Алексей Замковой - Унесенные магией

— Удачи, парни! — крикнул вслед наш раненый друг.

Остатки десятка, вместе с теми, кто вступили в бой нам на смену и тоже успели уже смениться, собрались за спинами тех, кто все еще стоит на переднем краю. Бой все не утихает — враги атакуют с немыслимыми яростью и упрямством. Строй глубиной в семь рядов надежно преграждает им путь, но и он колеблется — то отступит под напором противника на два-три шага, то снова оттеснит врагов.

Ламил только грязно выругался, окинув взглядом выживших.

Действительно, зрелище довольно жалкое. Практически у всех собравшихся легкие ранения, но хоть передвигаться самостоятельно и меч держать могут. А вот с оружием… На чуть более двадцати человек, стоящих перед десятником, всего три щита, один из которых скорее только видимость какой-то защиты. Ярость нападающих, помноженная на то, что вооружены они оказались в основном тяжелым оружием, разбила наши щиты в мелкую щепу. С оружием тоже… Почти все копья сломаны, мечи… Короткие мечи есть у большинства, но, насколько я уже смог понять из личного опыта, приобретенного в этом бою, без щита короткий меч — не оружие.

— Кто без оружия, — приказал десятник, — собрать у мертвых. В первую очередь брать щиты и копья. Бегом!

И мы разбежались в стороны. Стараясь не наступать на трупы, я шарю взглядом по земле. Копье! Я нагнулся и потянул за древко, часть которого скрыта под лежащим на животе трупом гнома. Нет, это всего лишь обломок… В трех локтях от наконечника древко переломано. А где сам наконечник — неизвестно. Отбросив бесполезную палку, иду дальше. Вот, повезло! Перевернув труп одного из наших, я обнаружил под ним щит. Практически целый — лишь небольшая трещина в одной из досок. У этого же покойника забрал меч. А копье… Копья я так и не нашел. Зато уже на обратном пути, когда совсем отчаялся найти копье, мне на глаза попалась любопытная вещь — небольшая, чуть больше локтя длиной, шипастая булава. Почему я обратил на нее внимание? Сам даже не знаю. Возможно, из-за того, что научиться орудовать дубинкой жизнь в трущобах заставила меня еще в детстве. Я вырвал оружие из мертвых пальцев хозяина и прикинул в руке. Тяжеловато… Булава сделана полностью из железа. Вообще я обратил внимание, что среди оружия и прочего снаряжения тех, кто на нас напал, практически… Да что там практически! Я за весь бой не увидел у них ни одного предмета из дерева! Все — металлическое. Может, это из-за того, что в горах с деревьями туговато, а спускаться с гор они по каким-то своим причинам не решаются? Погруженный в подобные размышления, я, взвешивая в руке булаву, отправился обратно.

Все собрались, и Ламил снова осмотрел нас. На этот раз хоть не выругался. Пусть и ранены, но все собравшиеся снова вооружены. Копий набралось тринадцать штук. Не знаю, почему не повезло с копьем мне… Со щитами дело обстоит хуже — их всего восемь. Взгляд десятника задержался на моей булаве, но он ничего не сказал по этому поводу.

— Значит, так, — Ламил еще раз прошелся под строем, — у кого копья — отдайте щиты тем, кто без копий, и становитесь во второй ряд. Первый ряд прикрывает копейщиков. Копейщики бьют поверх плеч первого ряда. Все понятно? Вперед!

Ну вот… Я снова в первом ряду. И пусть этот наш первый ряд от врага отделяют еще по меньшей мере десяток рядов, но, учитывая скорость, с которой они сменяются… Вот и сейчас — не успели мы встать позади перекрывающего ущелье строя, как мимо нас, проскальзывая между бойцами, поковыляли те, кто сумел дожить на передовой до смены.

— Как там? — Баин, стоящий справа от меня, дернул за рукав одного из баронских, который, прихрамывая на левую ногу, проходил мимо него.

Ответ воина крайне краток и грязен. Но общий его смысл заключается в том, что баронский предпочел бы оказаться совсем в другом месте.

