Александр Розов - Золотая жаба Меровингов

— Да, понятно, Мартин. Но для этого нужно…

— …Все просто, — перебил Гюискар, — я жду вас в 17:00. Мы поговорим часок за рюмкой хорошего ликера. Лично я предпочитаю кампари, а вы выберете по вкусу. А в 18:00 мы подключимся по Интернет к пресс-центру Дворца Европы, и начнем эксперимент. Если почему-либо это мероприятие не состоится, то я заменю его другим мероприятием, вы догадываетесь, каким?

— Да, Мартин, но, может быть, все-таки, вы отпустите женщин с маленькими детьми?

— Глупости, Отто! Если эти женщины и дети обладают реальным бытием, то мы будем уважать их жизнь, и отпустим их. А если они не обладают реальным бытием, то какая разница, что с ними случится? Вот почему так важен эксперимент. А сейчас я диктую фамилии и имена десяти ассистентов. Запишите, и передайте список начальству.

…

В списке ассистентов оказались:

Лидеры всех семи фракций Европарламента.

Лидер группы вне-фракционных депутатов.

Председатель Европейского суда.

Ответственный секретарь комитета министров Европы.

Террорист выбрал для своего телешоу самых видных заложников. Его резоны неясны, однако, пока их все равно не разгадать. Оставалось передать список «наверх», а затем разбираться в тех обстоятельствах, которые стали известны сейчас.

1. По мнению экспертов, подрыв Кафедрального собора был произведен устройством, спрятанным в канализационной трубе, проходившей рядом с углом Северной башни.

2. Записи с web-камер показали: у Колледжа в Оранжери взорвался автомобиль класса «Smart-For-Four», один из образцов микролитражных такси на водородном топливе.

3. Алан Бюффе, водитель, который сперва был на аквабусе вместе с Гюискаром, а затем развозил три образца микролитражных такси, якобы, на экспозицию — исчез бесследно.

4. Жорж Лебен, директор лаборатории, прозрачно намекал, что мотив теракта связан со смертью 19-летней дочери Мартина Гюискара, и с новыми порядками в Евросоюзе.

Именно пункт-4 показался Туроффу ключевым для ситуации, и отсюда вопрос:

— Коллеги, а кто занимался расследованием смерти Фелиси Гюискар в конце января?

— Разве это имеет отношение к делу? – спросил Лампардус таким ОСОБЕННЫМ тоном, применяемым агентами спецслужб, чтобы просигналить полисмену: «не лезь сюда». В другой обстановке майор Турофф уловил бы, и не полез, но, сейчас было два «но».

Во-первых, очень многое зависит от того, что произошло в январе с этой девушкой.

Во-вторых, Конгрегация веры (CDF) пока еще не спецслужба, а церковное что-то там.

Вот почему Турофф не уловил сигнал, и демонстративно полез.

В смысле, открыл по сети через ноутбук полицейскую базу данных, и нашел там файл Фелиси Гюискар. Этот файл повествовал об интересующем предмете очень кратко:

«Смерть вследствие передозировки барбитуратов, причин для расследования нет».

Пробежав взглядом остальные записи о Фелиси, майор моментально пришел к выводу: причина смерти фальшивая, и весь файл, будто второпях подгоняли под эту причину.

Представитель CDF, наблюдая за действиями Туроффа, явно занервничал.

— Отто, я серьезно говорю тебе: нечего искать в этой истории, она закрыта.

— А я не ищу, я просто читаю. В чем проблема, Юлиус?

— Проблема в том, что ты отвлекаешься от оперативной задачи.

— Да, — вступил в разговор спец-комиссар Журбен, — действительно, Отто, займись теми задачами, которые надо решать сейчас, а эту историю оставь для сотрудников архива.

— Все настолько плохо, да, Пьер? – ехидно поинтересовался у него Турофф.

— Какого черта, Отто? — спросил спец-комиссар, — Зачем ты ищешь себе неприятности?

Турофф резко хлопнул ладонями по столу.

— Пьер я не хочу ни с кем здесь ссориться, но мне, а не тебе, и не Лампардусу предстоит тащить свою задницу туда, к шизоидному Ганнибалу. Я хочу знать, в какое дерьмо мне придется шагнуть. И если бомбовая война началась потому, что кто-то убил дочь этого физхимика, и замял дело, то мне следует внести коррективы в мой план работы.

— Что ты хочешь знать об этом? – перебил Юлиус Лампардус.

— Уже ничего, — сказал майор, — все, что мне надо знать, я только что услышал от тебя.

— Мне кажется, — произнес Лампардус, — что у тебя сейчас сложилось ложное мнение.

— Тебе кажется, и что дальше?

— Отто! — вмешался спец-комиссар Журбен, — Нам не нужны ссоры в команде, правда?

— А кто-то с кем-то ссорится? – невинным тоном поинтересовался Турофф.

Клод Верден из «Сюртэ» резко поднял руку.

— Коллеги, давайте отставим это вбок. У меня разговор по делу. Отто, ты слушаешь?

— Да, Клод.

— Так вот: у Гюискара есть сообщники. Двоих мы уже знаем. Это Ансельм и Бюффе.

— Ансельм уже вне игры, — заметил Турофф, — и, я думаю, что Бюффе тоже.

— Отто, а что если есть кто-то еще?

— Ну, допустим, есть. И что дальше, Клод?

— По логике, — пояснил Верден, — надо найти и нейтрализовать активных сообщников.

— Нет, Клод. Тут другая логика, чем на войне с талибами в Афганистане. Тут не следует никого трогать из круга нашего клиента-Ганнибала. Момент уже упущен. Все, чего мы добьемся, работая в стиле «найти и нейтрализовать», это снизим шансы заложников.

— А мне — сказал Лампардус, — кажется, что Клод прав. Мы точно сможем найти людей ближнего круга Гюискара. Сообщники они, или нет, но их можно будет использовать в качестве контр-заложников. Тогда Гюискар никуда не денется от торга.

— Вариант… — произнес спец-коммиссар Журбен, — …Согласись, Отто, тут есть резон.

Майор Турофф медленно покачал головой.

— Нет тут резона, Пьер. Начнем с того, что брать контр-заложников, это незаконно.

— Но, — ответил Юлиус Лампардус, — ведь можно задействовать неформальные схемы.

— Эх, — вздохнул Турофф, — я чувствовал, что Юлиус это скажет. Я не хотел бы ни с кем ссориться, и не буду сейчас комментировать, поэтому просто скажу: я работаю только законными методами. Охота на ведьм пока еще не узаконена, так что это без меня.

— Я думаю, — отреагировал Лампардус, — когда ты воевал в Ираке, и речь шла о жизни и смерти твоих боевых товарищей, ты не был так щепетилен по поводу закона.

— А я думаю, — холодно ответил майор, — что ты зря это сказал, Юлиус.

Представитель Конгрегации веры вздохнул и молитвенно сложил руки перед грудью.

— Я понимаю, Отто, что тебе неприятны мои слова. Но бывают моменты, когда человек должен задуматься о своих этических приоритетах. О том, что важнее: абстрактный и формальный закон, или жизнь конкретных людей, попавших в смертельную ловушку.

— Юлиус, поговори об этом с абитуриентами вашего колледжа Церковного права там, в Оранжери. Многие еще живы. Может, ты их развлечешь этим, пока они умирают.

— Отто!!! – возмущенно воскликнул спец-комиссар Журбен.