Аня Чеблакова - Смерть волкам

На следующий день они направились к горам. Ох, как же эта местность была непохожа на Лесистые горы с их мягким мхом, ковром из листьев и густой тенью под деревьями! Клыкастые Горы были похожи на одни сплошные огромные развалины. Проложить дорогу в этих местах означало потратить невероятное количество денег, сил и времени почти что зазря: всё равно здесь никто не жил. Одна-единственная магистраль, по которой приезжали пограничники, находилась на много миль к западу отсюда. Поэтому ребята весь день взбирались наверх прямо по острым камням, тщательно выискивая между ними узкие тропинки и русельца высохших ручейков, каждую минуту рискуя сломать ногу. К концу дня они набили синяки на икрах и коленях, исцарапали ладони в кровь и так измучились, что были не в силах пойти на охоту. За весь день они пожевали только немного дикой петрушки и сухарей. Зато назавтра они наткнулись на поросль маленьких зелёных тыкв, которые хоть и оставляли вяжущее ощущение во рту, зато прекрасно утоляли и голод, и жажду.

Первый день был самым тяжёлым, потом они понемногу привыкли. Через трое суток после того, как они подошли к подножию гор, им на пути попался вход в пещеру. Если верить чутью, отсюда было не так далеко до ставки врага. Здесь друзья решили устроить собственный штаб. Оставшиеся полдня они обустраивались на новом месте: собирали в горах сухую полынь для постелей, носили хворост, искали съедобные растения. Живности вокруг было очень мало: оборотни распугали или поубивали почти всех животных и птиц. В этот вечер им не удалось ни поохотиться, ни порыбачить, но они нашли немало дикого нута и сварили его в котелке.

Они расположились на ночлег недалеко от входа. Веглао села дежурить, а её друзья быстро заснули. Отчего-то девушке очень не понравилась пещера. Её преследовал смутный иррациональный страх, что из глубин пещеры посреди ночи выползет что-нибудь донельзя мерзкое, какой-нибудь гигантский подземный червь, отвратительный и очень голодный. Глупый детский страх, который следовало бы просто высмеять и забыть, но иногда она всё-таки нервно оборачивалась на какой-нибудь шорох или скрип.

Но в пещере не было никого, кроме её друзей. Октай, спасаясь от жары, стянул с себя рубашку и разулся, а брюки закатал до колен. Он спал на спине, раскинув руки и громко сопя. Веглао в лунном свете были отлично видны шрамы и рубцы на его смуглой коже. Вот этот, между рёбер справа - это он однажды упал с высоты на камни. Были сломаны три ребра, а один из обломков скалы, острый и тонкий, как нож, вонзился в грудь. Веглао хорошо помнила, как зашивала ему эту рану, рваную, кровоточащую. От неё теперь осталось сплетение уродливых швов, похожих на щупальца распластанного дохлого осьминога. А вон тот, косой, через левую ключицу к груди, тёмно-красный, как будто к нему навеки прилила кровь - его он приобрёл во время своего последнего рейда в Тенве. И красные извилистые рубцы на талии - оттуда же.

Рэйварго спал под стеной напротив. Он лежал на животе, повернув голову к стене. Сумка с "Ликантропией" - в надёжном месте, под головой. Он был почти весь загорожен скалой, и Веглао могла видеть только его спину, на которой под изношенной рубашкой вырисовывалась ложбинка между лопаток, кусочек его красноватой от солнца шеи, полускрытый волосами, и подвёрнутую под сумку руку.

А вокруг пещеры царила ночь - жаркая, душная, тёмная. Узкий серп луны высоко в небе давал не белый, как на севере, а зеленоватый свет, и весь окружающий пейзаж был похож на поверхность чужой планеты. Глубоко в груди Веглао ощущала сильное волнение, и сама не понимала, чем оно вызвано - фантастической и жуткой красотой этого места, ненавистью к Кривому Когтю, к которому она впервые за три года оказалась совсем близко, глупым и почему-то устойчивым страхом перед неведомыми чудовищами подземных глубин или внезапно пробудившейся тоской по Ригтирну, Барлиану, Нерсу, Луе, родителях... Обхватив руками колени, девочка сидела, не шевелясь, и в её голове проносились тысячи мыслей.

7

День клонился к вечеру. Солнце уже медленно опускалось, и на восток от скал протянулись длинные изломанные тени. В тени и лежали Веглао и Октай. Точнее, он лежал, а она сидела, прислоняясь спиной к тёплому камню.

С того места, где они примостились, было видно широкую тропу, по которой протянулось русло высохшего ручья. По этой тропе оборотни ходили на охоту. Днём она была песочно-жёлтой, а теперь казалась рыжевато-кирпичной.

- Скоро они пойдут назад, - сказал Октай. Говорил он не очень внятно, потому что пожёвывал травинку.

- Угу, - откликнулась Веглао. Было жарко, и они закатали рукава и брючины. Изредка дул ветер, но легче от этого не становилось - он приносил не прохладу, а горячий воздух и сухой колючий песок. Сегодня утром, как и несколько раз до этого, они наблюдали, как оборотни выходят на охоту. Раз или два они видели среди них рыжую макушку Кривого Когтя - для Октая и Рэйварго эта встреча с вождём оборотней была первой и, надо сказать, рассказов Веглао хватило обоим юношам, чтобы возненавидеть Когтя с первого взгляда.

- А ты заметил, как много они зверья бьют? - поинтересовалась Веглао. - Сколько же их? Никак не меньше тысячи, наверное.

- Может, уже запасаются на зиму? Вряд ли, конечно... - пожал плечами Октай.

- Не знаю, - недоверчиво отозвалась девушка. - Не думаю, что у них есть соль, так что мясо они могут просто сушить, и до зимы оно успеет сто раз протухнуть...

Октай вдруг встрепенулся, как будто не услышал её:

- Идут.

- Правда?

- Да, кто-то один. Со стороны пещеры.

Они осторожно подобрались к краю скалы, на которой лежали, и глянули вниз. По тропе действительно шла одинокая фигура.

Оборотень, сутулый и худой, шёл медленно и задумчиво, слегка покачиваясь вперёд при каждом шаге, убрав руки за спину, и это делало его похожим на арестанта. Он чуть-чуть шаркал, и неудивительно: ботинки были на нём огромные и разношенные. Длинный поношенный сюртук, полы которого болтались у самых колен, казался тяжёлым и очень неудобным при такой погоде. Из-под отстающих, отвисших полей шляпы не было видно его склонённого лица, но зато были видны длинные, спутанные, свалявшиеся космы непонятного цвета, падавшие на плечи.

"Щен?" - удивлённо подумала Веглао. Но это невозможно, Щен умер...

Оборотень вдруг остановился, чуть приподнял голову, и Веглао почувствовало, как сердце в её груди глухо стукнуло и замедлило свой ход. Это был не Щен. Это был Тальнар. В следующую секунду он снова опустил лицо и так же медленно зашагал дальше.

Тальнар поравнялся с ними, и тут Веглао молча, быстро и решительно, поднялась на ноги, встала на краю пропасти и столкнула ногой вниз маленький камушек. Она даже не услышала, как Октай осипшим от страха и возмущения голосом прошипел: