Ольга Золотухина - Повелительница Духов

- Это... это... это просто ужасно! - выдыхал канатоходец. - Он вдруг взял - и ка-ак завалится на бок!

- Всё ясно, - разочарованно отпустила я его плечо. - Чертополох, что там у тебя?

- Похоже... - только и успел произнести акробат. А затем уже все присутствовавшие поблизости смогли лицезреть, что именно он хотел сказать, остальная же часть трапезной могла и на расстоянии быть в курсе дела. Могучее тело шейфа выгнулось вперёд в неожиданном приступе, так что Чертополох отшатнулся, вовремя оперевшись сзади на руки, чтобы не упасть на спину. Закадычный друг нашего канатоходца издал оглушительный рёв, на зависть улетевшему клекатопу, и распахнул совершенно безумные глаза, сверкавшие неестественно-красным сквозь спутанные кудри, упавшие на лицо. Пухлые губы пожевали воздух, и из них полился совершенно непохожий на бывший шейфов голос:

- Когда-то Она повелевала духами, и почитали они за честь склонять перед Ней голову...

Кажется, я слишком резко присела рядом с Чертополохом, потому что он со странным выражением лица пристально на меня посмотрел.

- ...И была у Неё Любовь, любовь взаимная и нескончаемая... И было у Неё Дитя... И только Её дитя могло претендовать на Её могущество. А потом у Неё отняли тело... И обозлилась Она, и исчезли все знания о Ней, но Она не исчезла... Не исчезла, чтобы возродиться снова. Ибо настал Час и настал День...

...По-моему, у меня начался приступ... Дрожь, как недавно тело шейфа, родилась на кончиках пальцев и наперегонки с кровью охватила все мышцы разом. Перед глазами встало сминаемое в порошок плечо знаменитого канатоходца, что обязательно произошло бы, не успей я его отпустить...Чьи-то крепкие пальцы прочно сжали мои запястья, так, чтобы я не могла ответить не менее жарким рукопожатием... Пальцы не хотели слушаться и сжиматься в кулаки... Захват усилился... Вряд ли ты сможешь сдержать меня, если... если он сейчас же не прекратит...

- И явятся вместе с Ней подвластные Ей духи... И будет Она идти бок о бок с Любовью... И скажут о Ней: только с большой буквы может существовать любовь, от которой единственное спасение - смерть...

...лло-о-ог... Отпустило так же внезапно. В себя привела острая боль: я подняла ладони к почти ослепшим глазам и сквозь пелену разглядела дугообразные лунки от ногтей, стремительно наполнявшиеся кровью. Кто-то слева сунул мне в руки платок. Пальцы казались тряпичными, но я нашла в себе силы надорвать край зубами и порвать ткань на неровные половинки. Наскоро замотала кровоточащие ладони и подняла глаза.

Шейф сидел напротив, его глаза по-прежнему отсвечивали затухающим красным пламенем. Они были устремлены на меня. Да-да, помню, помню почти каждое слово из запутанного "ответа" Судебника, а вот только что к нему добавилась ещё парочка неясностей. Замечательно! Даже удивляться не приходится...

- И что... это всё? - осторожно поинтересовался канатоходец, взгляды почему-то перевелись на меня.

И тут - посетители бросились врассыпную резвее, чем в прошлый раз от рёва клекатопа - шейф подскочил как укушенный злобным роксали и, мотая головой из стороны в сторону, понёсся напролом к дверям. На ходу наталкиваясь на предметы и сбивая их на пол, бедняга верещал не переставая, правда, на этот своим голосом: "Не-ееет!! Не-еееет!! Оставьте меня в покое!! Не прикасайтесь ко мне!! Оставьте меня в покое!! Не-ееееет!!!.." Собственно, это он предвосхищал события: хоть народ и рванул следом за ушибленным на голову, но приближаться - а тем более прикасаться! - к нему никто и не думал!

- Друг мой, постойте! - нашёлся таки один сердобольный. - Я не причиню вам вреда! Куда вы? Мы же вместе с вами сидели в самом логове хранов!

Посетители с единодушным воплем кинулись в разные стороны от канатоходца, и тот, воспарив в длинном прыжке в освободившемся воздушном коридоре, не долетел и трагически плюхнулся плашмя на порог. Пятка шейфа, бывшая пределом мечтаний Гора, непостижимым образом ускользнула от его тонких цепких пальцев. Вдобавок ко всему, артиста хлопнула по лбу закрывшаяся за шейфом дверь, а я едва замедлила ход, чтобы не наступить на Гора с разбегу. Чертополох вырвался вперёд, ловко перескочил через распластанного товарища по работе и вывалился на улицу. Я - вслед за ним с секундным опозданием.

Мы подоспели как раз вовремя, чтобы увидеть, чем закончится история с несчастным садоводом на службе его светлейшества. Шейф, видимо, совсем был невменяем, потому что не видел, куда бежит. Прямо из сумрака переулка навстречу ему шагнула рослая фигура в лохмотьях и гостеприимно распахнула объятия. Наверное, потрясение оказалось слишком сильным: мы даже с места не сдвинулись; оставленный а-Джастаном маг исчез в неизвестном направлении... Ах, нет, вот он, вывернул из переулка по противоположной стороне и тут же выстрелил в душника незнакомым мне светляком диковинной формы, так сказать, "с кружавчиками"... Поздно, любезнейший, шейф даже шелохнуться не успел, как его открытая воздействию извне душа была высосана мерзкой тварью.

Раздался оглушительный хлопок - на месте душника осталось выжженное пятно, стремительно подобравшее щупальца и съёжившееся до размеров неразличимой глазу точки. Маг подбежал к шейфу и склонился над ним. Потом резко разогнулся, оглянулся на нас и парой отрывистых движений открыл в воздухе портал. Секунду спустя фейр исчез в светящейся дыре вместе с безжизненным телом садовника.

- А он всего-то не успел вовремя проверить грядки на наличие роксали... - трагически-плаксивым тоном выдавил канатоходец и уронил лицо в порог, истоптанный сотнями посетителей.

XI

Видимо, в папане проснулись отцовские чувства, потому что он отыскал меня даже в трапезной, куда с шиком прикатил в карете. На властный окрик "Марш домой - там поговорим!" я и не подумала обидеться: родитель подоспел как раз вовремя, чтобы во второй раз (о первом позаботился Ёжик) спасти меня от близкого знакомства с учреждением госохранки. К тому времени улица просто кишела хранами (остальной народ благоразумно попрятался за закрытыми дверьми и ставнями), и всем что-то было от меня надо. Не помогло даже естественное желание казаться меньше своего роста: меткий глаз законника выцепил крадущуюся фигуру из остальной толпы и безошибочно ткнул пальцем: "Сюда! Быстро!" Одно радовало: Чертополох и Гор вполне могли составить мне компанию в тесном кабинете с правдоведом. С появлением отца радость эта лишь усилилась, причём на этот раз приобрела обоюдный характер: актёров отпустили под покровительством знаменитого врачевателя (на самом деле, едва завидев грустно повесившего голову Гора один из хранов так перекосился, что мигом растерял всё своё обычное равнодушие. Таким образом, радость стала трёхсторонней!).