Патрик Уикс - Империя Масок (ЛП)

Когда они подошли к первой из таких комнат, Фелассан остановился и посмотрел на древнее тело, полулежавшее под атласными покровами. По мнению Бриалы, оно ничем не отличалось от тех, с которыми они сражались в тот первый жуткий день, но лицо Фелассана исказило горе.

— Излишне, — тихо произнес он, и заинтересованная Бриала очнулась от своих мечтаний и посмотрела на тело.

Оно покоилось на чистой белой ткани, тщательно укрытое по грудь, открытыми оставались только голова и плечи. Умерший не просыпался перед смертью, не боролся. Иссохшая кожа туго обтягивала кости, ничто не очистило их от плоти.

Но на горле Бриала заметила один тонкий разрез и ещё следы старых брызг крови на подушке.

— Из сострадания? — спросила Бриала. — Быстрая смерть, чтобы он не умирал от голода вместе со слугами?

Мирис насмешливо усмехнулась.

— Глупая плоскоухая. Те, кто обретает мир в утенаре, не нуждаются в смертной подпитке. Они могут спать вечно и никогда не страдать от голода.

— Почти, дален, — сказал Фелассан, — большинство вошедших в утенару способны прожить на простом снадобье. Вода с мёдом и травами сохраняет тело живым. Служители должны были оросить снадобьем губы сновидца при полной луне, а затем обонять аромат обнажённого запястья сновидца в новолуние. Если ощущался аромат трав, это значило, что тело впитало концентрат, и служители будут продолжать питать сновидца. Если же запястье было лишено аромата, это означало, что сновидец научился вытягивать жизненные силы из самой Тени, и снадобье более никогда не потребуется. Такие истинные сновидцы помещались на ложе, застеленное чистейшим белоснежным бельем, отмечающим достижение сновидческого совершенства, — он улыбнулся и покачал головой. — По крайней мере, так говорится в древних песнях.

Бриала взглянула на белоснежное атласное покрывало.

— Значит, месть.

— Какое расточительство, — сетовал Фелассан. — Он мог бы нам помочь.

— Как? — спросила Бриала. — Их империя пала. Ты говорил, что вошедшие в утенару могут навещать спящих. Что они могут сказать, кроме как пожелать нам удачи в эльфинажах?

— Ничего ты не знаешь, — сказала Мирис. — Древние могут наблюдать из Тени за всем миром. Они могут поведать нам, где наши враги, и какова их численность. Там, где Завеса тонка, они могут послать духов нам на помощь.

— Они могли убивать своих врагов во сне! — лицо Фелассана засветилось восхищением. — Они могли исполнять желания сновидцев, чистых душой! А ещё они могут лежать тут и ничего не делать, кроме вдохновления излишне романтичных долийских сказочников, — он усмехнулся.

— Мы никогда не узнаем, что они могли бы для нас сделать, — Мирис плюнула на пол. — Потому что какой-то идиот больше заботился о возмездии, нежели о благе для народа.

Бриала обернулась.

— Я уверена, ты выше этого, Мирис.

В ответ на яростное, исказившее татуировки на её лице, выражение Мирис, Бриала улыбнулась.

— Знаю, ты винишь сэра Мишеля за гибель своего клана, но Императрица Селина — надежда на лучшее для эльфов, и я верю, что ты удержишь поднятую на её защитника руку.

Мирис сжала кулаки, и Бриале на мгновение почудилось, что в глазах у эльфийки сверкнуло пламя.

— Ты — мусор из сточной канавы, плоскоухая.

— А ты никогда даже не видела канав, в которых мы боремся за выживание, — спокойно ответила Бриала. — Твой клан мог помочь городским эльфам, сбившимся с пути, как сказал твой Хранитель. Вместо этого, вы кружите вокруг в аравелях и рыщете в поисках подарочков, оставленных нашими предками. Призываете демонов и обрекаете сами себя на погибель.

Мирис зарычала и, ничего не ответив, ушла в дальний конец комнаты.

— Довольно жёстко, дален, — заметил Фелассан, глядя вслед Первой.

— Как и она, — Бриала вздохнула. — Сколько раз я передавала тебе информацию, думая, что я вместе с ними? А они всё это время заботились только о себе, — она тряхнула головой. — По крайней мере, Гаспар честен насчет этого.

— А Селина — разве не заботится только о себе?

— Она заботится о... — Бриала снова посмотрела на тело в постели. — Она заботится обо мне. И она поможет эльфам, чтобы сделать меня счастливой.

Фелассан улыбнулся.

— Гаспар не единственный, кто был честен.

— Селина не знала в своей жизни ничего, кроме власти и роскоши. Очевидно, что самостоятельно ей не понять нуждающихся, — объяснила Бриала, глядя на элувиан, сквозь который они прошли. Люди всё ещё не подтянулись.

— Знаешь, есть одна старинная история о Фен'Хареле.

— Я поражена, хагрен.

— Обижаешь, — улыбнулся он. — Так вот, в этой истории Фен'Харел был пойман богиней-охотницей Андруил. Он разгневал её охотой на галлу без благословения, и она привязала его к дереву и провозгласила, что он обязан прислуживать в её постели один год и один день, чтобы выплатить свой долг. Но когда она поставила лагерь той ночью, темный бог Анарис нашёл их и поклялся убить Фен'Харела за его преступления против Забытых. Андруил и Анарис решили сразиться за право судить Фен'Харела.

— И что случилось? — спросила Бриала.

— А как ты думаешь, — с улыбкой ответил Фелассан. — Ты узнала множество моих историй за эти годы.

Бриала задумалась.

— Фен'Харел нашёл способ обдурить обоих и сбежал.

— Он позвал Анариса во время битвы и сообщил ему о прорехе в броне Андруил прямо над бедром, — сказал, кивнув, Фелассан. — Анарис нанёс Андруил удар в это место, и она пала. Затем Фен'Харел сказал Анарису, что тот задолжал Ужасному Волку за победу и теперь обязан дать ему свободу. Анарис был настолько оскорблён дерзостью Фен'Харела, что развернулся и принялся выкрикивать пленнику обвинения. И не увидел, как позади него поднялась Андруил, раненая, но живая, и выстрелила в него из своего огромного лука, — он снова улыбнулся и посмотрел на Бриалу. — Анарис пал с золотой стрелой в спине, тяжело раненый, и пока оба бога задремали, исцеляя свои раны, Фен'Харел перегрыз свои путы и сбежал. Ты слышала достаточно моих сказаний, дален, — он не сводил с неё спокойного, но пронзительного взгляда. — Быть может, настало время написать своё собственное.

— Я же не бог, — Брила чувствовала себя глупо, сказав это, а смешок Фелассана заставил её покраснеть.

— Это решать сказаниям, — он прервался, когда Селина, Гаспар и остальные люди наконец переступили через элувиан со страдальческими и измотанными выражениями лиц. — А пока иди к своей императрице.

К тому времени, когда Фелассан предложил всем отдохнуть, голова Селины уже раскалывалась, из чего она заключила, что наступил вечер. Комната, в которой они остановились, представляла собой небольшой круглый зал с расположенными по кругу соломенными тюфяками. В центре комнаты в большой металлической чаше весело потрескивало пламя, хотя топлива Селина не видела.