Павел Буркин - Сила Мира

— Тет… рик, — хрипит кто-то на смертном поле. Как ужаленный, юноша оборачивается — и видит… Яллога. Последний старейшина и шаман орков еще жив, хотя, наверное, не испытывает от этого никакого восторга. Пережить свой народ — участь незавидная.

Чудовища так и не успели его одолеть. Он и несколько лучших воинов рода, прикрывавших вождя, успели накидать вокруг целый вал убитых Тварей, мелочь уже не могла подбираться к ногам, а крупные падали от молодецких ударов ятагана… Но от магии не спасают ни ятаган, ни нож, ни массивные чеканы товарищей, испачканные кровью и мозгами по рукоять, ни, конечно, мужество и мастерство. Кольчуги орков оказались неважной защитой против шлака, обломков, огня и ударной волны. На Яллоге был панцирь, принявший удар магии на себя. Как и остальных, взрыв швырнул его наземь, наверняка что-то сломал и отбил внутренности (из уголка рта течет и течет кровь) — но пока орк-старейшина жив.

— До…бей, — через силу хрипит орк. — Не хочу… умирать… медленно…

— Почему вы напали на моих воинов?

Глупый вопрос. Какая теперь разница, почему они отправились навстречу бесславной гибели? Но орк отвечает:

— Нас… заставили… Ты… был прав.

Заставили? Кто? Оказывается, он спросил это вслух, потому что Яллог бормочет что-то невнятное. Тетрик лихорадочно вспоминает, может ли Сила Мира использоваться для исцеления. Почему нет? Она ведь предназначена для исцеления Мира — значит, и для людей… то есть орков что-нибудь найдется. Что говорила о первой помощи Неккара? Увы, сейчас все это бесполезно — она учила накладывать жгуты, определять пульс — то, что может сделать простой, не владеющий магией лекарь. Заклятья она не показывала — в те времена Тетрик и не смог бы их выучить.

Но для сильного духом способ все-таки есть. Окунуться в океан боли и страха, поставить себя на место изуродованного, истекающего кровью раненого. Грубо говоря, влезть в его шкуру и как бы самому ощутить все разрывы живых тканей, застрявшие в теле осколки, сломанные кости и потерю крови. Способ опасный — сердце мага тоже может, к примеру, остановиться от болевого шока. Еще вероятнее, что боль не даст нормально работать, и придется бросить начатое.

Но иного сейчас не дано. Может, Неккара и нашла бы способ самому остаться вне воздействия боли (а может, и нет, да и кто сказал, что органы орка устроены так же, как человеческие?) — но ему, восемнадцатилетнему мальчишке, о таком нельзя и мечтать. Юноша вздыхает… и кладет руки на слипшиеся от крови, смерзшиеся тяжелым колтуном волосы старейшины. Он тянется к его сознанию, стараясь ощутить все, что чувствует орк, и понять, что нужно сделать, чтобы Яллог ожил.

Ох, ну и боль… Старейшине досталось изрядно: с такими ранами не живут, удивительно, что он еще дышит. Видно, орки сделаны крепче людей. Ниже пояса, считай, одна сплошная рана, в нескольких местах сломаны руки. Вдобавок ударная волна швырнула Яллога на землю с такой силой, что отбила внутренности. Не осталось ни одного целого ребра — и это несмотря на принявший удар на себя старинный панцырь. Обгорело лицо, остальную голову сберег шлем. Вон та помятая, со сгоревшей эмалью железяка, откатившаяся в сторону — слетел, когда Яллог упал…

Юноша хрипит от боли, но справляется, контроля над магией не теряет. Будь он учеником Неккары, у той был бы повод для гордости. Теперь, когда ясно, что сращивать — второй этап. Магия «латает» раны лишь отчасти — она подпирает способность к регенерации самого организма, мобилизует их на борьбу с ранами и заодно глушит боль, не давая пациенту загнуться от болевого шока в самый ответственный момент. Так можно лечить и себя самого, но лишь немногие маги способны вытерпеть сопутствующую лечению боль, вопреки ей сохранить ясность мысли…