— Прут как сумасшедшие, — пробормотал другой, вернувшийся с передовой. — Смерти они не боятся, что ли?

— Так, почитай, уже больше сотни их положили, — подключился к разговору Навин. — Если они так лезут — наверное, не боятся.

— А наших сколько полегло? — спросил кто-то.

— Кто его знает… Потом считать будем.

— В лазарете еще десятка два наберется…

Снова мимо нас прошли те, кто выжил в первом ряду. Мы стали еще ближе к передовой. И еще… И еще… Вот уже от противника нас отделяет всего один ряд. Воин, стоящий прямо передо мной, резко взметнул над головой меч, и сорвавшиеся с него алые капли попали мне прямо в лицо… Над плечом воина слева вдруг показалась оскаленная бородатая рожа… Он отступил на шаг, налетел на Крамма… Покачнулся и стал медленно заваливаться на бок… Крамм тут же выставил перед собой щит и резко толкнул всем своим весом падающего товарища. Тот полетел вперед и сбил с ног своего убийцу, не ожидавшего такого выпада. Крамм, подняв щит над головой, быстро упал на колено и пригвоздил врага мечом к земле.

— Сволочь!

Громкий треск и последовавший за ним крик, прозвучавший скорее как стон, отвлек меня и заставил сосредоточиться на происходящем прямо передо мной.

Наемник впереди меня сильным ударом рубанул кого-то перед собой и тут же попытался протиснуться назад — между мной и Баином. Левая рука его висит неподвижно… Не то что неподвижно — она просто болтается, как обрывок толстой веревки. Я чуть посторонился, пропуская раненого. Ну вот… Теперь я в самом что ни на есть первом ряду. Но мне не дали времени не то что осмотреться — даже осмыслить произошедшее. Хвала Дарену, я хоть успел заметить устремившееся прямо мне в лицо острие меча. Левая рука сама собой дернула щит вверх — успел! Глухой удар, отозвавшийся эхом в моем теле. Ах ты!.. Получай, ублюдок! Булава врезалась в шлем врага и расколола его, как орех. Вместе с головой… Змеей скользнуло мимо моего уха копье — наконечник впился прямо в подмышку еще одного врага, только замахнувшегося, чтобы опустить топор на щит Крамма. Это же копье чуть меня не погубило. Одновременно с тем, как оно вонзилось во врага, на меня набросился закованный в железо — не просто кольчугу, а в настоящую броню! — коротышка, размахивающий чем-то, похожим на длинный толстый металлический прут, на одном конце которого внушительный шар, а другой конец представлял собой широкий копейный наконечник. Вот этим наконечником он и собирался меня проткнуть, как вертелом, ударив поверх щита. Я попытался поднять щит, но его кромка, не поднявшись даже на ладонь, остановилась — лишь сухо клацнула о древко копья, еще не успевшего отдернуться назад. Тело, снова действующее на рефлексах, отреагировало гораздо быстрее, чем разум. Я едва опомнился, как оказалось, что уже упал на одно колено, а сверху, чуть не оцарапав мне макушку, прошло хищно блеснувшее острие. Но свою цель оно все равно нашло — не попав в меня, коротышка, не останавливаясь, воткнул свое оружие в грудь копейщика за моей спиной. Стоящий позади меня воин коротко вскрикнул, а я, не дожидаясь, пока последует новый удар, отвел щитом возвращающийся наконечник и, яростно хекнув, со всей дури впечатал булаву в бронированное плечо коротышки. Наплечник смялся, как бумага, — хорошая все-таки мне досталась булава! — и противник, схватившись за явно раздробленное плечо, повалился на колени. Я только собрался его добить… Бах! Щит даже застонал, еле выдержав мощнейший удар. Левая рука тут же онемела, но я все же смог снова поднять щит… Бах! Мне в лицо полетели мелкие щепки — еще одного удара щит не выдержит. Но его и не последовало. Кто бил, чем бил… Перед глазами — только растрескавшиеся доски щита. А когда рискнул выглянуть — стало уже не до того, чтобы осматриваться.