Павел Буркин - Сила Мира

Один из «черноплащников» (в нем Айша смутно угадывает чудовищную, злобную силу, и он тут явно главный) что-то коротко приказал. Айша поняла смысл без перевода: «Начинаем!»

Двое солдат вырывают из толпы пару детишек. На них бросается высокая женщина лет тридцати, пытаясь вырвать, спасти детей. В образовавшейся сумятице с нее слетает покрывало — символ замужества — и словно солнце освещает хмурый день: по плечам рассыпаются соломенного цвета длинные волосы.

Приказ мага — и еще двое хватают женщину. Она успевает выругаться и плюнуть в лицо палачам, один из них с размау бьет ее кулаком в живот, женщина сгибается от боли, судорожно хватая ртом воздух.

Забыв обо всем, Айша следит за разворачивающимся обрядом. Маг громко читает заклинания, от которых девчонка покрывается холодным потом. «Чего бояться, это лишь слова! — мысленно прикрикнула на себя Айша. — Не тебя же казнят!»

Не помогло. Не помогла и звонкая оплеуха, которую Ай залепила сама себе. Разве что боль в щеке чуть отвлекла от липкого ужаса. Как ни странно, согнанные на площадь не пытаются вырваться и скрыться. То ли сковал страх, то ли — что вероятнее — и тут поработала магия…

Айша видит и слышит, как в древней жертвенной печи разрушенного святилища впервые за последние одиннадцать веков разжигают пламя. Огонь яростно мечется в каменной клетке, ревет, словно пойманное в плен чудовище. Выщербленная временем лестница ведет на самый верх, туда, где в печи проделано отверстие. Из него вырываются искры, валит едкий дым, порой выскакивают языки пламени.

Вот солдаты передают одного из детей главному жрецу, и тот поднимается наверх, легко удерживая рвущегося из рук ребенка. Доходит до самого верха, поднимает свою жертву над головой и…

Сырой, холодный воздух прорезают жуткие, нечеловеческие крики ребенка и матери, слившиеся воедино. Ее, впрочем, тоже уже привязывают к древнему алтарю, срывают одежду, и другой жрец заносит над обнаженным, дрожащим телом покрытый зловещими рунами жертвенный нож…

Айша смотрит на кошмарное действо, не в силах даже зажмуриться. Но сквозь ужас в сознание пробивается другой голос, доносяшийся чуть снизу, по-эрхавенски кричащий:

— Сволочи! Мало вас Нарамис резала!..

Голос принадлежит Базилю. Миг — и она видит: мимо самого дома двое солдат тащат того, ради кого неделю назад проникла во дворец, ставший обителью кошмара.

Липкий ужас, вызванный творящимся рядом колдовством, разбился, будто перекаленное стекло. Прежде чем успела хоть немного подумать, с истошным воплем:

— Бази-и-иль!!! — она кошкой прыгает на голову одному из конвойных.

Время тянется незаметно — Базиль не взялся бы сказать, сколько он тут провел. Тьма и тишина подавляют своим величием: они были, когда еще никакого мира не было, они пребудут, когда его не станет. И даже в Мире есть места, где они безраздельные хозяева — глубокие подземелья, вроде тех, где обитают сказочные гномы. Сказочные ли? Когда-то слава об их дружинах гремела по всему Мирфэйну, наводя ужас даже на Ночную империю орков, а теперь неизвестно, есть ли они на свете. Как, впрочем, и орки, и эльфы, и драконы. Когда-то все они ни во что не ставили людей, интересовались ими только когда хотели очистить мир от «скверны». И очистили. Но только мир очистили не они, а от них. Да и людям тогда, наверное, казалось: вот победим Нелюдь — и будет вечный мир… Наивные! Человечки-то ненавидят друг друга еще почище всякой там Нелюди…

Размышления Базиля прерывает грохот отодвигаемого заслона. В помещение врывается свежий воздух и кажущийся ослепительным дневной свет.

— Выходи, они ушли, — произносит женщина. — Тебе пора.

Базиль машинально повиновался. По сравнению с темнотой и духотой тайника комнатка без окон кажется светлой, а спертый воздух — пьяняще-ароматным.

Увы, долго наслаждаться не дают: кто-то большой и сильный, бесшумно подкравшись сзади, бьет чем-то тяжелым по голове. Шапка смягчает удар, Базиля не оглушило, но это ровным счетом ничего не меняет: его сбивают с ног и, несколько раз огрев по ребрам сапогами, деловито связывают руки за спиной.

— Что ж, бабка, награду ты заслужила! — говорит один из поимщиков.

— Вы дочек моих освободите, как договорились.

— Конечно, конечно, — произносит один из них. А второй, не говоря ни слова, без замаха бьет ее кинжалом под ребра. Так и не поняв, что умирает, женщина оседает на грязный пол.

— Ты еще слугам Владыки условия ставить будешь! — рычит обещавший награду и смачно плюет на еще теплое тело.

Базиля тащат по пустынной улице. Сапоги, кулаки щедро угощают лазутчика — и плевать им, Бонар перед ними или не Бонар. Пожалуй, это и хорошо: узнай они, к какому семейству принадлежит пленный, ему пришлось бы стократ хуже. Порой лучше, когда тебя считают простолюдином… Не приходится сомневаться, куда его ведут, подгоняя пинками и тумаками: к руинам капища Лиангхара и более свежим — храма Аргишти. Там, похоже, уже собрано остальное население поселка.

Еще через некоторое время становится ясно и то, что его ожидает: жуткий, захлебывающийся крик, тут же перешедший в сдавленный вой, свидетельствует, что жрецы Лиангхара начали обряд.

— Сволочи! Мало вас Нарамис резала!.. — кричит Базиль. Раймон говорил, если все равно умирать, лучше — с улыбкой на устах, оскорбляя противника самим своим видом. Тогда, если попадешь к жрецам Лиангхара, может быть, удастся получить быструю смерть. Нужно лишь бороться до конца.

Еще Раймон говорил, что спасение порой приходит, когда уже и не чаешь. Но воспользоваться им смогут лишь несдавшиеся. А хнычущие и просящие от судьбы пощады исчезнут с лица земли. Знал бы Бонар-младший, насколько был прав…

— Бази-и-иль!!! — и один из конвойных отлетает в сторону. Второй выносит из ножен меч, но при этом чуть ослабляет хватку на руках Базиля…

Парень не считал себя великим воином: и на мечах, и на кулачках против такого, как Раймон, он не продержался бы и минуты. Но если тебя учили Раймон и Элрик, а ты не вовсе безнадежен, против обычного противника, да еще застигнутого врасплох, сможешь драться на равных.

Базиль вырывается из хватки и, не тратя ни секунды напрасно, с разворота бьет противника пяткой в бедро. У Раймона получилось бы лучше, но хватает и талантов Базиля. Правда, упавший южанин смог удержать меч, но на руку тут же наступает Бонар — самый младший. Враг неромко воет от боли и выпускает рукоять. Меч немедленно оказывается в руках эрхавенца.

Только после этого юноша оборачивается ко второму недругу, ведушему себя странно спокойно. Ну, со сломанной шеей драться тяжеловато… Зато нежданный спаситель Базиля целехонек, и уже завладел висевшим на спине конвойного тяжелым армейским арбалетом, повесил на пояс колчан с увесистыми железными болтами. Элрик говорил, такие с двухсот шагов валят конного латника из Рыцарской Земли. Отличная находка.