Виктория Солдатова - Там, где живёт огонь

С собой жить приглашаю,

На метлу садись скорей, - тут он опять нахмурился, бросив презрительный взгляд на мой веник, -

В новом месте жизнь добрей".

Я повторила сие странное стихотворение и мой домовой довольный уселся на веник, с ожиданием на меня поглядывая.

- Ну? - не удержался он. Видя моё бездействие.

- Что ну?

- Бери веник и поехали куда собиралась!

Сегодня для меня как будто перевернулся мир. Все вокруг стало вдруг иным. И вот я иду по вымершей улице, на которой изредка встречается пара-тройка озабоченно спешащих куда - то людей в медицинских масках на лице, а у меня в руках веник, на котором сидит маленький домовой и раскачивает ножками в разные стороны. То и дело у меня мелькала идея, что вероятно у меня поехала крыша, но делать было уже нечего, домовой с метлы не исчезал, и приходилось как-то с этим свыкаться.

"И что я собралась тут искать в такой духоте?" - подумала я, оттягивая мгновенно прилипшую к груди майку. Однако, не успела эта мысль еще окончательно укоренится в моей голове, как я увидела идущих мне на встречу бывших одноклассников. Я закончила школу уже как лет 5 назад, и судьба давно должна была развести нас по разным дорогам, но, к счастью, этого не случилось, и пути наши не разошлись. Их звали Саша и Коля. Они были родными братьями и дальше больше того, почти точными копиями друг друга - близнецами. Когда - то у них были длинные темно-русые волосы, которыми я не переставая завидовала, сидя в лесу на пеньке и жаря шашлыки в один из многочисленных летних выходных. Но однажды, как и всех, их забрали в армию, и с тех пор от шикарных волос не осталось и следа. Рядом с ними шла очень странная девочка, одна из тех необычных людей, с которыми часто приходится знакомиться в жизни. Её звали Марина. Она была крашенной блондинкой и имела очень неглубокомысленный взгляд.

- Привет! - я очень обрадовалась, что в такое сумасшедшее время довелось встретить друзей.

- Привет, Алиса, - улыбнулся Коля, - куда путь держишь?

- Ты всё равно не поверишь, - как - то неловко было рассказывать, что я ищу следы битвы добра и зла.

- А куда это ты несешь веник. - усмехнулся Саша, посмотрев на мою левую руку, в которой я сжимала сие приспособление, чтобы оно не волочилось по земле.

Тут я вспомнила, для чего оно мне нужно, и кто на этом сидит. Уронив испуганный взгляд на домового, я обнаружила, что Вершок сидит все на том же месте и с любопытством разглядывает моих друзей.

- Ты думаешь, видят ли они меня, - ровно сказал он, помахивая ножками, - так нет, не видят. И не слышат.

Я глубоко вздохнула. Если на дворе действительно война, то надо об этом кому-нибудь рассказать, а если я просто сошла с ума, то хуже от того, что я сейчас скажу, уже не будет.

- У меня на венике сидит домовой, его зовут Вершок, мы вышли с ним на улицу, потому, что он известил меня о наступлении войны между светом и тьмой. Вот почему последнее время происходит так много катаклизмов в мире, и вот почему я сейчас так плохо вас вижу через облако дыма.

Я перевела дух. Марина засмеялась.

- Ой, прикольная шутка! - сказала она, неожиданно больно шлёпнув меня по плечу. Я удивлённо посмотрела на неё. Марина продолжала смеяться. "Очевидно это было не специально", - подумала я в который раз при общении с ней, потерев ушиб.

- Поздоровайся тогда от нас с ним, а то не вежливо как - то вышло, - усмехнулся Саша.

- Ты и сам можешь со мной поздороваться, родной, - спокойно так сказал мой маленький мужичок, но в этот момент лица моих друзей преобразились. Саша сделал опасливый шаг назад, Коля сдвинул брови, а Марина как обычно неожиданно заулыбалась.

- Ой, какая прелесть, - сказала она протягивая руки к моему венику.

- Вы что его видите? - удивилась я, и посмотрела на домового. Он поднял на меня глаза и подмигнул мне.

- Я подумал, что никакой беды не случится, если твои друзья тоже меня увидят. Только уберите от меня, пожалуйста эту девицу, а то я уже начинаю жалеть о своем решении. - Вершок заерзал на венике, пытаясь уклониться от пытающихся пощупать его рук.

- Он мне не кажется? - Саша сделал шаг вперед, с любопытством уже разглядывая нового знакомца.

- Честно говоря, мне стало легче, что вы его тоже видите, - вздохнула я, - а то я уже начала думать, что у меня "не все дома".

Всё это время мы так и стояли посреди тротуара, загородив весь проход. Хорошо, что ходить по нему сейчас ни кто не собирался. Дым, казалось, только сгущается, изредка дул слабый ветерок, лишь гоняя раскаленные пары воздуха то в одну сторону, то в другую. Вот налетел очередной порыв, взметнув в воздух грязь, дорожную пыль, осыпавшиеся от засухи мертвые пожухлые листья, закружив всё это в отвратительной горячей спирали.

Мы невольно оглянулись, посмотреть на этот маленький танец смерти, который плясала для нас несвоевременно умирающая природа, и прикрыли глаза руками.

- Что ты там про свет и тьму говорила? - поинтересовался Коля, оглядывая представший нашим глазам унылый пейзаж.

- Война, ребятки, война. Демоны на Царство Небесное напали, и мы все теперь Великого Исхода ждем, - Вершок опять грустно опустил голову.

- Что вы тут ждете, мне не послышалось? - сзади подошел еще один наш бывший одноклассник, которого в отличии от остальных я уже 6 лет не видела. Его звали Костя. Он был небольшого роста, худенький, и потому, как водится, в школе им часто пренебрегали, если не сказать обижали.

- Рад вас видеть, ребя... - начал он, и вдруг неожиданно отпрыгнул назад.

- Это что еще за ерунда? - вскрикнул он, тыча пальцем в нашего мужичка на венике.

- Экий ты шумный. Росту в тебе мало, а крику как от нашей кикиморы, - проворчал Вершок.

- Как от кого? - переспросил Саша, бросив вопросительный взгляд на брата.

- Что это, я вас спрашиваю? - Костик не унимался.

До чего ж лениво было объяснять все по-новому. Но ничего не поделаешь, все-таки чрезвычайное положение. Только я открыла рот, чтобы начать рассказ, как вдруг грянул оглушительный гром, какого не слышала я за все свои 22 года жизни. Звук ошеломлял, от него практически становилось больно. И тут же светло-голубая молния разрезала небо от горизонта до горизонта, на миг осветив ослепительной вспышкой унылую серость дымного дня. Похоже было, словно небо раскололось пополам, и вот-вот на нас посыплются его осколки. Это было страшно, потому, что такого просто не могло быть.

Когда я открыла глаза, то обнаружила себя сидящей на коленях на асфальте, лихорадочно зажимающей уши, пытаясь защититься от нестерпимого грохота. А вокруг меня в той же позе сидели остальные. И внезапно все прекратилось. Мертвая тишина опустилась на землю. Деревья более не шелестели под обжигающим ветром, голуби, которых даже такой погодой было не истребить, разом исчезли. Ничто не нарушало могильного безмолвия.