, если наше вмешательство будет незначительным. Но, мастер, ведь там каждый день убивают людей — хороших людей! Мы не можем просто сидеть сложа руки и смотреть на это!

Денелор покачал головой.

— Это невозможно, Шана, — отозвался он. — Мы просто не можем ничего сделать. Люди должны справляться с этим самостоятельно. Если они хотят свободы, им придется научиться сражаться за нее.

Ну вот! Значит, рабы должны сами сражаться за себя. А как быть с тем, что их держат в ошейниках и они даже думать свободно не могут?!

— Но почему мы не можем ничего сделать?! — возмущенно крикнула Шана. — Ведь нас здесь больше, чем когда бы то ни было, не считая времен Войны Волшебников! Мы не можем начать новую войну, но мы можем делать хоть что-то, а не прятаться тут, как перепуганные мыши!

Денелор слегка покраснел и отвел взгляд.

— Шана… ты просто не можешь понять. Ситуация намного сложнее, чем тебе кажется. Здесь замешано слишком много факторов. Что хорошего будет, если мы поможем небольшому количеству полукровок или людей и в процессе этого выдадим себя? Неужели тебе хочется, чтобы эльфы обнаружили Цитадель? Куда нам тогда деваться? Назад в пустыню?

— Почему они непременно должны обнаружить Цитадель? До сих пор же не обнаружили! — возразила Шана, сердито встряхнув кудрями. Она так и не выпускала подлокотников. — Ведь даже во время Войны Волшебников, когда эльфы точно знали, что мы существуем, они и то не смогли ее найти! А теперь даже Диран о нас не подозревает — вы же сами знаете! Так с чего вдруг они должны найти Цитадель? Наши шансы сейчас куда выше, чем у прежних волшебников, ведь никто из нас не хочет нового раскола! Так почему же вы думаете, что нас обнаружат?

— Потому… потому, что это возможно, — неуверенно пробормотал Денелор. — Ты же знаешь, Цитадель не невидима. Нас вполне можно найти, если эльфы будут знать, куда смотреть. И это станет вдвойне вероятным, если мы начнем помогать людям.

— Не понимаю, почему… — начала было Шана.

— Ты что, думаешь, что они встретят нас с распростертыми объятиями и радостно приветствуют свободу? — перебил ее Денелор. — Если ты и вправду так считаешь, дитя мое, то ты живешь в мире грез.

Денелор откинулся на спинку кресла. Он вновь приобрел уверенный вид, и Шана почувствовала, что утрачивает свое преимущество.

— Видимо, придется мне тебя просветить. Большинство людей за пределами Цитадели даже не называют себя рабами, поскольку не считают себя таковыми. Эльфийские лорды приводят их в состояние повиновения — и рабы думают о своих же соплеменниках, других людях, как о врагах и соперниках. Их интересуют не эльфийские лорды, а надсмотрщик — который вполне может быть и человеком, — и другие люди, работающие рядом. Да большая часть рабов в жизни не видела ни единого лорда и не слишком-то и рвется. Все, что их интересует, — это как бы занять должность надсмотрщика… и получить все его привилегии. Их волнует лишь ближайшее будущее.