Максим Субботин - Хозяин земли Духов - 1 (СИ)

Два десятка двоедушников расступились, разбрелись по селению. Я следил за ними с неприятием. Они ходили по моей земле, с тупым равнодушием заглядывали везде, куда считали нужным.

Я мельком глянул на раненую ладонь и обомлел. Рана затягивалась буквально на глазах.

— О чем вы говорили? — спросил Гуран-Абура. — О каком поле речь?

— Мой клан проиграл в игре раздряга и потому долшен отправитьшя в Белую штольню. Но наш опоили! — его кулаки сжались. — И даже так нам пошти удалошь одешать победу.

— И?

— Теперь ты вошдь клана и имеешь право потребовать повторной игры, — он вперился в меня пронзительным взглядом черных глаз. — Мы будем первыми!

— А отказаться можно? У нас и тут куча дел.

— Мошно, но это шмерть.

— Хорошая альтернатива, ничего не скажешь. Что за игра, какие правила?

— Нам надо идти. В дороге рашшкашу. И… — он помедлил, — прошу прошения, гошподин. Шря мы шли в этом направлении. Но ешли мы выиграем игру, все шахты, что потерял твой клан, шнова станут твоими.

— А что за шахты?

— Уголь, шелешо.

— Железо?

— Да.

Заманчиво, конечно. Только что-то мне подсказывало, что неизвестная игра не станет легкой прогулкой. Типы, с ног до головы покрытые шрамами, вряд ли балуются шашками или настольным теннисом.

— Они, — Гуран-Абур указал на домовых, — могут оштатьшя. От них в игре не будет помоши, а главе рода до них нет дела. А вот шители воды помогут.

Я помнил по карте Зосимы, где располагалась Княжья гора. Далеко. Но что куда хуже — по пути к ней почти не было водоемов.

— Они останутся, — я подошел к Анум-Даравану и указал на русалок. Гуран-Абур говорил, что без слова главы рода "своим" ничего не грозит. Я же вроде как стал своим. Значит, пока опасаться нечего. В теории… На практике же горло пересохло, с трудом удавалось говорить четко, не выказывая страха. — Им нужна большая вода, без нее не дойдут.

— А ты дершок, шеловек, — усмехнулся двоедушник и оскалился, продемонстрировав отсутствие половины зубов. — Дело твое. Но для игры требуетшя пять учаштников. Ты проиграешь — и мы вернемшя. Шелень и влага — отвратно, но мешто Духов… они ше не покинут его, так?

Что ж, глупо было надеяться, что уроды не пронюхают о содержимом каменных развалин.

Я очень не хотел, чтобы Найдена отправилась с нами. Но слова князя и господина на этот раз не возымели действия. Переупрямить ее не удалось. Ну а ендарь — он ничего не спрашивал и не отвечал. Просто собрался быстрее всех и ожидал с мешком за плечами.

— Силу предков вам в подмогу, — негромко проговорил подошедший Зосима.

— Спасибо. Возможно, вам будет лучше уйти, пока мы не вернемся.

— Это наш дом. А из дома негоже бежать, завидев первую опасность. Ни о чем не беспокойся. Мы сдюжим.

Я кивнул и ушел.

Дорога предстояла долгая и трудная. Впрочем, скоро оказалось, что куда более трудная, чем предполагал. Но и куда менее долгая.

Каждому из нас, кроме ендаря, предоставили по чешуйчатому скакуну — часть погони остановилась на лесной поляне, примерно в полукилометре от Сызновграда, а с ними и запасные "ящеры".

На поверку создания оказались весьма тихими и покорными, даже с нами — чужаками. На спине каждого из них толстыми кожаными ремнями крепилось седло со спинкой, а также пара седельных сумок. В последние мы сложили свою нехитрую поклажу, включая оружие и доспехи. Двоедушники поступали так же — на марше всей их одеждой оставалась металлизированная юбка.

Только теперь я обратил внимание, что ни у одного из них нет на теле волос. Даже намека. Абсолютно голая кожа, лоснящаяся от пота.

Поначалу ехать верхом было приятно и интересно. Скакун практически не нуждался в управлении — просто следовал за вожаком, на котором восседал Анум-Дараван. Аеш пристроился на седле передо мной, вцепился в луку и со смесью восторга и опасливости крутил по сторонам головой.

— И как им только даются эти твари, — произнес он с восхищением. — Человеки сколь пупы ни рвали, сколь слюнями не исходили, а не сумели их приручить.

— А кто это?

— Знамо дело — василиски. Еще те ищейки. Стоит тебе тут обделаться, они учуют у самих гор Ожидания.

Интересно, в моем представлении василиски — это смесь петуха и змеи. А тут обычные ящерицы, разве что большие и очень воспитанные.

Первое приятное впечатление от поездки быстро улетучилось. В седле немилосердно трясло, и я, как человек никогда не ездивший верхом, ощутил всю прелесть стертой в кровь задницы и внутренней поверхности бедер, а также ломящей спины. Кавалькада двоедушников не останавливалась бы до самого вечера — при необходимости каждый из них замедлял движение, спешивался, а потом быстро догонял основную группу. За нами же следили. Потому каждый поход до ветру сопровождался общей недолгой остановкой. Поначалу это немного выводило из себя, но потом стало абсолютно плевать. Любая возможность пройтись своими ногами и отдохнуть от неослабевающей тряски воспринималась мной райским удовольствием. К исходу дня думать мог только о болезненно ноющей промежности.

На месте ночевки безвольным кулем вывалился из седла и какое-то время просто валялся на траве, ощущая ее прохладу. Двоедушники радостно ржали над никчемным человеком, неведомо как сумевшим исцелить место Духов. Мне плевать хотелось на эти смешки. Чувствовал себя разбитым и больным, будто весь день просидел в кипящей кастрюле. С большим трудом добрался до костра, разложенного Гуран-Абуром и его воинами. Думаю, он не раз успел пожалеть о своем выборе и признании меня своим вождем.

"Интересно, а свергать вождей у них принято?"

Похоже, изо всей группы самым дохлым и неподготовленным оказался именно я. Вернее сказать — только я.

— Небось, хозяйство себе по самые уши стер, — участливо проговорил Аеш. — Есть будешь?

— Позже.

— Смотри, а то ничего не останется. Твои новые друзья жрать горазды.

— Неужели больше тебя?

— Я к нему со всей душой, а он так… — делано обиделся ендарь.

— Иди-иди, — послышался голос Найдены, — они как раз пробу снимают.

Аеш вскинулся, почти бегом бросился к троице двоедушников, занятых приготовлением в металлическом котелке чего-то пахнущего мясом и душистыми травами.

— Отойдем… — Найдена протянула мне руку.

— Извини, я немного не в форме, — усмехнулся я.

Она вздохнула.

— Идем, говорю. Лечить тебя стану.

Как же хорошо было лежать, как же тяжело вставать. Мы отошли шагов на десять.

— Снимай порты. Зосима как знал — передал тебе гостинец. Сказал — ты у нас нежный и ранимый, как девица.

Найдена широко улыбалась. Она держала в руках раскрытый мешочек с какой-то густой субстанцией.

Я молча повиновался. Сил на споры не осталось, а обижаться глупо, когда староста прав. Нормальные путники вон чуть не вприпрыжку бегают, собирают хворост, один князь изволит печалиться и рожу от боли кривить.