Глен Кук - Жестокие цинковые мелодии

— На ближайшее время. Я очень удивлюсь, если не вылупится больше ни одного. Вы ведь знаете, как трудно вывести тараканов.

— А призраки?

Я рассказал все, что знал.

— Интересно. Ответьте-ка мне вот на какой вопрос. Как нам напустить вниз такой холод, чтобы мы об этой штуке больше не слышали?

Хитер Соумз отошла от нас, преследуя одно из мерцаний. То, в свою очередь, пыталось от нее ускользнуть.

— Я думаю, нам достаточно просто сдерживать поголовье жуков. Если эту тварь не тревожить, она может продрыхнуть там еще черт знает как долго. Добавить туда холод — может, еще тысячу лет проспит.

— Вы так и не знаете, что это?

— Этими изысканиями занят мой партнер. Сюда сегодня приходили двое с Холма. Не могу сказать, чтобы их это слишком потрясло. В любом случае сомнительно, чтобы это была работа какого-то заклинателя у нас за спиной.

Хитер тем временем догнала-таки призрака и ткнула в него серебряной шляпной булавкой.

Честное слово, не вру: бледное коричневатое мерцание буквально вспотело. Капли его пота — ну, или не знаю, чем там потеют призраки, — упали на дощатый настил и мгновение искрились, прежде чем испариться. Призрак позорно бежал.

И тут заиграла музыка. Целый цинковый оркестр. Биллу неплохо удалось описать этот лязгающий звук. Чего ему передать не удалось — так это неописуемой громкости.

На сей раз она играла ГРОМКО! Здание содрогалось. Несмотря на то что «Мир» и достроить еще не успели, с перекрытий посыпались пыль и труха.

— В чем дело, Гаррет? — крикнул от дверей Плоскомордый.

— Думаю, ничего серьезного, — отозвался я. Мне пришлось кричать.

Гилби тем временем отловил Хитер.

— Мне кажется, тебе не стоило этого делать, — заметил он.

— Ты так считаешь? — Она как раз преследовала второго призрака.

Музыка изменилась. Веселая детская песенка перешла в разухабистый тропический танец. И сделалась еще громче.

Настроения ее я не понимал.

Я снова взмок. Воздух в помещении прогревался все сильнее.

Некоторое время я потратил на то, чтобы опять открыть окна-двери.

Температура на улице упала с заходом солнца. Обжигающе-холодный ветер тоже усилился.

Музыка не стихала.

Разобравшись с окнами, я вернулся к Гилби и его племяннице. Красивая она все-таки женщина, эта Хитер Соумз. Красивая и умная. Только слишком уж велика у нее тяга к самоуничтожению.

Плоскомордый так и торчал в дверях. Входить он не решался, но пытался следить за происходящим. Получалось это неважно, потому что он зажимал уши руками. Если это помогало, конечно.

Потом он отодвинулся в сторону. Это вернулись Барат Альгарда и Поток Яростного Света.

Альгарда выглядел изможденным. Бегущая вряд ли могла побледнеть сильнее, не превратившись в альбиноса. Насчет ее физического состояния сомнений даже не возникало: она двигалась так, словно вот-вот рухнет.

Грохот музыки нарастал. Я вообще-то не особенно религиозен — ну, не считая отдельных моментов в окопах, — но и я вспомнил нехитрую детскую молитву. Пока я проговаривал ее про себя, Альгарда с дочерью приближались ко мне. Старший сложил руки рупором.

— Что случилось?

Я объяснил. Он хмуро покосился на Хитер, но сил сердиться по-настоящему у него, похоже, не осталось. Красивым женщинам всегда удается вывернуться.

Бегущая подтолкнула его — в точности так же, как игриво подталкивает меня порой Тинни.

В нашем городе ежедневно происходят тысячи событий. Многие из них способны напугать вас до чертиков. Эта история пугала меня именно так. Я видел то, что видел, но, поколебавшись, решил, что мне показалось. Есть вещи, в которые просто не хочется верить.

— Пошли на улицу! — крикнул Альгарда.

— Пожалуй, стоит.

Все направились к Плоскомордому, так и продолжавшему торчать в дверях подобием ангела, загораживающего дорогу в рай.

Несколько призраков пытались подобраться к Потоку Яростного Света, но не смогли обойти ее громоздкого защитника.

На улице было заметно холоднее. И тише.

Впрочем, музыка никуда не делась, только к цинковому лязгу добавилось немного серебряного звона. Однако громкость убавилась настолько, что я смог разобрать кое-какие нюансы.

Это и впрямь была музыка, написанная гением, привыкшим играть на камнях.

Ксилофон — так называлась эта штука, названия которой не могли вспомнить мы с Бель Звоном. Весь этот грохот и впрямь звучал как огромный, раздолбанный металлический ксилофон.

— По крайней мере здесь разговаривать можно, — заметил Барат Альгарда.

— А надо? — усомнился я. Двадцать минут назад я намеревался провести всю ночь в театре, чтобы лично проверить все, о чем говорил Бель.

Сонливость, похоже, испытывал не только я. Усталость сказывалась на всех. В особенности на Альгарде и Бегущей — они и в театр-то вернулись уже почти никакие.

— В вашем случае, возможно, и нет. Как бы то ни было, мои мысли доставляют мне удовольствие.

Тут меня удивила Бегущая По Ветру: голос ее прозвучал неожиданно сильно для столь хрупкой особы.

— Нам стало ясно, что дети, пусть и почти выросшие, требуют большего внимания и опеки, чем нам казалось.

Я вопросительно поднял бровь.

— Они занимались там, внизу, самыми разными непотребствами, — сообщил, пожимая плечами, Альгарда. — Меня в этом возрасте интересовали только одни эксперименты — с девицами.

— Он и сейчас не слишком изменился. Потому он и исполняет обязанности слуги, а не Мужчины У Престола. — Судя по всему, какой-то шишки в их заклинательском сообществе.

Вид у Альгарды сделался такой, будто он надкусил лимон с корочкой из квасцов. Должно быть, эта тема возникала у них не впервые, но продолжала действовать ему на нервы.

В общем, он проглотил эту реплику, воздержавшись от ответной.

— Насекомые-переростки являются результатом их экспериментов. Возможно, имели место и другие, не менее чреватые неприятными последствиями эксперименты. Придется как следует вывернуть им руки. Они изрядно постарались замести следы.

— Я обвиняю во всем этого Проуза, — заявила Бегущая. — Это он набил их головы своими дурацкими идеями.

Кип, конечно, мне не родня, но я все-таки в некотором роде за него в ответе. Ну, относительно.

— Чтобы понять действия Клики, вам стоило бы посоветоваться с моим напарником. Он нарыл кое-какие любопытные факты об этой компании.

Бегущая По Ветру, похоже, не замечала музыки. Она слишком устала. Останься они еще ненадолго — и Альгарде пришлось бы нести ее домой на руках.

— Мы сильно вымотались там, делая все, чтобы их эксперименты не приносили больше вреда никому. Завтра мы поможем разобраться с тем, что они разбудили.

Лязгающая музыка сменила темп, хотя мелодичнее от этого не стала.