Олег Кулаков - Найденыш

— Ты, парень, в своем уме? Откуда тебе-то это знать?

— Я сам слышал.

— Что?!

Я запнулся. Он слегка тряхнул меня, поняв, в чем дело.

— Не трусь. Говори.

Я рассказал все без утайки: как меня заело любопытство, как я следил за магом, как я услышал разговор мага с кем-то…

Ожерелье внимательно меня выслушал, а когда я закончил, соскочил с койки.

— Пошли, — сказал он.

— Куда? — перепугался я.

— К магу.

— З-зачем?

— Ты что же? Думаешь, нам на «Касатке» нужен демон? — недобро усмехнулся он, ухватил меня за руку и потащил за собой.

Я поплелся за ним, размышляя, отчего он мне так сразу поверил. Рад был этому и не рад одновременно.

Маг шел по палубе нам навстречу. Мы едва не столкнулись, когда Зимородок, пригибаясь, вынырнул из-под паруса. Он воззрился на капитана и меня с недоумением.

— Зимородок, — не теряя времени даром, пошел в атаку Ожерелье. — Зачем тебе нужен демон?

Маг был погружен в какие-то свои мысли.

— Демон? — переспросил он. — Демон нужен, чтобы… — Он ошарашено уставился на Ожерелье. — А откуда тебе известно про демона?

Я, как только усек Зимородка, так сразу спрятался за капитанскую спину, но Ожерелье пальцами, словно клещами, вцепился в мое плечо и вытолкнул меня вперед.

— Может быть, магия и не мое дело, но вот Даль слышал твой заговор уж не знаю с кем и слышал, что ты собираешься вызвать демона.

— Слышал?! — Зимородок впился в меня взглядом. Ожерелье порывался еще что-то сказать, но маг остановил его: — Погоди, капитан, я все объясню.

Ожерелье озадаченно умолк.

Я стоял, понурив голову, проклиная собственное любопытство. Рука мага задрала мой подбородок кверху. Он заглянул мне в лицо, и я увидел, что его зеленые глазищи смеются.

— Ты подслушал мой разговор с другим магом? — спросил он, почему-то довольно улыбаясь.

От стыда я был готов провалиться до самого дна Теплого Моря и даже глубже. Он повторил свой вопрос. Делать было нечего: я кивнул, сознаваясь. Хотя не понимаю, почему мне было стыдно? Ведь он собирался вызвать демона!

Зимородок отпустил меня и выпрямился.

— Ожерелье, я не ошибся, — сказал он. — Мальчик не видящий, он — маг. Ох и силен ты, брат… — сказал он мне.

Мое сердце ухнуло куда-то далеко-далеко, удары его стали гулкими, они, подобно грому, казалось, заполнили меня от пяток до макушки.

— Да, — кивнул Зимородок. — Никто, слышишь? Никто бы не смог подслушать моего разговора, кроме человека, у которого врожденный дар мага. И очень сильный дар. Ты не видящий, ты — маг, Даль.

В полной растерянности я оглянулся на капитана. Ожерелье как-то странно смотрел на меня, губы у него дрожали.

— Зачем тебя судьба привела на мой корабль, Зимородок? — спросил он глухим голосом.

— Возможно, ради этого мальчика, — ответил Зимородок.

На вершине скального утеса росла одинокая сосна. Изломанный и корявый ствол дерева был темен, а корни его, как вздувшиеся щупальца, вцепились в голый камень, с которого ветры в незапамятные времена сдули последние остатки почвы. Сосна прилепилась на самом краю утеса, чей изрытый склон круто обрывался в море. У его подножия бурлила и клокотала морская вода, высоко вверх подкидывая ошметья белой пены. Утес нависал над беснующимся морем, выставив изъязвленную непогодой грудь. В саженях ста от утеса, перекрывая подходы к нему, виднелась полоса рифов. Мутная морская вода, отсвечивающая бледной зеленью, неслась стремительными потоками в узких щелях между торчащими над поверхностью острыми вершинами, образуя водовороты. Большие и малые, они возникали внезапно: непрозрачная зелень воды вдруг закручивалась воронкой. Водовороты казались безобидными провалами на матовой глади моря, только бешеное кипение воды в глубине воронок развеивало обман. Да еще грохочущий рев моря, которое стремилось размолотить преграду в пыль, развеять ее по дну и наконец успокоиться.

Я свесился из гнезда на мачте, рискуя свалиться вниз и свернуть себе шею. Да, если я выпаду отсюда, от меня мало что останется. На всякий случай вокруг пояса у меня было намотано несколько витков крепкого линя, я его загодя приготовил и закрепил узлами, вязать которые меня обучил Руду. Палубный потратил не один день, вколачивая в меня науку затягивать всякие хитроумные петли.

«Касатка» дрейфовала саженях в полуторастах от полосы рифов на спокойной воде. Парус был убран, шли на веслах. Между рядами гребцов выхаживал палубный с продолговатым барабаном на брюхе. Ударами палочек по натянутой коже Руду задавал ритм гребле. Сейчас гребцы помаленьку табанили, чтобы «Касатку» не снесло на рифы. На баке стояли капитан и маг. Зимородок протянул руку, показывая на утес, и что-то говорил Ожерелью. Сколько бы я сейчас отдал за то, чтобы услышать его! Ожерелье, крепко уперевшись широко расставленными ногами в палубу, внимательно слушал мага. Когда Зимородок перестал говорить, тоже вытянул руку к рифам и что-то произнес. Маг закивал, соглашаясь, видимо. Ожерелье отвернулся от него и прокричал команду. До меня донеслись только маловразумительные обрывки: рев моря на рифах заглушил крик. Палубный встрепенулся. Руду раскрыл рот. «… блю…» — донеслось до меня. Наверное, «ублюдки», решил я. Руду взмахнул руками и принялся охаживать палками кожаные бока барабана. Барабан у палубного звучный, слышен был ясно, невзирая на ревущее море. Весла по левому борту продолжали табанить, по правому начали загребать. Пойдем вдоль острова по линии берега, сообразил я, значит, ищем место, где бросить якорь.

Я задом плюхнулся в гнездо и стал растирать живот: ему, надо сказать, досталось — я ведь висел на узком ребре ограждения, уцепившись за него пальцами. Сколько я так провисел? Не знаю. Часов у меня здесь нет. Брюхо саднило. Я глотнул водички из кувшина и кинул взгляд на солнце. До полудня еще далеко. Берег острова медленно проплывал стороной, снизу доносились ровный бой барабана и мерный плеск весел по воде. Не заметно для себя я полностью ушел в мысли, не дававшие мне покоя с той самой ночи, когда Зимородок в присутствии Ожерелья назвал меня магом. С тех пор я хожу как в тумане, ног под собой не чуя, на море смотрю, а волн не вижу. Братва на меня с удивлением поглядывает. Им ведь невдомек, что со мною творится, а я и рассказать не могу — мне Зимородок запретил. После того как я немного очухался, он тогда при Ожерелье взял меня за плечо и сказал:

— Пользоваться магией тебе, Даль, конечно, еще учиться и учиться, и сегодня же ты получишь свой первый урок. А будет он таков: о том, что ты узнал о самом себе, пока никому ни слова. До той поры, пока я не разрешу говорить об этом. Твой первый урок — урок молчания, сдержанности и спокойствия: эти три вещи перво-наперво усваивает каждый маг. Понял? — И когда я заплетающимся языком пробормотал «да», он добавил: — Доплывем до места, помогать мне там будешь, а как — скажу потом. О демоне тоже не проговорись, а то все перепугаются, как и ты.