Сергей Плотников - Паутина Света. Том 4 СИ

— Что тебе надо? — Резко поменявший направление после упоминания волчицы, теперь пожилой маг резко остановился и обернулся. Его правая рука легла на рукоять меча, ножны удерживались левой.

— Наконец-то… — Вздохнул сын, от которого отреклись, с некоторым трудом «удерживая на языке» заготовленные колкости. — Доступ в Хранилище . Ты перекрыл его мне и…

— Нет.

— Даже не хочешь выслушать, зачем…

— Нет. Это все?

— Как же с тобой тяжело, батя… — Пробормотал Торицуке и повысил голос. — Это «сокрытое» — мой проект, без меня у тебя бы ничего не вышло…

— Нет. Ты не часть клана — другого ответа ты никогда не получишь. А теперь — уходи! — Генноске развернулся на пятке и сделал шаг… и опять оказался лицом к «бывшему» сыну: невидимая граница пространственной техники «Мистический дом» теперь «ужала» весь мир для двух человек до пятиметрового круга вписанного в пределы небольшой лесной поляны. За то время, пока Торицуке был вне поля зрения Генноске произошли два изменения: грабли были небрежно воткнуты в землю насадкой вверх, а в опущенной руке более молодого Амакава оказался извлеченный откуда-то пистолет странного дизайна. Старший «собеседник», оценив ситуацию, самым обыденным движением сменил положение тела, выведя вперед праву, опорную ногу — и обманчиво-незаметным движением подложил большой палец левой руки под цубу клинка. Странное дело — впервые за все время, пока длился не совсем обычный разговор, на лице старика появились какие-то эмоции: он улыбался . Очень, очень недобро улыбался!

— Я вижу, за то время, пока мы не виделись, ты потерял не только честь… сын!

— Мозги к твоему огорчению я как раз не потерял… отец. — Скопировал улыбку отца Торицуке. — Потому — добрый совет: если хочешь напасть , атакуй все-таки противника, а не артефакт, на который ты нацелился — только клинок зря извлечешь. Или ты думал, что я не замечу такой «малости»? Ты же сам меня учил… Слушай, видишь же — я настроен серьезно: давай ты мне покажешь рабочий рисунок ID, и закончим наше взаимнонеприятное общение…

— Я смотрю, ты за время своего «путешествия» потерял не только честь, как я думал… — Протянул Генноске. Если бы весь разговор с самого начала слушал посторонний наблюдатель, он бы поразился, насколько похоже получается у отца и сына изображать «сарказм». Правда, младший Амакава держать лицо не пожелал:

— Честь? — Как-то даже ласково переспросил Торицуке, правда его голос чем дальше, тем больше переходил в шипение. — И это мне говорит мразь, которая позволила поставить моему сыну «глубокое внушение», что он теперь даже не может запомнить имени родителей?! Тебе мало было потешить свою самовластность и выгнать, облив помоями меня и Мию, да? Ты позволил Саввако влезть в мозги внуку, зная, что ни «изменяющий свет», ни сила крови Ми не в силах справиться с этим дерьмом!

Японец в европейском платье все-таки справился с эмоциями и, после крохотной паузы продолжил говорить совсем спокойно, расслабив плечи и даже отведя взгляд… вот только мужчину в кимоно это совсем не обмануло. Говорящий теперь был готов — просто готов к чему угодно: говорить, уклоняться от атаки, стрелять… убивать или пытать — и никакие «родственные чувства» ему сейчас не помешали бы. Даже та холодная ярость, что буквально мгновение назад так и плескала из Торицуке, сейчас стекла с него как вода, оставляя лишь чувство вселенского спокойствия… и это было страшно! Сатори — это вам не какой-нибудь наркотический приход, когда опьяненный мухоморами гайдзин бежит, брызжа слюной и не разбирая своих и чужих. Сатори — это когда твою руку ведет само небо, когда вообще не возникает вопроса «что делать», как бы не повернулась ситуация Человек становиться лишь проводником той функции, что взял на себя… глазами потомка на слегка побелевшего Генноске смотрела не просто смерть — противник действительно готов был сделать что угодно , что бы получить искомое.

— Мы отдали тебе на сохранение самое ценное, что у нас было — наше дитя, а получили в ответ предательство и «кодекс чести главы клана», почему-то выглядевший, как наш сын. Не способного думать самостоятельно, зато переводящего любую проблему к заученным «нормам» «неписанного закона будущего главы клана». Пока мы искали причину и «автора» нападения, ты придумывал, как посильнее «обесчестить предателей», что «лишили Шестой Клан силы и положения»… Нам пришлось своими руками фактически стереть разум собственного ребенка вместе с тем что туда напихал один престарелый маразматик-параноик, поставивший не снимаемую блокировку на амулет подавления магии…

…Генноске молчал. Собственно, все, что он мог ответить, было высказано в десятке высокопарных фраз, когда он озвучивал сыну и его жене «проклятье рода». Он тогда был зол. Очень зол — узнать о полном разгроме сил клана, делающих Амакава конечно не ровней по силе Тсучимикадо, но уж точно выше остальных существующих выживших Кланов. Амакава никогда не выпячивали свою силу… стоило один раз развернуть «вассалов-на-клятве» против противников из числа других магов — и те же первые не перед чем не остановились бы, что бы закопать всех Шестых вместе со всеми демонами, сколько бы их там ни было. Однако сам факт наличия такой узкоспециализированной силы под рукой позволял по праву занимать свое место и быть тем «тузом», что неизменно разыгрывал Круг в ситуации, когда иначе сверхъестественного противника нужно было заваливать трупами своих магов. Аякаси и артефакты — неизменно выигрышное сочетание… правда, опасное для самих Шестых: карьера укротителя и экспериментатора никогда не бывает безоблачной. За это их клан уважали. За это готовы были закрывать глаза на «странности» затворников и «странных личностей». Теперь Генноске было нечего «показать». Тщательно собираемое последние триста лет живое достояние рода было потеряно — начинать путь нужно было с самого начала… Потому-то вернувший себе достоинство Главы старый маг и «интенсифицировал» совместные работы по «Багровому Клинку» — если делать засевший в головах некоторых магов Круга и их высоких покровителей в правительстве проект «суперсолдата» не поэтапно, а «эффективно», результат получался… внушающий трепет. Магия, психика, физические кондиции — тем, кто видит хватило. Пришлось даже разыграть «добрячка — странного отшельника» перед Мерухи Джингуджи — ее дочка была весьма одарена природой, а клан набрал порядочную силу. Пусть остальные шарахались от «мусора», как и говорилось, Амакава прощали «мелкую блажь», за которую кого другого фигурально закидали бы тухлыми яйцами своими же. Но это все был паллиатив. Средства «мягкой посадки в случае неминуемого падения». Как мало оказалось нужно что бы подорвать былое величие клана… Но — сдавать из-за обстоятельств старый глава клана просто не умел. Стоило подготовить хотя бы наследника к ожидающей его миссии. И привязать к нему последнюю, экстренно подготовленную боевую единицу. То, что ребенка могут захотеть забрать вернувшиеся родители он даже не подумал…