Андрэ Нортон - Эльфийская трилогия

Внизу, под балконом раскинулась зеленая бархатная лужайка. Она переходила в такой же пушистый травяной склон, а тот потом сливался с зеленью поселка: там жили все люди-слуги, заработавшие себе домики в главной усадьбе. Лужайка была ярко, по-праздничному освещена — на воткнутых в землю шестах висело множество фонарей. В хорошую погоду она служила ярмарочной площадью, танцевальной площадкой и пиршественным залом. Вот и сегодня вечером ее приспособили для последних двух целей. Воины, и победившие, и проигравшие, расселись вперемешку за длинными деревянными столами, перенесенными сюда из их казармы, и праздновали. Другие слуги, уже давно успевшие поужинать, подходили группками по двое-трое и присоединялись к празднеству. На концах столов ярко горели праздничные факелы, а на дальнем конце лужайки устроился небольшой оркестрик; музыканты наигрывали забористые плясовые, отроду не звучавшие ни на одном эльфийском празднике. Киртиан любил человеческую музыку, и он знал, что матери она тоже нравится, — но сравнивать людскую и эльфийскую музыку было все равно что сравнивать говорливый лесной ручей с подсвеченной водяной скульптурой. И в том, и в другой текла вода, но на этом их сходство и заканчивалось.

Джель с десятком воинов уже поужинали, нашли себе партнерш и теперь плясали — не особенно умело, но зато от всей души. Судя по разрумянившимся щекам и блестящим глазам девушек, никто из них не стал бы жаловаться на такие мелочи, как случайно отдавленная нога. Киртиан молча закончил трапезу, откинулся на спинку стула и, потягивая вино, принялся наблюдать за бурлением танцующей толпы — та все прибывала и прибывала.

— Так вот насчет твоего несносного кузена, — пробормотала вдруг Лидиэль, глядя на сына.

— А что с ним такое? — отозвался Киртиан, взглянув на мать. — Надеюсь, он не собирается снова нанести мне визит? Я думал, мы еще в прошлый раз излечили его от подобных намерений.

Лидиэль скривилась.

— Я сама чуть не излечилась от желания находиться здесь! — сказала она, содрогнувшись. — Если бы мне еще хоть вечер пришлось слушать твое монотонное бубнение!.. Да таким голосом, хоть эротические поэмы читай — все равно слушатели умрут от скуки!

Киртиан улыбнулся:

— Я подумал, что монотонность как раз подойдет к теме беседы. Но вообще-то за эту идею ты можешь поблагодарить Джеля. Я даже не догадывался, что он так здорово разбирается в санитарном состоянии военного лагеря, в организации снабжения и в том, как все это важно с точки зрения тактики. Он столько в меня вколотил, что теперь я вполне способен написать монографию на эту тему.

— Напомни мне как-нибудь отослать ему полное блюдо живых скорпионов, — с легким раздражением отозвалась Лидиэль. — Он мог бы и сообразить, что мне тоже придется тут сидеть и весь вечер слушать эту галиматью! Но возвращаюсь к прежней теме — нет, твой кузен не собирается приезжать сюда. Очевидно, он хочет подлизаться к тебе, чтобы ты забыл о его попытке лишить тебя наследства.

— Что, вправду? — теперь уже Киртиан приподнял брови, попытавшись скопировать самую язвительную из гримас матери. — Как это мило с его стороны. Можно сказать, по-братски. Ну так чего же он хочет?

Лицо Лидиэль сделалось непроницаемым.

— Он хочет, чтобы ты съездил к нему в гости. Он приглашает тебя на… ну, на своего рода встречу. К нему в поместье приезжают лорд Мартиэн и лорд Виварна, чтобы решить свой спор.

Киртиан был неприятно удивлен.

— Два великих лорда улаживают распрю, и Аэлмаркин желает, чтобы при этом присутствовал я? Но зачем?

Лидиэль покачала головой.

— Не знаю, — с искренним недоумением отозвалась она. — Возможно, Аэлмаркин решил сменить тактику — в надежде, что ты забудешь про его прошение. Или хотя бы простишь.

Киртиан состроил кислую мину:

— А может, он просто желает продемонстрировать великим лордам, что я такой же полоумный, как и отец. В конце концов, я точно так же одержим прошлым, как и отец. Может, Аэлмаркин надеется, что я начну бубнить что-нибудь про эльфийскую историю или приставать к лордам с расспросами, нет ли у них в библиотеках каких-нибудь древних книг и не позволят ли они мне снять с них копию.

— Дартениан никогда не был полоумным, — мягко произнесла Лидиэль. — И ты — не полоумный. Думать о прошлом — вовсе не безумие. Истинное безумие — пытаться делать вид, будто прошлого никогда не существовало. Посмотри, до чего докатились великие лорды — до войны с собственными сыновьями! Если бы они помнили прошлое, помнили о распрях, что заставили нас бежать из Эвелона, этой трагедии можно было бы избежать.

— А я иногда думаю: может, в этой безостановочной погоне за прошлым и вправду есть что-то от безумия? — сказал Киртиан. У него как-то разом испортилось настроение. — Иначе чем объяснить исчезновение отца?

На щеках Лидиэли проступил румянец гнева, но она не дала воли чувствам.

— Чем объяснить? — переспросила она и сама ответила на свой вопрос: — Сочетанием увлеченности с невезением. Или, быть может, встречей с безжалостным врагом. Я не знаю, милый, за чем именно охотился Дартениан в момент своего исчезновения — он скрывал это даже от меня. Но я знаю, что это было нечто очень важное и, потенциально, очень могущественное. Потому эта тайна была опасна. Потому он и не делился ею даже со мной. Возможно, с ним произошел несчастный случай. А возможно, еще кто-то, помимо меня, воспринял его всерьез — и пожелал узнать то, что было известно Дартениану, или помешать ему обнаружить нечто такое, что могло бы дать ему преимущество в бесконечной драке за власть.

— Ты полагаешь, что его… убили? — медленно произнес Киртиан. Эта мысль никогда прежде не приходила ему в голову.

Лидиэль вздохнула:

— Не знаю. Возможно. Но я даже не представляю, как это могло произойти. Я так и не узнала ничего такого, что подтвердило бы это предположение или опровергло его. — Видно было, что сама эта неопределенность причиняет ей боль. — Но как бы там ни было, пускай чужие думают о нем как о слабоумном чудаке, только и знавшем, что копаться в старинных документах. Я-то знаю, как все было на самом деле, и тебе следовало бы знать.

Пристыженный Киртиан склонил голову в безмолвном извинении.

— И мне не следовало бы прислушиваться к мнению Аэлмаркина даже в таких банальных вопросах, как выбор вина, не говоря уже о чем-то более существенном. — Он нахмурился. — Я уже почти готов отклонить его приглашение. Что-то оно последовало почти сразу же вслед за решением Совета, а Аэлмаркин упрям и настойчив. Он наверняка что-то задумал, чтобы поставить меня в неловкое положение.

Но Лидиэль покачала головой:

— Нет, так нельзя. У него куда больше политического веса, чем у тебя, и, если ты его оскорбишь, он может изрядно отравить тебе жизнь. Тебе вправду хочется разбираться с Советом из-за подстроенных им мелких пакостей? Лучше уж принять его приглашение.