Аня Чеблакова - Смерть волкам

- Заткнитесь все! - вдруг громко сказала Морика. Не выкрикнула, а просто громко сказала. Смех тут же стих, как будто его отрезали. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь гудением ветра в верхушках деревьев.

- Рэйварго... - пробормотал Щен. Он ещё раз повторил это имя, медленно, словно пробуя на вкус каждую букву: - Рэй-вар-го... Рэйварго.

- Да, - тихо сказал Рэйварго. - Всё правильно.

- Неправильно, неправильно! - взвизгнул вдруг оборотень и, сделав огромный шаг, оказался вплотную рядом с Рэйварго. Юноша отшатнулся от неожиданности, а Щен завизжал, чуть только не брызжа слюной ему в лицо:

- Не Рэйварго! Нет! Не Рэйварго! Всё - всё - неправильно! Всё!

Окончательно растерявшийся Рэйварго совершенно не знал, что сказать. Помощь пришла неожиданно - со стороны Морики.

- Убедился? - спросила она сквозь зубы, схватив цепкой рукой Щена за плечо и оттащив его от Рэйварго. - Убедился, старый пень? Я так и знала, что это не подойдёт... Неси книгу!

Щен покорно повернулся и направился в сарай. При этом он беззаботно мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Рэйварго совершенно перестал что-либо понимать.

Через полминуты Щен вернулся, и Рэйварго охватили одновременно радость и гнев: Щен нёс "Ликантропию", но как нёс! В одной руке, кстати, довольно грязной, без всякой бережливости! Да как бедняжка до сих пор на куски не развалилась!

Оборотень протянул книгу Морике, та, опять-таки без всякого намёка на почтительность, взяла её и обернулась к Рэйварго.

- Здесь всё написано на непонятном языке, - сказала она. - Это заклинания?

Говоря это, она открыла "Ликантропию" и грязными, заскорузлыми пальцами принялась грубо листать её. Этого Рэйварго уже не выдержал.

- Осторожнее! - прорычал он, дрожа от ярости. - Это же сокровище, а не дневник с двойками!

Морика, никогда не ходившая в школу, имела весьма смутное представление о том, что такое "дневник с двойками", но тона, каким это было сказано, было достаточно. Не в правилах вервольфини было сносить подобную грубость, и лишь слово "сокровище", уцепившееся за её жадную душу, спасло Рэйварго от немедленной расправы.

- Сокровище? - переспросила она, приподняв книгу повыше. - Так она дорого стоит?

- "Дорого стоит"! - передразнил её Рэйварго совершенно не свойственным ему наглым голосом. - Да, чёрт возьми, дорого! Очень дорого!

- Сотен пять-шесть? - вклинился в разговор Щен. Глазки у него заблестели алчностью, и от этого он стал ещё противнее.

- Скажите лучше - миллионов пять-шесть, - заявил Рэйварго, в глубине души считавший даже такую цену слишком маленькой.

Это произвело впечатление. Большинство оборотней начали переглядываться, шептаться, кто-то, сочувственно глядя на Рэйварго, качал головой - мол, совсем парень спятил от страха. А Морика и те, кто сгрудился за её спиной, недоверчиво хмурились.

- Ты врёшь, - заявила она, надменно приподняв голову. - Какая-то старая книга стоит так дорого? Да этого не может быть!

Говоря так, она резко захлопнула книгу и небрежно бросила её на землю. В следующую секунду Рэйварго обнаружил, что вырывается из рук схвативших его охранников, рыча от гнева. Те несколько мгновений, в которые он бросился на Морику, не сохранились в его памяти. Один из конвоиров с силой ударил его в грудь, попав, судя по резкой боли и тому, как ему перехватило дыхание, прямо в солнечное сплетение. Задыхаясь от боли, Рэйварго согнулся. На глазах его выступили слёзы: его телу был необходим воздух, но вдохнуть он не мог.

- Слушай, ты, - вдруг заговорил Октай. Морика медленно повернулась к нему.

- Когда мы с ним ещё сидели в том подвале, - продолжал юноша, глядя вервольфине прямо в глаза, - он об этой книге беспокоился больше, чем о себе. Так что стоит ему поверить.

Морика ничего не ответила. Трудно было по её лицу угадать, что она думает. Она повернулась к Рэйварго и резко мотнула головой. Оборотни тут же выпустили молодого человека, и он медленно выпрямился.

- Так что это за книга? - рявкнула Морика.

- Летопись, - с трудом произнёс Рэйварго. - Очень древняя.

- А почему её никто не может прочитать?

- Она на старобернийском. Этому языку надо специально учиться.

- И ты его знаешь? - сказала Морика таким голосом, будто говорила: "Что бы ты ни сказал, я всё равно не поверю".

- Да, - скромно ответил Рэйварго.

- Ну-ка, посмотрим, - Морика кивнула на книгу. Рэйварго наклонился и с трепетом поднял "Ликантропию".

- Всё хорошо, девочка, я тебя подлечу, - прошептал он.

- Чего ты там говоришь?

- Говорю, что с ней надо поосторожнее, а то она испортится. Вы же видите, в каком она состоянии!

- Ты давай читай, - спокойно сказала Морика. - Зубы-то не заговаривай.

Рэйварго осторожно открыл книгу и, глубоко вздохнув, стал, глядя в книгу, громко рассказывать начало "Истории рода Певлион", которое, реставрируя несколько месяцев назад страницу, поневоле выучил наизусть:

- Сия повесть начинается от того времени, когда орвары и архерны вели свои войны за Клыкастые Горы, а гарки и веделы с островов, прозванных потом Ярглонией, нападали на северное побережье великого Конхаринского королевства. В те годы все земли от Слуаны на западе до Уннары на востоке пустовали, а чужеземцы из Арпианских земель ещё не поселились в тех землях, что ныне зовутся Грондией. Великий город Артентал тогда ещё не был заложен, а Риндар был совсем мал...

- Какая-то белиберда, - скривилась Морика. Рэйварго не стал с ней спорить - такие аргументы, как "ценный исторический источник", на неё не подействуют. Морика обернулась к красивому оборотню и велела ему:

- Мордрей, забери у него книгу.

"Нет!" - чуть было не закричал Рэйварго, но у него хватило ума сдержаться. Мордрей выдернул книгу у него из рук, смерив его при этом кипящим злобой взглядом. Рэйварго посмотрел на него не менее яростно. Морика тут же предупредила его:

- Учти: если мне не нравится, как кто-то смотрит, его глаза скоро стекут по щекам. На первый раз я тебе прощу, но ты хорошенько запомни. - Затем она снова обратилась ко Шву:

- Отведи человека обратно в подвал и запри там.

- А его? - спросил другой конвоир, кивнув на Октая.

- Его - в мой дом. Исполняйте.

Рэйварго и Октай едва успели обменяться взглядами, потом их растащили в разные стороны. По дороге назад у Рэйварго мелькнула мысль убежать - руки у него были свободны, а бегать он явно умел быстрее Шва, и вряд ли кто-то из этих унылых оборотней смог бы его задержать - но потом он вспомнил о своём раненом плече, о том, что совершенно не знает, где он сейчас, о "Ликантропии" и об Октае, и эта мысль тут же сдулась. Но Шов, очевидно, что-то всё-таки понял - уже на пороге полуразвалившейся землянки он больно сжал раненое плечо Рэйварго, так что парень еле сдержал крик, притянул его к себе и тихо прорычал ему на ухо: