Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия : СИ]

— Великие Духи… — потрясенно шептал царь и закрывал глаза. — Но как так случилось?

— Об этом тебя надо спрашивать, царь-батюшка. Как ты змея к себе подпустил, да связан им оказался?

— Он сказал, что сделает Полянию первейшим государством. Поднимет и восславит, — виновато ответил царь. — И я подумал, что могу иметь своего личного чародея… в тайне. Ведь для пользы государства все должно было быть. И я как овца за ним пошел, любому слову послушный. Сначала сам приказывал убирать всех недовольных и ропчущих. Следил, чтобы чародея моего никто не смел ни в чем заподозрить. А однажды он пришел и сказал: «Помнишь, я обещал, что сделаю твое государство самым сильным?» Я кивнул и… с тех пор ничего вспомнить не могу. Ощущение, что в черной пустоте плавал.

— Да лучше б ты забыл всю ту ерунду, что несли твои предки. Не серчай, государь. Да заполнил всю Полянию чародеями да колдунами, глядишь, и не сунулся бы к тебе Благомил этот. В Семиречье такого ведь не учудил, хоть и пришел оттуда.

Полянский самодержец промолчал, только вздохнул тяжко. Радмир тоже не продолжал разговор, отдаваясь своим мыслям и тревогам. Дымка еще прибавил ходу, и оборотни были уже еле видны сзади, но погони не оставили.

Лихой в очередной раз свернул, и Яхонт чародея чуть не влетел в Злату. Та недовольно захрапела и попыталась цапнуть за ногу разбойника. Тот лишь беззлобно выругался и потрепал кобылку по шее. Перед всадниками выросли развалины. Лихой спешился и повел Злату внутрь, открыв ворота.

— Что это? — спросил Дарей, идя вслед за разбойником.

— Это, друже, легендарный Афир, — и разбойник гордо посмотрел на ошеломленного спутника.

— Но ведь Афир исчез две тысячи лет назад, — чародей жадно оглядывался вокруг.

— Исчез. — не стал спорить Лихой. — Остались только развалины сторожевой башни «Сумеречного кольца». Мы случайно наткнулись, потом долго лазали, изучали, насколько нам это может быть полезно. А однажды нашли маленькую металлическую дверь за зеленой порослью, а там начертана крепость и подписано на альвийском— Афир. По этому рисунку сообразил, что это остатки одной из пяти сторожевых башен. А потом взял, дурак, в руки и рисунок рассыпался прахом. Мы стали тут награбленное складывать. Так что у нас с тобой есть пять мечей, несколько луков со стрелами, горшок со смолой… это еще видать с тех времен. Мы ее не приносили, это точно, уже здесь нашли. Забраться сюда эти твари не смогут, а вот мы их можем смело обстреливать сверху. Кстати, кольчуга и еще кой-чего защитного тоже имеется.

— Смола— это самое лучшее, о чем ты мне сказал, — возликовал Дарей. — Тряпья тоже наверняка натащили. Готовь смолу, стрелы, факелы и огонь. У нас есть, чем от них отбиться, — и он захохотал. — Афир! С ума сойти, Сумеречное кольцо! Если нам повезет, то магия древних альвов еще не оставила это место, и сможет распознать, что мы на стороне света.

Мужчины занялись подготовкой своей обороны. Лихой вытаскивал из закромов достаточно обширный арсенал, а Дарей осматривал башню.

— Дарей, — крикнул разбойник. — Помог бы что ли.

— Сейчас, — отозвался чародей. — Еще здесь погляжу.

— Что ищешь хоть?

— Это же альвийская крепость, у них охранные заклинания по всем стенам обычно натыканы. Если найду, то скорей всего смогу поднять защиту заново. Тогда хоть до возвращения Радмира с помощью просидим.

— Если только друг друга не сожрем с голодухи, — хохотнул разбойник. — Ладно, ищи, а я пока начну наверх все таскать.

— Угу, — ответил Дарей и продолжил поиски.

