Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия : СИ]

— Мастер, уйдем отсюда, — попросила Белава.

— Подожди, надо еще посмотреть. — он пересел к задним ногам, но вдруг обернулся к дрожащей девушке, — ты не знаешь, как согреться? Колдони, а то мертвецов своим клацанье из могил поднимешь.

Белава сделала привычное— стукнула себя по лбу ладонью. Она никак не могла перестроиться и вне занятий колдовством пользовалась редко. Девушка зашевелила губами, провела руками по лицу, по волосам, по плечам и дальше, пока не почувствовала, что тепло начало разливаться по телу. Тогда она наконец встала и присоединилась к учителю.

— Ну и образина, — пробормотала она, гладя на чудище.

— Ты смелая оказывается, — ответил Дарей, не глядя на нее. — Но вперед не бросайся на нечисть, просто чудо, что так удачно вышло. Обычно глупые ученики-недоучки долго не живут, если так неосторожны.

— Я? Я не бросалась! — воскликнула девушка. — Меня будто меч тащил, сам в бой рвался, сам выбирал, когда ударить. А я должна была без чувств валяться… — и она потупилась.

— В последнем ты тоже преуспела, — хмыкнул чародей. — Батюшка расстарался, даже перестарался, — сказал он себе. — Впрочем, меч новый, потом опыта наберется и, глядишь, будет лучшее оружие, которое я видел.

И тут до них донеслось шипение. Оба повернули головы к тому месту, где недавно лежала Белава. Оружие так и не убрали в ножны. Их взором предстала извивающая по клинку змея, глаза которой горели ярко — зеленым светом. Оба начали озираться по сторонам. Вдруг до них донесся треск сверху. Они одновременно подняли головы, и Дарей резко толкнул Белаву, потому что на головы им падал второй зверь. Второе чудище яростно рычало. Не в пример первому оно было осторожней. Дарей откатился, вытаскивая на ходу меч из ножен. Вурдалак и чародей закружились, готовые в любой момент броситься друг на друга.

— Ведет себя неправильно, — между делом произнес чародей, — ой, неправильно, не по вурдалачьи.

И тут вновь раздалось шипение, требовательное и громкое. Вурдалак повернулся на звук, и чародей напал. Зверь успел кинуться в сторону, но меч Дарея зацепил его, и на пожухлую листву упали черные капли. Белава, попробовав сосредоточиться и притянуть меч, поняла, что сейчас у нее ничего не получится и попыталась приблизится к своему оружию, но чудовище извернулось и махнуло лапой у нее перед лицом. И вновь чародей и вурдалак кружились, ожидая момент для удара. На этот раз повезло зверю. Неожиданно под ногу чародея попал камень, и он оступился. Вурдалак распрямившейся пружиной бросился на врага. Чародей попытался откатиться в сторону, но существо подцепило его лапой и подкинуло вверх. Дарей развернулся по кошачьи и приземлился на четвереньки. Тут же взвился и кинулся навстречу зверю, раскручивая меч. Вурдалак отскочил и снова ринулся в атаку. Белава вновь сделала попытку добежать до меча, который заходился шипением, но вурдалак опять отогнал ее назад. Наконец, зверь взъярился окончательно и прыгнул на Дарея, повалил его и потянулся оскаленной пастью к голове.

— Пошел вон! — заорала Белава и выбросила руки вперед.

Мощный поток силы вырвался из ее ладоней и разметал чародея и вурдалака по разным сторонам. Пока зверь тряс своей огромной башкой, чародей вскочил на ноги, встряхнулся и бросился на нечисть. Девушка же протянула руку к своему мечу, и он сверкающей молнией полетел к ней. К вурдалаку чародей и ученица подбежали почти одновременно. Тот наконец пришел в себя и вскочил. Первая к нему подбежала Белава, но зверь успел цапнуть ее прежде, чем откинул, и девушка полетела в сторону, хватаясь за распоротое плечо.

