Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия : СИ]

— Куда столько? Разорвет! — воскликнул он.

— Мне надо, — ответила она. — Мне надо помочь. Я скоро вернусь и все расскажу.

После этого вернулась к реке и нырнула. Темный силуэт под водой метнулся к ней, и все стихло.

— Что это было? — ошарашено спросил воин, почувствовавший разом облегчение и гнев.

— Это была Белавка, — только и ответил Дарей, вновь вслушиваясь в ее сердцебиение, доносившееся из-под толщи воды.

Свечение, мягко принявшее ее в свои объятья у берега, вновь отступило, когда девушку вернули в жилище Айвора. Вскоре за ней вернулся и хозяин. Он с улыбкой смотрел на чародейку.

— Не обманула, — сказал он.

— Мое слово крепкое, — обиделась девушка и снова взялась за камешек.

Сила теперь лилась с ее рук слепящим потоком, наполняя «уголек». Он еще подрос и теперь пылал ярко— красным цветом. Глаза Айвора расширились, и он бросился к Белаве, хватая ее за руки.

— Хватит, — успел крикнуть он прежде, чем мощный силовой удар не откинул его к противоположной стене.

Белава остановилась и посмотрела на него тяжелым взглядом. Мужчина медленно поднялся и заковылял к ней. Он посмотрел на камень, и засмеялся. Смех был странноватый, глухой и утробный. Айвор вдруг подхватил девушку и крепко сжал:

— Я отправляюсь домой! — крикнул он. — У тебя получилось, он готов!

— Теперь я могу вернуться? — спросила она. — Меня ждут.

— У тебя чудесный запах, — сказал мужчина. — Я запомню его и буду вспоминать там. А хочешь, я покажу тебе мой мир? Ты столько силы влила в камень, что его хватит на двоих.

— Вот уж спасибо, — Белава попыталась вырваться из сильных рук. — Нам и тут хорошо. Да и дело у меня спешное. Отпусти.

— А если не отпущу? — Айвор лукаво улыбнулся. — Ты мне нравишься, запах твой кружит голову.

— Эй-эй, — возмутилась чародейка. — Я ведь и колдануть могу, мало не покажется.

— Сердце того, кто подбежал к тебе билось сильно, — сказал хозяин Затонухи. — Оно и сейчас бьется сильно, он волнуется. А второй прячет волнение. Я слышу.

— Конечно, они волнуются, ты же меня тут держишь, — ворчливо ответила Белава и возмущенно добавила. — Отпусти меня уже. Что прицепился?

Айвор снова рассмеялся, теперь его смех был более привычным, легким и счастливым. Он поставил на пол напряженную девушку, но все еще не выпускал из рук. Мужчина чуть склонил набок голову и рассматривал чародейку.

— Ты мне чем-то напоминаешь мою Айну, — заговорил он. — Жрец-хранитель не может иметь пару, потому я хранил нашу связь в тайне. Она погибла, когда Мари пробивался к святилищу. Айна пахла иначе. Она пахла домом, с ней было спокойно. От тебя пахнет… — он попробовал подобрать слово, — мечтой, свободой… Головокружительный запах.

— Мне надо наверх, — проигнорировала его слова Белава. — Моя мечта наверху волнуется. Отпусти.

— Да, — улыбка мужчины стала печальной, — я почувствовал, он о тебе думает так же. — потом разжал руки. — Спасибо тебе, Белава. Забрать тебя было бы неблагодарностью. Прощай.

Тут же сияющий шар вновь разбился на мерцающую пыль, обволок девушку и понес наверх. На берегу двое мужчин, затаив дыхание, наблюдали, как нечто подняло со дна Белаву и бережно поставило на землю. Она устало улыбнулась своим спутникам и направилась к ним. Радмир сделал было к ней шаг, но Дарей вихрем сорвался с места и кинулся к ученице. Напряжение, все это время тщательно сдерживаемое, в одно мгновение прорвалось наружу:

— Я убью тебя, — заорал он. — Я убью тебя, нечисть кривцовская! Сколько крови ты у меня еще пить будешь? Я тебя спрашиваю, сколько? — и с ходу отвесил ученице увесистую затрещину.

— Дарей! — кинулся к нему воин.

— Ма-а-асте-ер, — заг олосила испуганная и разобиженная девица.

— Не держи меня, друже, — кричал чародей, — не держи меня. Я ее выпорю, как есть выпорю!

— Угомонись, Дарей, — увещевал его Радмир, удерживая в железном капкане рук. — Вернулась живая, слава Великим Духам.

— Убью стервь эту неугомонную, — продолжал бесноваться Дарей, и Белава отбежала подальше, утирая слезы.

Потом чародей выдохся и обмяк в руках товарища. Воин усадил его на землю и попросил девушку дать воды. Она быстро выхватила из торбы глиняную кружку, пошептала, и та наполнилась чистой холодной водой. Радмир взял кружку, слегка задержав руку чародейки в своей, и подал Дарею. Тот залпом выпил и тяжко вздохнул. Только после этого ученица рискнула подойти.

— Мастер, — позвала она, — мастер. Простите меня, я не специально в реку прыгнула. Меня Айвор позвал.

— Кто? — мужчины удивленно посмотрели на нее, и Белава начала рассказывать.

Пока она рассказывала, учитель успокоился окончательно, слушая с неподдельным интересом. Радмир подошел к девушке сзади, незаметно положив руку на талию, привлекая к себе. Она прижала к себе его руку, продолжая рассказывать. Учитель проигнорировал эти действия, больше заинтересованный рассказом.

— Так этот Айвор должен покинуть наш мир? — спросил он, когда ученица закончила рассказ.

— Да, только не знаю, когда он это хочет сделать, — ответила она.

— Любопытно. — продолжал мастер. — Я слышал, что существуют другие миры. Богатейку называют дверью туда. Только невозможно угадать, куда попадешь. Эх, хотел бы я посмотреть, как он будет перемещаться.

— Тогда смотри, — раздался голос.

Все трое обернулись. На противоположном берегу стоял Айвор в человеческой ипостаси. Его серебристые глаза ярко мерцали на свету, одет он был в черный облегающий костюм с серебряными знаками на груди и рукавах. В руках он держал красный камень. Айвор помахал Белаве и крикнул:

— А может все-таки со мной, красавица? — и засмеялся, глядя, как Радмир задвинул девушку себе за спину.

— Не трону, — успокоил он воина.

Потом взмахнул рукой, прощаясь, накрыл камень второй рукой, произнес три слова на неизвестном языке и… Ярко-багровая вспышка полыхнула, ослепив на несколько мгновений путников.

Когда они наконец смогли видеть, на том берегу уже никого не было.

— Что теперь с рекой будет? — спросила Белава, выглядывая из-за плеча Радмира.

— Заселят потихоньку, — ответил учитель. — Надо будет в Белый Град передать, Водяной быстро найдется, а там и жизнь в реку вернется. — затем повернулся к ученице и погладил ее по щеке. — Горе ты мое, — сказал он с нежностью, и девушка повисла у него на шее. — А теперь в путь. Нам еще день до тракта и четыре дня до Полянии… чтоб ей в Нижней Мир провалиться.

Тракт встретил их странным затишьем. Редкие купеческие повозки мелькали в обоих направлениях. Пеших и конных путников тоже было мало. Особой разговорчивостью тут никто не страдал. Вяло кланялись, отвечали на вопросы тоже не особо охотно. На белавино удивление ответил Радмир.