Поиски чародея увенчались успехом, когда Лихой, уже взмокший и злой, перетащил почти все на остатки второго яруса. Дарей с довольной улыбкой поднял небольшой и вроде бы обычный камешек, подкинул его и вернул на прежнее место, произнеся несколько альвийских слов. И тут же ощутимый поток силы, отозвался и разлился по полу башни, переходя на стены, и устремился вверх. Лихой дотронулся до стены.

— Теплая, будто солнцем нагрелась. — сказал он.

— Альвийская магия, — подмигнул чародей. — Я в Хрустальном Граде на такие камешки насмотрелся, там же и заклинание выучил.

Они поднялись наверх. Дарей глянул вниз и увидел, как огоньки светящихся глаз оборотней заполнили пространство под развалинами. Казалось, что их стало больше. Один из оборотней попробовал броситься на стену и тут же отлетел, жалобно взвизгивая и скуля, тряся опаленной лапой.

— То ли еще будет, когда солнце взойдет, — усмехнулся Дарей.

Начинать бой осажденные пока не собирались, в темноте было плохо видно, особенно всадников. А то, что они там даже не приходилось сомневаться. И мужчины заняли время беседой. До восхода оставалось совсем немного.

Благомил стоял напротив своей пленницы и мечтательно улыбался. Она сжалась в комок на его огромном ложе, куда он практически кинул ее, когда они вернулись в его обиталище. Белава боялась даже вдохнуть полной грудью, не зная, что можно ожидать от мужчины за свой поступок. Только на душе было тепло от того, что она спасла мастера и ненаглядного насмешника. А еще царя, которого было очень жалко и неизвестного мужчину с красивыми глазами. Но тошно становилось, когда перед мысленном взором вставала та смелая женщина…

— Оживи ее, — вдруг попросила девушка Благомила.

— Кого? — не понял «бог».

— Ту женщину.

— За глупость надо расплачиваться, — жестко ответил Благомил. — Ее я бы может даже и отпустил. С Дареем у нас давние счеты, а твой дружок… Да я бы отпустил и его, и Дарея, если бы они так глупо не решили сопротивляться. А за глупость, как я уже сказал, надо расплачиваться.

— И все же оживи ее, ты же можешь. В тебе сила жизни, — упрямо повторила девушка и тише добавила, — для меня…

— Для тебя? — он хитро улыбнулся и сел к ней. — Ты за это меня опять поцелуешь?

— Поцелую, — ответила она и посмотрела ему в глаза.

— Драгоценная моя, — весело засмеялся Благомил, — если твои поцелуи станут наградой за оживление, мне придется поубивать всю Полянию и Семиречье. Или, — он прищурился, — тебе придется меня целовать, чтобы я не убивал.

— То есть все равно целовать, чтобы ты не сделал? — хмуро спросила она.

— А почему бы и нет. За жизнь возлюбленного не побоялась при нем у меня на шее повиснуть, — снова засмеялся Благомил, и Белава отвернулась, утирая не прошенную слезу. Это хорошо еще, что она не видела глаза Радмира в этот момент. — А может поцелуешь меня просто так, без всякого повода? — он лукаво улыбнулся и схватил за руку, подтаскивая к себе.

Белава вскрикнула и попыталась отбиться, но сильные руки удержали ее, и «бог» навис над ней, продолжая рассматривать ее личико. «Если будет приставать, Зверя все-таки выпущу», — подумала она, замерев и зажмурившись. Благомил тихо рассмеялся и аккуратно убрал волосы с ее лица. Очертил, едва касаясь, нежный овал девичьего лица, провел пальцем линию ото лба, по чуть вздернутому носику, по губам, отчего Белава плотно сжала их, и снова засмеялся. Потом наклонился, окутав облаком своих длинных волос и коснулся губами щеки, нежно, все так же едва касаясь. Его поцелуи порхали по личику девушки, словно крылья бабочки, а она мечтала только о том, чтобы Благомил наконец отпустил ее.