Глен Кук - Жестокие цинковые мелодии

— В этом доме родился Страшила, — признал Скит.

Мир в стенах Аль-Хара совсем другой. Тому, кто там не бывал, его трудно даже отдаленно себе представить.

Во-первых, это место — истинный храм религии, имя которой бюрократия. Он всегда был таким. Ведомства Дила Релвея и Уэстмена Тупа расположены в других местах, но даже так здесь постоянно ощущается пристальное, неусыпное внимание ищеек принца Руперта, чьи департаменты продолжают сосать деньги налогоплательщиков для того, чтобы держать под контролем деятельность департаментов, предназначенных для осуществления надзора над надзирательными департаментами. Там и здесь кто-то, уподобляясь попавшему в лабиринт слепому пилигриму, пытается выполнить что-то. Испытывая с этим немалые трудности: вязкая культура Аль-Хара не способствует.

Скит сдал меня на руки Линтону Саггзу. Саггз — маленький, но опасный человечек. Он может стоять бок о бок с вами, а вы этого и не заметите. Меньше всего он похож на жестяного свистка. Его отличительными чертами являются почти седая всклокоченная шевелюра, слезящиеся серые глазки, большой красный нос и вялый подбородок. Единственное место, где он мог бы привлечь к себе внимание, — это в женской бане. Он вежливо пожал мне руку.

— Рад, что вы заглянули, — произнес он тоном, заставляющим усомниться в искренности слов. — Идите за мной.

Плевать ему было, заглянул я или нет. Я для него всего лишь предмет, который надо передать от одного ответственного лица другому.

Следуя за ним, я обратил внимание на то, что Саггз даже меньше ростом, чем кажется, когда он стоит лицом к вам. И тяжелее — в области бедер. Малый рост вообще характерен для той стороны правоохранительной индустрии, что подвластна Дилу Релвею.

Отчасти потому, что коротышек, как правило, меньше опасаются.

Саггз вел меня длинными, извилистыми коридорами — вверх и вниз, вправо и влево, мимо многочисленных тюремных камер. Свободных мест было не очень много. Подразумевалось, что это должно оказать на меня запугивающее воздействие. И запутать, чтобы я в случае чего не нашел дорогу к шефу самостоятельно.

Может, Скит и не врал, говоря, что Релвей превратился в затворника.

Саггз сдал меня безымянному человечку, представлять которого мне не стал. У этого было меньше волос, больше бедер и меньше настроения болтать. И он не заморачивался лабиринтом. Мы с ним прошли всего один тюремный блок. Некоторые увиденные лица я узнал. Как правило, они принадлежали тем, кто с избыточным энтузиазмом кричал о самоотверженности новой полиции. Или выделялся особо ярко выраженными расистскими взглядами.

Безымянный человечек усадил меня на жесткий деревянный стул в помещении, которое мало отличалось от камеры. Вряд ли он догадывался об этом, но я знал, где нахожусь. Я здесь уже бывал. Полумрак освещался одним-единственным глиняным светильником. Делать тут было нечего, только сидеть. Ну, наверное, еще практиковаться в танцах.

— Подождите здесь, — сказал мне анонимный человечек.

Подразумевалось, что ожидание должно устрашить меня до холодного пота.

Танцевальные навыки у меня на вполне устраивающем меня уровне. Да и других навыков, приобретенных в военные годы, я, тьфу-тьфу, не утратил.

Поэтому я уснул.

Человечек принялся толкать и дергать меня. Вид он имел донельзя расстроенный. Он прилагал все усилия, чтобы мне было неудобно.

И ему это удавалось. Хватало хотя бы того, что я находился рядом с ним. Но знать ему об этом было вовсе не обязательно.

— Кой черт вы портите тут воздух?

— Сейчас с вами будет говорить шеф.

— Ой, мамочки! Это станет главным событием моей юной жизни. Главнее рукопожатия наследного принца, когда он встречал наш отряд из Кантарда.

Чего-чего, а мой сарказм от него не укрылся.

Не сомневаюсь, напротив моей фамилии у него в памяти появится жирная черная метка.

Релвей находился в двух камерах от той, где ждал его я. Он разобрал перегородку между двумя камерами. В образовавшемся помещении он жил и работал.

Типы, которые довольствуются таким, пугают меня сильнее, чем погрязшие в роскоши.

Я уже навещал его там. Я ни о чем его не просил. И его ведомство не критиковал. Это было как посещение врача. Я только постарался, чтобы визит занял по возможности меньше времени.

Директор не позаботился прикрепить к двери свою табличку. Да и ничем другим это место не отличалось от камер, предназначенных для заключения нехороших парней. Неприбранная кушетка — скорее набитый тростником матрас на холодном каменном полу — вот и все убранство. В углу валялась груда грязной одежды.

Правда, на освещение Релвей не поскупился. В помещении горело целых четыре лампы.

Дил Релвей — невысокий человек смешанного происхождения, уродливый, как первородный грех. Если верить слухам, пару поколений назад в его фамильное древо затесался — ну, или мог затесаться — гном. Начинал он добровольным информатором, помогая властям контролировать влиятельное правозащитное движение. Начальство оценило его рвение. Особенно полковник Туп, который взял коротышку на службу сразу же, как получил право нанимать людей. Теперь Релвей занимает в ведомстве второе место.

— Все задницу рвете за пару монет, а? — поинтересовался Релвей. В корявых маленьких пальчиках он сжимал одну из наших палочек для письма, которой и ткнул в направлении стула. У этого, впрочем, имелась хоть тоненькая, но подушка, и тем самым он претендовал на большую комфортабельность по сравнению со своим собратом дальше по коридору.

Я уселся поудобнее.

— Каждый делает то, что должен делать.

Релвей отпустил поводья.

— Я понимаю.

Я насторожился вдвое сильнее. Поводья, которые он держал в руках, наверняка переброшены через какой-нибудь крепкий сук. Лучше держать ухо востро, пока на шее не затянулась петля.

Релвей ухмыльнулся. Похоже, он читал мои мысли.

— Я попросил мальчиков привести вас сюда, — сказал он, — потому что хотел с вами проконсультироваться. Как с профессионалом.

Должно быть, у меня глаза вылетели из орбит.

— Правда. — Он снова ухмыльнулся. Не могу сказать, чтобы его зубы показались мне привлекательными. — Что-то происходит. Вы, похоже, слегка уже потоптались в этом. Мне докладывали, что последние год или два вы шли в разумных пределах на сотрудничество с нами.

— Судя по тому, как со мной разговаривали ваши ребята, в этом можно усомниться.

Он еще раз продемонстрировал кривые зубы.

— Они следуют инструкции. Как вести себя по отношению к таким, как вы. Да и вы усложняете им жизнь, не давая расслабиться. То и дело пытаетесь ткнуть им в глаз какой-нибудь палкой.

Мне это представлялось по-другому. Впрочем, я столько раз слышал что-то подобное, что над этим, возможно, стоит поразмыслить.