Сергей Петренко - Империя

Обратившись к Слепому Дьяволу, Меркони сам едва не стал жертвой злобного упыря. Когда зубатая тварь уже рванулась, намереваясь вонзить иголочки и лезвия в ногу Димкиного секретаря, Кыхшрух, до того мгновения как будто остававшийся в неведении о характере своего спутника, резко, почти неуловимо для взгляда дёрнул ремешок. Упырь, чуть всхрипнув, с оскаленными зубами отпрянул назад, прижался к ноге хозяина, продолжая горящими глазками следить за человеком. К чести Меркони, он не выказал страха, что до некоторой степени расположило к нему Слепого Дьявола. Итальянец решил инцидент «не заметить»:

— О, господин Кыхшрух, неужели даже вы почтили большой Совет своим присутствием?! — «Господин» Кыхшрух криво усмехнулся. — В таком случае, здесь и в самом деле собралась вся элита магического сообщества! Как лестно! Я благодарен случаю, что могу лицезреть легендарного повелителя ужасов! — Комплимент достиг цели, и Кыхшрух усмехнулся уже благосклоннее. — Но какой дворец! А?! А принц? Как вам принц? — воскликнул Меркони, всплескивая руками. Ответа, однако, не последовало. «Неужели же он раскусил меня? Дьявол, нужно сменить тему!» — Я, простите, забыл представиться! Меркони Лисо, из Неаполя… Видите ли, здесь так много публики, я в совершеннейшей растерянности, почти никого не зная… и как хорошо, что встретил вас! Боюсь показаться навязчивым, но кто же кроме вас в силах разобраться во всём этом бурлении событий, в этой сутолоке… при том, мне кажется, здесь назревал некоторый скандальчик, а человеку несведущему… ну, вы понимаете меня… просто жизненно необходимо иметь какой-то якорь, какое-нибудь заслуживающее доверия лицо в знакомых! А вы — вы, несомненно, имеете вес и можете подсказать, в какую сторону склониться таким ничтожным персонам, как я… Поэтому я уповаю на ваше любезное разрешение держаться поблизости, хотя, конечно же, я предпочту превратиться в один из камней, из которых сложены стены этого дворца, нежели стану надоедать вам своим обществом…

Тут уж итальянец явно перегнул, испытывая реакцию «собеседника» — едва уловимый огонёк сверкнул в глазах, Кыхшрух безмолвно отвернулся и продолжил прерванную было прогулку вдоль стены, увлекая за собой упыря.

Меркони Лисо остался, однако, доволен проведённым исследованием. Из тех, чьей поддержкой секретарь рассчитывал заручиться на Совете, оставались неопрошенными ещё двое, но их Меркони знал давно и в лояльности новому повелителю не сомневался.

Гости покидали дворец. Покидали с разными мыслями и настроениями. И многие, многие оказались разочарованы — а как же, большой Совет, на который призвано более тысячи персон со всех концов Земли, закончился, можно сказать, ничем. Не называть же результатом скандал с испепелённым магистром — да и скандал-то хилый, что ж это за такое — ни массовых допросов, ни пыток, ни казней, ни грозных речей с громами и молниями… Если не считать за необыкновенность смену власти саму по себе, более ничего интересного и не произошло.

Поэтому, узнав, что Совет закрывается, гости медлили — вдруг это уловка, обман, может, новые власти опомнятся, может, найдётся какой-нибудь ещё скептик-бунтовщик. Но тщетно — ничего, ничего больше с ними не собиралась сделать, жизнь осталась той же — неторопливо и гибельно двигающейся в привычном русле.

На самом-то деле всё было совсем не так. На самом деле всё происходило по плану Меркони, и покидавшие собрание гости просто не ведали о том, что иные (числом около десяти) были отобраны, и состоялись с ними тайные разговоры, чтобы заручиться поддержкой и обговорить дальнейшие действия. В новое правительство вошли: глава — Меркони Лисо, адъютант Славка, советники: Колдус Балдус, Кыхшрух Ыр и Лючипфа, Пустырья де Каромысло и дон Феньяго, а так же синьора Льюсиммора и господин Хи. Правительство заседало два часа, после чего советники возвратились в свои резиденции. А Димка и Славка, усталые от непривычных дел, буквально спали на ходу и еле доплелись до диванов — столько нового пришлось узнать, столько рассуждений выслушать и осмыслить. Оказывается, они почти ничего не знали о своей планете, о мире, в котором жили, о сложных и необыкновенных взаимосвязях в нём. Работа впереди была большая, трудная, долгая — но Димку это не пугало. Пока колдуны предлагали, обсуждали, спорили — он почти всё время молчал и слушал. У принца уже появилось несколько своих, интересных идей, но он решил обсудить их завтра — с Меркони.

Ночью во дворец вернулись Джа и Кхо, уходившие в родной лес, посмотреть, как там их избушка, проведать друзей. Возвратились они, тревожно перешёптываясь, а малыш Кхо даже всхлипывал тихонько, но будить Димку не стали, уселись рядом, а спустя несколько минут и сами забылись.

…Первым проснулся Меркони. Его деятельная натура требовала постоянного движения вперёд — решив какую-нибудь задачу, он не умел надолго расслабляться, поиск нового, оценка сил, своих и противника, легкая толика честолюбия (оно, однако, никогда не заслоняло основной цели), умение рассчитать момент, когда следует остановиться, жизнь, как превосходно построенная шахматная партия.

Итальянец удивлялся сам себе — как странно повернулась его судьба! Оказаться во главе Совета магов, решать самые сложные из задач, какие только можно было себе представить… И никакого страха, нерешительности! Он на своём месте, он там, где его предназначение, и уж он-то, конечно, не повторит ошибок самовлюблённых, оглупевших за века Наместников — Трон Мерлина ему не нужен, он желает только одного — быть рядом с принцем, быть правой рукой, решать самые трудные задачи… и видеть восхищение и благодарность принца. Как странно! Меркони смотрел на Димку, и думал о том, что никогда раньше не обращал внимания на детей. На детей, взрослых — на людей вообще! Его интересовали новые решения новых задач, движение вперёд. А сейчас…

Я буду с ним до конца, сказал себе Меркони. С удивлением и радостью. Я сделаю всё, чтобы задуманное получилось, чтобы он правил волшебными миром, процветающим и великим!

Меркони постоял у дивана ещё минуту с задумчивым видом, усмехнулся чему-то, достал из кармана записную книжку, черкнул в ней несколько слов, вырвал листок, положил его рядом с Димкиной ладонью и удалился.

…-Славка, проснись!

— Мм-м-м? — Славка, разомлев после долгого сна, с трудом разлепил глаза. — Чего?

— Вставать пора, а то совсем заспимся. Мы, наверно, целые сутки дрыхли.

— Да, похоже… У меня всё тело, как чужое. А где Меркони?

— Ушёл. К себе, ненадолго. Вот, записку оставил.

— Так… «В Неаполь, за книгами и записями, скоро буду…» Ясно. Давно он ушёл?

— Не знаю, я же спал.