— Мразь! — закричал чародей, поднырнул под вурдалака и вогнал ему меч в горло. — Сдохни!

Существо попыталось дотянуться до чародея, еще раз сделало рывок, но тяжело рухнуло, издав булькающий звук. Дарей еще мгновение смотрел на вурдалака, и убедившись, что тот сдох, бросился к стонущей Белаве. Девушка лежала под деревом, о которое ударилась при падении, одежда на разорванном плече покраснела от пропитавшей ее крови.

— Больно, — прошептала она, жалобно глядя на учителя.

— Ай, девонька, что ж ты так, — он шевельнув пальцами, соткав небольшой огонек и осмотрел рану. — Глубоко полоснул. Потерпи, Белавушка, сейчас я тебя домой отнесу. Полечу, пошепчу, до свадьбы заживет, — утешал чародей ученицу.

— Не хочу замуж, — простонала девушка и провалилась в забытье.

Очнулась она уже в тереме чародея под причитания тетки Яры:

— Ох, загубили ягодку, ай, да подрубили на корню. Что ж ты, девонька, та-ак? Уж ты открой глазки свои прекрасные.

— Вы по ком голосите, тетенька Яра? — спросила Белава, удивившись слабости своего голоса.

— Очнулась? — как-то сразу ей не поверила Яра. — И правда очнулась. Очнулась! — заорала она, и в светелку вбежал чародей.

— Вот и славно, — с каким-то облегчением сказал он. — Ну-кась дай погляжу на тебя.

Он опять соткал огонек и заглянул ей в глаза, потом осмотрел плечо, покачал головой, но все же остался доволен.

— Обошлось, — сказал он, — но рана тяжело затягивается. Ты не переживай, все обошлось, и рану залечим. До свадьбы…

— Еще слово о свадьбе, мастер, и я вас закину на крышу, — угрожающе процедила девушка, и чародей засмеялся.

— Точно оживает, — улыбнулась Яра.

Дарей ушел, а Яра еще задержалась.

— Дарей тебя домой-то приволок, весь бледный, злой. На нас орет, то принеси, то подай. Возился с тобой всю ночь, а потом еще целый день не отходил. То зелье в рот зальет, то шепчет сидит, то рану чистит и смазывает. Говорит, плохо все, никогда такого не видел. Пять дней ты без сознания лежала, бредила все. Даже рычала. Батюшка наш как рык услышал, так чуть не поседел. И опять день и ночь рядом сидел, никого не подпускал. А Дикуша-то извелся. Закрылся в зельевой каморке и все что-то варил, да чародею таскал. И мы с Кумаем перепугались за тебя жуть. Думали, все, загубили девку, а ты вот и пришла в себя, — женщина улыбалась.

— Пять дней, — прошептала Белава ошарашено.

Тут вошел Дикуша. Он глянул на девушку и недовольно сказал:

— Очухалась. Заразу зараза не свалит. И дальше тебя терпеть придется.

— Дикуша! — возмущенно вскрикнула Яра, но Белава успела заметить, что глаза парня сверкнули радостной искоркой, и она ответила:

— Да уж, сделай милость, — и улыбнулась. Дикуша расплылся в ответной улыбке, но тут же еще сильней сдвинул брови и поспешил выйти поскорей из белавиной светелки.

— Вот охламон, — покачала головой Яра и добавила на ухо девушке, — я же говорила, что он добрый парень, — Белава согласно кивнула.

На протяжении еще двух недель она чувствовала сильную слабость, и плечо ныло почти все время. Ей помогали выйти на улицу, и она подолгу сидела, вдыхая запахи поздней осени. Но как только силы начали возвращаться, чародей без жалости погнал ее по новым знаниям, стремясь наверстать упущенное. Белава вдруг поняла, что она дико соскучилась по своим урокам, даже за зелья взялась с большим удовольствием. Так окончилась осень, прошла зима, а за ней объявилась и долгожданная весна.