Павел Буркин - Сила Мира

— Верно, — мрачно произносит Толлардо. — Но мы, во-первых, не знаем, все ли это, во-вторых, среди них могут оказаться жрецы, владеющие магией.

— Маги? Что им тут делать? Подполковник, вам что, за каждым кустом жрец Лиангхара мерещится? Утешу вас: маги им нужны не здесь, а в Дексаре.

«Так, это безнадежно. Попробуем зайти с другой стороны».

— Может, попробовать атаковать с разных сторон? Тогда труднее определить, где наносится основной удар.

— Не суетитесь. Зачем хитрить? — усмехнулся полковник. — У нас достаточно сил, чтобы прорваться и так. А водичка в реке не располагает к купанию солдат — не Эрхавен…

— А смогут ли две роты развернуться для атаки? От моря до реки даже тут не больше шестидесяти копий. Дальше перешеек сужается. Получится давка, и как раз под носом у вражеских орудий. Вдобавок нам придется бежать вверх по склону…

— Вы думаете, укрепленные позиции можно взять без потерь?

Вообще-то Толлардо сильно подозревал, что Бланмениль просто хочет выслужиться, загребая жар чужими руками. Но спорить с полковником напрямую не решался. Не потому, что боится — в конце концов, у темесца за плечами не одна битва куда серьезнее нынешней, а у Бланмениля — только командование тыловыми гарнизонами. Хитрить заставляет то, что сопротивление спровоцирует полковника на необдуманный приказ. Лучше осторожно переубедить.

Толлардо докладывал подробно, упирая на то, что позиция у противника очень удобная: тот легко может собрать там все силы, неприятельские пушки стоят на возвышении, спрятанные в прочных каменных домах. Казалось, Бланмениль уже не так категорично настаивает на немедленном штурме, особенно на перешейке, готов подождать, пока будет закончена разведка, но…

В поселке прогремел взрыв, храм Аргишти исчез в круговерти огня и камня. И полковника будто подменили:

— Немедленно уничтожьте бандитов! — едва не срываясь на крик, приказал он. — Даю вам час, Толлардо. Если через час у вас в руках не будет головы вожака этих ребят, полетит ваша. Жрецы взрыв храма не простят!

— Но…

— Что «но»? Не хотите исполнять приказ? Я с самого начала подозревал. Ну что ж, я отрешаю вас от должности и сам поведу баталию в бой. Вы пойдете в первых рядах — может быть, это излечит вас от трусости.

Подполковник дернулся, как от удара, но совладал с собой. По крайней мере, что бы теперь ни случилось, отвечать за это будет не он. В самом худшем случае, погибнет от рук врагов, а не палача. Хотя Бланмениль… Он же угробит баталию!..

Роты подняты по тревоге, построение отнимает совсем немного времени. К тому времени, когда орудия выкачены на позиции и заряжены, обе роты уже построены в плотное каре, ощетинившееся копьями (пока поднятыми к плачущему дождем небу). Со всех сторон каре надежно прикрыто большими пехотными щитами — под пушечным огнем от них, конечно, мало толку, но от арбалетных болтов, стрел, пущенных лучниками, пращных ядер и прочего метательного оружия, какое найдется у осажденных, защитят. Тяжелые щиты сократят потери почти вдвое — только потому от них до сих пор не отказались.

Перед строем на коне гарцует Бланмениль. Если бы полковник сейчас позировал художнику, его можно было бы понять: по крайней мере прежний командир, полковник Лайтери, парадные портреты обожал. Такая у старика была слабость — ну да все мы не без грешка, вдруг вспомнилось Толлардо.

Да, но Лайтери никогда не послал бы баталию в самоубийственную лобовую атаку. Старик славился умением находить рискованные, но единственно верные решения. Благодаря им полк и прославился на всю Империю в войне с пуладжами, случившейся двадцать шесть лет назад. Если бы тогда рота молодого капитана Лейтери внезапно не появилась в тылу у вражеских полков и не обстреляла их из собственных пушек… Вполне возможно, вояки того племенного князька отхватили бы пол-Айвенда. Потом была недавняя война с Атаргами, к старой славе Восемьдесят Седьмого пехотного добавилась новая, добытая при Ретеле. Старик ушел на повышение, стал коннетаблем и командующим Восточным корпусом на границе с Рыцарской Землей. Конечно, он заслужил, но как же обидно… Преемник Лайтери не годился старику и в подметки.

«А хвост-то как распушил! — зло думает Толлардо. — Будто на парад собрался! Да он же еще и речь собирается произносить!»

Толлардо не ошибся. Речь оказалась долгой и нудной, больше подходящей для Коронного совета, а отнюдь не готовящегося к штурму войска. Кто с трудом удерживал усмешку, кто стал переминаться с ноги на ногу, но наверняка мысленно крыл оратора последними словами: ледяная влага с неба начала пробираться под одежду. «Нечего сказать, поднял боевой дух, — вздыхает Толлардо. — Небось, все над ним потешаются…»

— Нас больше, и у нас есть пушки. Мы проложим дорогу вглубь села и покараем их за разрушенный храм, а жителей освободим от насильников. Император будет нами гордиться! Вперед!

«Как будто ты сам пойдешь в атаку!» — лезет в голову Толлардо.

И колонна, со смачным плеском разбрызгивая жидкую грязь сапогами, сминая короткую северную траву и позвякивая оружием, марширует к селу.

Оживают пушки. Они слитно рявкают, выплевывая увесистые каменные ядра. Задача у расчетов одновременно и простая, и почти невыполнимая — разбить укрепленные противником окраинные дома. Если бы это удалось, «черноплащникам» ответить на орудийный огонь стало бы нечем.

Но три дня форы у захватчиков бесследно не прошли. Окраинные дома спереди на совесть присыпаны землей, которая размокла под дождем, и ядра вязли в ней, не причиняя заметного вреда. Каменные дома достаточно прочны, чтобы выдержать много попаданий. Зато «черноплащники», заблаговременно проломив в стенах небольшие отверстия, получили прекрасные укрытия для стрелков и орудий. «Ну вот, полковник, теперь вы узнаете, что десятифунтовые орудия хороши только против пехоты, — подумал Толлардо. — Не поздновато ли? У нас есть одно тридцатифунтовое орудие, но вы его оставили в резерве. Пока его выкатят, прочистят, зарядят, штурм захлебнется».

Шагов со ста в сторону атакующих летят стрелы. В предрассветных сумерках, да еще под пеленой дождя, большая часть пролетает над головами или воткнулась в грязь перед строем. Хуже другое: в потемках строй угодил в небольшую болотину, шагах в пятидесяти от окраинных домов.

Роты застряли всего на несколько минут, но заминка стала роковой. Этого времени как раз хватило Палачу Лиангхара Левдасту, чтобы полностью разгадать замысел противника, принять решение и отдать приказ. А трем из четырех взводов его роты — бегом выдвинуться к атакуемому участку. Теперь по ствангарцам били все арбалетчики, какие только были в поселке. С пятидесяти шагов по застрявшим в грязище ротам промахнуться труднее, чем попасть.