Так, первую рану на икре, оставленную клыками прокусившей костяные поножи тварюшки, залатали. Шрамы останутся страшенные, но сейчас неважно. Мужчину шрамы вообще украшают, по крайней мере, не портят. Даже орка. Займемся переломанными ребрами, заодно удалим их осколки, застрявшие в легких и мешающие дышать…

Тетрик теряет счет времени, словно выпадает из реальности. Хорошо хоть, трем врагам-магам не до него, они отчаянно дерутся с Тварями Ночи, остальные, оказавшиеся на смертном поле перед Вратами, приходят в себя после предыдущих схваток. Он вернулся в реальность лишь когда последняя рана зарубцевалась, превратившись в очередной уродливый шрам на зеленой коже. Неккара сделала бы лучше, быстрее и экономнее, но что мечтать о несбыточном? Напоследок — придать Яллогу сил. Теперь он сможет идти, драться и даже колдовать — по крайней мере, до конца сражения пластом не свалится. Потом — да, обязательно, но до этого «потом» они оба, скорее всего, не доживут. Можно не беспокоиться.

— Ты как? — спрашивает юноша, сплевывая розовую от крови слюну. Лечение такими варварскими методами даром не проходит.

— Как ни странно… лучше. Что ты сделал?

— Я решил, что помереть ты всегда успеешь, а сейчас нужно встать и драться. Тут все ваши?

— Все, кто худо-бедно мог держать оружие, — вздыхает старейшина. — Те три мага, которые привели нас сюда, обещали доставить нас в лучшие края, чем Полуночные острова, а пока оставили всех, кто не мог сражаться, на островах. Как заложников.

— Вы не пытались освободиться?

— Как? Маги, насколько я понял, сильнейшие среди людей. Главы Храмов.

Тетрик присвистнул. Этого еще не хватало!.. Аргиштианец точно из самых высших жрецов. Как там звали Верховного судью Аргишти, в числе прочих подписывавшего летом подорожную Неккаре? Вроде бы Вальтер Миллимет. Но орк говорит, магов трое. А кто еще?

— Какие Храмы? Как зовут магов? — допытывается Тетрик, вслед за своим войском пробираясь по окровавленному полю.

— Миллимет, Леонтино и Джованни, так они представились.

Ясно. В деле, как минимум, главы Храмов Аргишти, Лаэя и Элисара. И, скорее всего, не только они. Наверняка за Силой Мира пришли поохотиться и другие.

— Еще с ними была какая-то девчонка. Ее вроде бы звали Сеати или Сати. Ты ее знаешь?

Вот это новость! Пуладжийская злючка в компании храмовников высшего ранга! Подалась в куртизанки?.. Хотя они не в том возрасте, разве что Джованни…

— Конечно. Мы вместе учились, но я… скажем так, пошел дальше. Что она там делала? — неподдельно интересуется Тетрик.

— Она привела их на наши острова, помогла сорвать заклятие открытия новых Врат для нашего народа. Но она их обманула, сказав, что Сердце Дракона похитил не ты, а некий Мелхиседек. Не знаю, кто это.

«Зато я знаю, — думает Тетрик. — Левдаст просветил. С чего бы Сати сталкивать лбами Храмы в лице их глав? На кого в таком случае она работает?»

Может быть, Тетрик смог бы многое понять, будь время обмозговать услышанное. Но вокруг кипит бой, времени нет. Маги, атаковавшие первый раз, не успокаиваются, и пока численное превосходство Тварей Ночи ничего им не дает. Крылатые разведчики подсказывают: там, впереди, просто бойня. Нет, конечно, напрямую использовать против Тварей магию они не могут. Но взметнуть в воздух шлак, превращая его в смертоносную картечь, отбрасывать зверей ураганным ветром, создать прозрачную, но непреодолимую стену из воздуха, из ничего устроить посреди безводной равнины наледь, за которую отчего-то не могут зацепиться когти — запросто. На скользящих, как коровы на льду, Тварей Ночи обрушиваются ледяные стрелы. Дробясь в полете, они секут не хуже картечи.