Саманта Хант - Изобретая все на свете

Азор, следя одним глазом за джипом, сворачивающим к машине времени, начинает сдергивать чехол. Уолтер помогает ему, и все втроем выкатывают машину на стартовую площадку.

— Азор, — зовет Артур, но тот притворяется, что не слышит. Он следом за машиной выходит наружу.

Уолтер проходит по мосткам к машине, хотя нервы у него начинают сдавать. Шаги его становятся все короче и короче — младенческие шажки, попытка оттянуть время. Выйдя из-под крыши, он чувствует на щеке первую каплю дождя. Он берется одной рукой за перила короткого трапа и оглядывается назад. Второй воробей вылетает в дверь. Уолтер принимает это за добрую примету и взбирается в машину, обернувшись, чтобы махнуть рукой Артуру.

Азор подмигивает Артуру.

— Тебе лучше спрятаться в той рощице, Арт, — он указывает на деревья за ангаром. — Увидимся сию же минуту, сынок. — И Уолтер слышит, как защелкивается за ним люк.

С того раза, как Уолтер побывал в машине, Азор предусмотрительно приспособил к креслам ремни безопасности. Правда, это всего-навсего несколько обрезков плетеного провода, который надо закреплять тугим узлом на бедре. Уолтер из осторожности затягивает ремень. Джип приближается, поэтому Азор действует торопливо: занимает место и начинает щелкать переключателями. Уолтер пялит глаза на приборную доску. Право же, чудо, что Азор построил такой корабль.

— В прошлое? — спрашивает Уолтера Азор.

И Уолтер кивает.

— Ладно. В прошлое.

На этот раз двигатель заводится мгновенно, и Уолтер чувствует его мощь. Он вцепляется в край приборной доски.

— Я ужасно боюсь, — признается он наконец Азору.

— И я тоже, — говорит Азор, но его это не останавливает.

Он опускает рычаг, присоединенный к какому-то пусковому устройству. Перегнувшись назад, устанавливает показания нескольких шкал. Азор разворачивается лицом к окну, как раз когда джип останавливается перед ангаром. Уолтер видит, как из него вылезают двое молодых солдат. Они подходят к аппарату и застывают, разинув рты. Азор склоняет голову, прислушиваясь к чему-то в приборной доске. Он переключает два рычажка в рабочее положение, вытягивает указательный палец и вдавливает кнопку с простой надписью: «пуск». Уолтер чувствует — машина поднимается в воздух. Азор с Уолтером смотрят прямо вперед, сквозь стекла очков, сквозь лобовое стекло — и не верят своим глазам. Они оторвались от земли. Они летят. Солдаты ладонями заслоняют глаза, глядя вверх.

— Что происходит? — спрашивает Уолтер.

Машина зависает всего в нескольких футах над стартовой площадкой. Он видит, как Артур машет им из-за деревьев. Уолтер спрашивает еще раз:

— Что происходит?

Но уши Азора заняты шумом в приборной доске, прислушиваются к звуку, которого не слышит Уолтер. Совершенно неожиданно Азор улыбается. Он поднимает голову, снова берется за рычаг и опускает его до упора.

И они отправляются. Уолтер подается вперед, упирается ладонью в переднее стекло. От скорости у него в животе все скручивается в комок. Он жмурит глаза и замечает, как часто дышит. Уолтер думает о Фредди.

— Смотри, — сказала бы она. — Открой глаза и смотри, Уолтер.

И он открывает глаза, и страх растворяется. Он расслабляется и поворачивается поздравить Азора. Оба улыбаются до ушей. Они поднялись высоко над Фар-Рокуэй. В этом мире много такого, на что стоит посмотреть, пока это время истории уходит из-под них. На мгновенье, несмотря на грозовые облака, им открывается сверху весь Нью-Йорк: парк аттракционов на Кони-Айленде, весь остров Манхэттен и мосты к нему. И дальше, за городом, зелень штатов Нью-Джерси и Нью-Йорк.

— Какой он маленький, — говорит Уолтер, но за шумом двигателя Азор его не слышит. — Маленький и красивый, если смотреть отсюда, — говорит Уолтер, и чувствует, что в этой малости может произойти нечто великое и грозное.

Он улыбается, хоть и держится рукой за угол панели. Он восхищается видом, свежестью мыслей, мыслями о Фредди, и из этого потока выхватывает одну идею — о важности этой минуты. Клочок кружева, паутины. Уолтер ошеломлен. Все это так прекрасно. Он пытается удержаться, но момент не позволяет, и, как бы то ни было. Уолтер осознает, что это не тот момент, а этот. Идеальная чистота мысли моментально сменяется идеальной чистотой следующей — калейдоскоп, переходящей от одного невероятно красивого сочетания цветов к следующему. Он понимает все до одного клочки красоты, что показывала ему Фредди. Все это сейчас. Вчера и завтра. Вот земля. Уолтер улыбается, понимая, что они именно там, где им должно быть, даже если они оказались между «там» и «здесь».

— Азор, — орет он так, чтобы друг услышал его, и, хотя Уолтер ничего ему не говорит, Азор, может быть благодаря разреженной атмосфере, улыбается и, как видно, отлично понимает все, что на уме у Уолтера.

— Да! Да, я знаю!

Уолтер смотрит бесстрашно, в готовности встретить любое мгновенье. Его глаза широко открыты, так что время, его прекрасное течение, может проходить сквозь него, и там, внутри машины времени, Уолтер сливается с вечностью.

Я стою у стены, уставившись на пятнышко — не на дыру, которую они просверлили, а на маленькое пятнышко под ней. Прижав ладони к перегородке, я вслушиваюсь руками, представляя, чем занимаются люди по ту сторону. Что они за люди? Людей какого сорта за мной, наконец, прислали? Когда любопытство пересиливает чувство самосохранения, я трижды стучу в стену, очень медленно. Три удара. Где. Вы. Там. Я прижимаю ладонь к стене. Я чувствую людей сквозь стену, словно она — не более чем японская ширма из рисовой бумаги. Я могу коснуться их. Они дышат. Они не отвечают.

Мои мысли прерывает мелодичное постукивание в дверь. Я не даю себе труда заглядывать в замочную скважину. Этот вдохновенный стук я всегда узнаю, и всегда счастлив принять у себя гостя из прежних дней. Я открываю дверь.