Андрэ Нортон - Эльфийская трилогия

Впрочем, он быстро уразумел, что ответ на его вопросы находится не в напечатанных книгах и не в иллюстрированных рукописях, какими бы интересными они ни были, а в дневниках, которые частенько вели эльфийские леди и изредка — их лорды.

Отец почти наверняка определил местонахождение Врат по каким-то сведениям, хранящимся где-то здесь. Местонахождение Врат было позабыто. Мало того — складывалось впечатление, что построившие их Предки приложили немало усилий, чтобы скрыть сведения от своих потомков и даже от многих своих современников, прошедших через Врата.

Но почему? Хороший вопрос. Возможно, они боялись, что в их рядах обнаружится предатель и вновь откроет Врата, чтобы впустить сюда их врагов. Врата и сами по себе в немалой мере способствовали стиранию воспоминаний. Переход был столь суровым испытанием, что впоследствии многие действительно очень смутно помнили то, что происходило сразу вслед за Переходом.

А некоторым, возможно, «помогли» забыть.

Ни один из великих лордов, создавших Врата и выживших при Переходе, не оставил записанных воспоминаний об этом событии. Это факт. И никто из историков этого не сделал. Это тоже факт. А потому, поскольку официальных хроник не существовало, у Киртиана остался один-единственный источник сведений, неофициальный. И оставили его те, кого власть имущие считали настолько незначительными существами, что просто не обращали на них внимания.

«Леди… Да, леди!»

И еще чудаки.

Некоторые из этих дневников были красиво переплетены и вполне могли в свое время красоваться на полках «парадной» библиотеки. Возможно, именно из них отец и почерпнул нужную информацию.

А может, он отыскал в официальных летописях нечто такое, что Киртиан проглядел.

Киртиан расстроенно пригладил волосы, позабыв, что руки у него грязные от пыли, потом строго велел себе не терять терпения. В конце концов, отец начал заниматься поисками Врат за много десятилетий до рождения Киртиана. Возможно, к тому времени, как ему удалось что-то обнаружить, он уже так много знал о Предках и настолько проникся их образом мыслей, что научился угадывать вещи, которые отнюдь не были очевидными.

И потому Киртиан продолжал копаться в рукописях библиотеки Мот, положив рядом Великую книгу Предков. Прежде чем приниматься за изучение какой-либо рукописи или дневника, следовало выяснить, кто автор или, по крайней мере, кому он приходился современником — то есть мог ли он помнить времена Перехода.

Поскольку почти наверняка большая часть этих рукописей относилась к более позднему периоду, Киртиану следовало попытаться потом выбрать из них те, которые принадлежали перу тех же авторов. Большинство любителей писать дневники превращали их в многотомные повествования благодаря своей долгой жизни. Если же автор родился позже, значит, его писанину надо отложить в сторонку.

Это был единственно логичный план действий. Кроме того, это была чрезвычайно утомительная, отнимающая очень много времени и очень, очень пыльная работа.

Правда, у Киртиана было два помощника — Джель и та малышка-наложница, которую изволила ему подсунуть леди Триана. Киртиан послал за ней после того, как на время совещаний Совета передал свои полномочия лорду Киндрету. Раз уж Триана так интересуется его делами, надо скормить ей побольше сведений — пускай переваривает. Киртиан подозревал, что она работает в паре с Аэлмаркином. По крайней мере, временно. Леди Мот предоставила Киртиану неоценимые сведения о предыдущих выходках Трианы, так что у него появилась возможность составить представление о том, какую игру она ведет и какие союзы заключает. И понять, что на самом деле Триана не служит никому, кроме себя.

А потому, на взгляд Киртиана, в данной ситуации уместнее всего было предоставить ей те сведения, которые он желал бы предоставить. Джель лично проверил наложницу — правда, чуть не довел ее своими расспросами до слез — и таки решил, что леди Лидиэль успешно «обратила» девчонку. Но всякий раз, когда девушка докладывала Триане — а Триана просто-таки жаждала знать, где сейчас Киртиан и чем он занимается, — Джель всегда присутствовал при этом, дабы убедиться, что она придерживается разработанного сценария.

Однако же девушка не знала, чем именно ее хозяин занимается в библиотеке. Чего она не знает, того не выдаст, даже если снова попадет в руки к Триане или Аэлмаркину. Она знала только то, что видела — то есть что Киртиан приказал навести порядок в библиотеке, и рабы Мот теперь составляют каталог печатных изданий. Киртиан тем временем изучал рукописи и составлял второй каталог, а Джель с девушкой расставляли проработанные материалы по полкам. Девушка не умела читать эльфийский рукописный шрифт и не знала, что именно он оставляет, а что отбраковывает. А потому, хотя она могла многое рассказать о его действиях, Триане не было бы с этих рассказов совершенно никакого проку.

Вообще-то Киртиан полагал, что эта пресловутая Триана появится здесь собственной персоной, причем в недалеком будущем. Ведь явно же она не удержится и попытается лично сунуть нос в его дела. Возможно, она также попытается соблазнить его; в прошлом она не раз применяла этот метод. Даже Мот говорила, что Триана красива, и отнюдь не безжизненной красотой статуи — она держится живо, остроумно, напористо и не боится выказывать свой ум. В общем, она давно уже превратила свою внешность и обаяние в оружие. Не исключено, кстати, что она заключила союз не только с Аэлмаркином, но еще и с лордом Киндретом, ибо в своем стремлении к власти готова была использовать всех и вся. Ну если это и вправду так, то не исключено, что коса найдет на камень: лорд Киндрет играет в эти игры куда дольше, чем малютка Триана.

«Предки, каким же циником я становлюсь…»

А ведь были времена, когда ему и вправду этого хотелось — когда у него не было забот серьезнее, чем планы учебных сражений и совещаний с Лидиэлью о том, как отвадить Аэлмаркина. Подумать только — ведь тогда он относился к лордам вроде Киндрета с уважением!

«Ну, зато теперь я в курсе…»

И помог ему в этом не один лишь собственный опыт и даже не откровенный разговор с Мот, затянувшийся на целую ночь. Последней каплей оказались все эти рукописи, что прошли через руки Киртиана: летопись интриг, измен и злоупотребления властью и силой, изложенная теми, кого сильные мира сего считали слишком ничтожными, чтобы следить за ними. Впрочем, если уж говорить начистоту, многие из них тоже были не подарок; они вели себя, словно куры в курятнике — разворачивались и принимались клевать тех, кто еще слабее. Но для Киртиана это стало весьма отрезвляющим, хотя и неприятным занятием — продираться сквозь их записи. А ведь авторы, наверное, думали, что их никогда никто не прочтет, кроме них самих…