Стэлла Соколова - Начало пути (СИ)

Лок, даже не посмотрев на поверженного Эйрина, развернулся к Рашне, которая застыла там же, где и была. Глядя на то, как Лок, нарочито медленно, приближется к девушке, Эйрин закрыл глаза. Рашна не убьет Лока, она же, наверное, даже и не подозревает, в чем дело. К тому же, Лазар говорил, что в их племени убийство собрата невозможно, даже в целях самозащиты.

С трудом открыв глаза, Эйрин посмотрел вперед - Рашна все так же смотрела на Лока, который поднял руку для того, чтобы метнуть в нее кинжал. С трудом понимая, что делает, Эйрин сжал один из своих кинжалов непослушными пальцами, в этот момент глаза его полностью изменили цвет, став алыми.

Горячая кровь, бьющая из раны под ключицей, толчками вытекала, впитываясь в кафтан и рубаху. Металлический запах ударил в нос, заставляя гневно прищурить глаза. В тот момент Эйрин был действительно зол. Только вот, гнев его был подобен снежной буре - разум остался холодным, спокойным. Лишь одно желание преобладало над всеми прочими - уничтожить. Медленно, словно время прекратило свой бег, юноша поднял руку, с зажатым в ней кинжалом, одновременно с Эйрином Лок отвел правое плечо назад, готовясь метнуть свой кинжал в застывшую Рашну. Взгляд ее был отсутствующим, словно деревянная кукла стоит, а не живая девушка.

Сцепив зубы, Эйрин, из положения лежа бросил кинжал. В тот момент в нем не было сожаления, он не испытывал мук совести. Он вообще перестал быть собой, тем Эйрином, которым был до сих пор. Если уж ему суждено умереть от раны, нанесенной Локом, то он предпочтет умереть с мыслью, что хотя бы Рашну сумел защитить. Пусть даже ему и пришлось ради этого забрать жизнь того, кого он хотел спасти.

Сознание вновь помутилось - боль, отошедшая на задний план на какое-то время, вернулась, напомнив о себе ярко-оранжевыми всполохами. Желудок сжался, во рту встал горький вкус желчи, щедро сдобренный металлическим привкусом крови. В момент, когда острие брошенного Эйрином кинжала, вошло под левую лопатку Лока, Эйрин уже потерял сознание.

Спустя минуту Рашна, которая вдруг словно бы очнулась ото сна, сделала нетвердый шаг в сторону лежащего на полу Лока. Перевернув его, она посмотрела в лицо мальчика, которого помнила совсем младенцем.

Лицо его было спокойно, на губах застыла облегченная улыбка, в руке он сжимал маленький бутылек. Словно хотел что-то сказать этим. Слезы горячим потоком хлынули из глаз и Рашна, даже не пытаясь их скрыть, согнулась от боли. Все это время она осознавала, что происходит, но не могла даже пальцем пошевелить. Она сама не понимала, что с ней произошло в тот миг. Если бы она не спустилась сюда, возможно Лок был бы жив...

С трудом взяв себя в руки, девушка встала и, покачиваясь, подошла к лежащему на полу Эйрину. Рана, нанесенная ему Локом, может стать смертельной, если не дать мальчику противоядие. В какой-то момент в голове мелькнула мысль, что будет лучше, если Эйрин тоже умрет. Потому что она не хочет видеть его живым... Потому что он убил одного из ее племени.

Тряхнув головой и отгоняя подобные мысли, девушка присела на колени и, придерживая голову юноши одной рукой, второй влила ему в рот несколько капель молочно-белой жидкости, которая была в маленьком сосуде, ранее пристегнутом к поясу Лока. Ан'Дже всегда носят с собой противоядие, на всякий случай. Сок дерева Лота - единственное противоядие, способное излечить смертельные раны нанесенные Ан'Дже.

Отсчитав восемь капель, Рашна закупорила бутылек, поднялась с колен и подошла к Локу. Опустившись рядом с ним на колени, она положила его голову себе на колени и закрыла глаза.

Вход сюда только один, к тому же, нужно некоторое время, пока Эйрин придет в себя. А до тех пор она приложит все силы, чтобы мальчик не пострадал. Ведь не просто так Лок сжимал в руке противоядие, так нужное Эйрину, ради того, чтобы жить.

Когда прерывистое, свистящее дыхание Эйрина стало ровным и глубоким, бирка, висевшая у него на шее засветилась бледно-голубым. На обратной стороне металлического прямоугольника появилась надпись:"Шен'Ар" что означало "Беспощадный".

Тифар закрыл глаза, потому что пыль, летящая с потолка обсыпала его с ног до головы и удовольствие это было не из приятных. Леди Анкель стояла около одной из девушек, направив острие ритуального кинжала в небо, словно бы для того, чтобы лезвие испило лунного света.

Горько усмехнувшись самому себе, Тиффар приоткрыл глаза. Высоко над головой зависла луна, где-то сбоку монотонно бубнил помощник леди в ее черном деле. Так как он и сам находился в положении жертвы, Тифар позволил себе пожалеть несчастных.

В какой-то миг боль кольнула сердце, оставив после себя горечь. Лежа на каменном столе, скованный черными оковами, сломать которые ему не удалось, Тифар думал о том, что все, сделанное им было напрасно. Чудовище, коим он и является, понесет заслуженное наказание. Он прекрасно знал, что Светлые не оставят все просто так и кара ждет его в конце пути. И даже будучи готовым к тому, что путь Мир Светлых окажется навсегда закрыт для него, он продолжал идти к своей цели. Он предавал и лицемерил, он использовал тех, кто верил ему. Даже тот факт, что руки его по самые локти в крови, не пугал его. В конце концов, кровью невинных он запятнан с детских лет. Ничего не изменится, если появится еще несколько пятен, верно?

Так он рассуждал раньше, но сейчас... Сейчас он бы хотел, чтобы у него появился шанс изменить то, что он сделал своими руками. Попробовать найти другой путь к осуществлению задуманного. Возможно, это холодное дыхание смерти приближающейся смерти наводит на такие мысли? Ведь он, Тифар, никогда не был сентиментальным. Давным-давно он решил что все, кого можно использовать, станут его пешками на пути к императорской короне...

Иронично цокнув языком, советник посмотрел на ночное небо. Иногда в нем просыпалась обида на Светлых, за то что они сделали его таким. Да что там обида... Ненависть, по-другому не назовешь. Будь он кем-то другим, жизнь его сложилась бы совсем иначе. И возможно сейчас, он бы вместе с Дэмиеном искал того, кто творит запрещенное колдовство. Того, кто приносит жертвы Темным, в жалкой попытке заполучить невиданную силу.

Повернув голову в сторону Анкель, Тифар обнаружил, что та уже почти закончила круг из двенадцати жертв. Хотя девушки, судя по всему, были живы - не могли же они умереть от тонкого надреза на шее? Нахмурив брови, Тифар попытался вспомнить, что он знает о жертвоприношениях. Насколько ему было известно, никто из тех, кого принесли в дар Темным не выжил...

Сейчас же творилось что-то совсем уж странное - девушки стояли на коленях, по бледной, прозрачно-белой, в лунном свете, коже медленно стекали алые, почти черные, струйки крови. Анкель, а точнее - Медей, видимо понял, что главную жертву этого вечера терзают какие-то вопросы, в связи с чем тот соизволил снизойти до объяснений.