Мария Николаева - Фея любви, или Выбор демонессы

— А сам напомнить не мог? — проворчала я, привычно устраиваясь в кресле, расположенном напротив его стола.

— Я стараюсь не вмешиваться в чужие семейные разборки.

— Это уже твои семейные разборки!

— Пока нет.

— Спорное заявление.

— Да нет, в случае с тобой — весьма оправданная осторожность. А то еще и сглазить могу случайно.

Репутация наше все!

— Ладно, отложим пока личные вопросы, — решительно произнесла я и перешла ко второму пункту: — Милион сильно злится?

— На что? На то, что ты уже почти три недели пропадаешь где-то? Нет, злится он в самый раз. А вот еще пара дней, думаю, и он решит, что такой ассистент ему даром не нужен.

— Но ты же понимаешь… — жалобно протянула я, надеясь получить поддержку.

— Ошибаешься. Не понимаю. Потому что меня ты в известность также не поставила. По какой-то причине передо мной отчитывается лишь Витория. И я, если честно, не понимаю, зачем ей это нужно.

Я вздохнула:

— Стыдишь, да?

— А у тебя есть совесть? Крисса, поверь, если бы она у тебя завелась, я бы узнал об этом первым.

Конструктивный диалог, ничего не скажешь. Так пристыдить, не повышая голоса, может лишь он. На несчастных студентах тренировался, упырь красноглазый!

— Кстати, если на этом у тебя все, я бы предпочел вернуться к работе. Мне нужно разгрести дела, чтобы освободить завтрашний вечер.

Вот ведь вредный тип! Разве так общаются с любимыми девушками?

Хотя я сама не лучше. Надо поспешить, если хочу выцарапать у Витории себе выходной на завтра. А то шеф у меня зверь страшный и жутко злопамятный.

Утро следующего дня у меня наступило в полдень. Впрочем, если учесть, что леди Вит выпустила меня из своего кабинета лишь с первыми лучами солнца, спала я от силы часа три.

Кряхтя и шатаясь, выбралась из-под одеяла. Бубль как-то сочувственно посмотрел мне вслед (странно, обычно жалость ему не свойственна, от слова «совсем»). В ванну я ввалилась, еще толком не проснувшись. И первым же делом приласкала заклинанием от высшей нежити родное зеркало.

О! Магия вернулась!

Ан нет, не вернулась. Все, что было в резерве, сеточкой белых разводов замерло поверх моего родного отражения.

Интересно, сколько раз меня сегодня поприветствуют столь оригинальным способом? Судя по сероватому цвету лица, глубоким теням под глазами и сеточке лопнувших сосудиков, мне предстоит сбиться со счета, и не раз. Н-да, некоторые зомби посвежее будут. Может, сразу в саван завернуться? Волосы распустим, платье наденем какое-нибудь беленькое мешковатое. Ветер, вой, прочие спецэффекты… Красота! Хоть охоту на некромантов начинай.

Хороший праздник у нас будет. Занимательный.

— Бубль, у нас некромантов в институте случайно нет? — крикнула я, точно зная, что мой кроль меня услышит.

— Боюсь, тебя поднять уже не смогут. Трупы, перешедшие в эту стадию разложения, анимации не подлежат, — тут же напомнили мне прописные истины. — И, кстати, некромантия у нас запрещена.

Угу, точно. Уже лет двести. Ее же теперь только некоторые демонические роды практикуют, да и то как особенность наследия, так что там скорее теория, чем практика. Кстати, мне тоже давали какие-то общие основы по настоянию ба, но как-то с нежитью у меня не срослось. Ну если не считать русалок, с которыми я подружилась у себя в имении. Но тогда это были чудеса коммуникации, а не магии.

— А что тогда посоветуешь?

— Что-нибудь радикальное.

— Например?

— Топор, веревку или меч, — пробурчал Бубль в ответ.

— Предлагаешь мне самоубиться? — мрачно пошутила я. Впрочем, совет вполне правомерен — меня сейчас не в каждом похоронном бюро в человека перегримируют.

— Да нет, образ дополни. Ты произведешь фурор.

Это уж точно. И на фейерверк тратиться не надо будет, меня встретят такими слаженными залпами, что световое шоу обеспечено.

— И все-таки на собственном обручении мне хотелось бы выглядеть живой, а не каким-то трупом невесты.

— Тогда об этом следовало позаботиться раньше, — ворчливо ответили мне. И ведь не поспоришь. Сегодня сетовать как-то поздно. Я уже через пару часов дома должна быть, к приему одеваться, а тут из комнаты выйти страшно — вдруг какой борец с нежитью на горизонте появится.

Потратив полтора часа на приведение себя в более-менее живой вид, я проснулась. Но и только. Внешне моя бодрость никак проявляться не желала. Все те же тени под глазами, все та же сероватая от недостатка солнца кожа… Мы с Тиа составим замечательную пару. Упырь и упырица! Да это станет событием года.

Бубль, заметив мое дефиле перед зеркалом, пробурчал что-то трагичное и сочувственное. Кажется, это была репетиция похоронной речи. Очаровательно.

Пока я решала, запустить в это вредное рыжее создание ближайшим пуфиком или подойти и мстительно дернуть за ухо, в дверь уверенно постучали. Открывать совершенно не хотелось. Как и показываться в таком виде перед кем-либо.

Вот только мой визитер явно не желал уходить. Он лишь все более настойчиво и методично долбил в дверь.

— Открой уже! Может, увидев тебя, он испугается и сбежит, — недовольно проворчал мой кроль. Иногда мне кажется, что Бубль считает, что меня создали специально для его комфорта.

Ладно, посмотрим, кому это так не терпится со мной пообщаться.

И только бездумно распахнув дверь, поняла, что следовало бы поинтересоваться личностью визитера заранее.

— О, привет, чудовище! Когда умереть успела? — радостно улыбаясь, приветствовала меня леди Вит. — Вчера вроде живой домой отправляла.

— Вообще-то это было сегодня. Утром, — мстительно напомнила я. Хотя надеяться на то, что в моем драгоценном шефе проснется совесть — занятие, полностью лишенное перспектив.

— Не придирайся к мелочам. Ладно, давай работать.

— Что? Опять?! — Это уже издевательством попахивает!

— Да нет, я не о том, — отмахнулась от ужаса на моем лице Витория, а потом задала совсем уж внезапный вопрос: — Ты сказки любишь?

— Смотря какие.

— Добрые, детские. Впрочем, в твоем детстве такие вряд ли были. Ну про добрую фею, например. Она там еще некрасивую дальнюю родственницу до полуночи превращает в само совершенство. Знаешь такую?

Я неопределенно пожала плечами. Со сказками у меня до последнего времени было напряженно. А среди альвийских историй я что-то такой сюжет не припоминаю.

— И в чем подвох? — подозрительно осведомилась я, твердо зная, что в случае с моим шефом без подвохов никак не обойдется.

— В том, что карета оказывается тыквой, лошади — крысами, а жених — слепым, глухим, и вообще возлюбленную лишь по туфельке узнать может. Фетишист, одним словом.

— Вот вы сейчас о чем? Намекаете, что зря я во все это влезаю? А разве не вы недавно убеждали меня поскорее привязать к себе Тиа, пока не одумался и не сбежал?