Наталья Якобсон - Империя дракона

Все двери, мимо которых я проходил, были накрепко заперты, и даже ставни на окнах закрыты. Дама все еще неподвижно стояла поодаль от костра и гладила кончиками тонких пальцев отполированный корпус маленькой скрипки. Уж не на этой ли самой скрипке играл мальчишка-музыкант? Девушка отрицательно покачала головой, как будто безошибочно прочла мои мысли.

- Это ведь принадлежит вам? - я неуверенно протянул ей кусок шелка, при этом умудрившись не отходить от костра больше чем на два-три шага. Длинная тонкая рука тут же потянулась ко мне и выхватила шелк. При этом я так и не смог рассмотреть лицо под капюшоном накидки, только золотые шнурки, завязанные узелком, поблескивали в бликах от костра.

Она долго думала, сыграть ли что-нибудь на скрипке или не стоит нарушать ночной тишины. Потом все-таки девушка подтянула колки, настраивая скрипку, извлекла из-под накидки смычок и прижалась щекой к деке. Лицо, выглянувшие из-под капюшона, поражало красотой и как холодно мерцала прозрачная кожа. Изящная скрипачка держалась на расстояние от огня, словно боялась обжечься. На память пришла другая ночь, королевский порт, площадка маяка и прозрачное, эфирное существо, которое в страхе пятилось от масляной лампы. Я попытался стряхнуть с себя неприятное воспоминание и прислушаться к музыке. Какая легкость исполнения? Девушка кажется была не просто любительницей, а мастером своего дела. Красивая трогательная мелодия нарушила тишину. Казалось, что звуки достигли самого месяца и заставили его окраситься в алый цвет. Волшебство кончилось, как только в будке перед чьим-то домом протяжно завыл цепной пес. Скрипачка тут же прекратила играть и спрятала инструмент под просторной накидкой.

-- Где только бродит этот мальчишка? - зло прошипела она, оглядываясь на деревенские дома.

-- Вы имеете в виду музыканта? - я заметил, как тень маленького скрипача скользнула по стене глинобитного домика. Он попытался открыть ставень, но это ему не удалось.

-- Почему никто не хочет впустить его? - поинтересовался я.

-- Потому что он всюду размахивает своей скрипкой, несмотря на то, что здесь ее считают цыганским или дьявольским изобретением. К тому же он оделся в красное, и взгляните на кончики его ушей!

-- Но у вас у самой кончики ушей заострены, - я заметил ее острые ушки, выглянувшие из-под капюшона и как всегда не смог промолчать. У кого-то я уже видел точно такие же заостренные к верху уши, кажется, у пажа, который встретил меня в ущелье.

Со стороны леса засверкали круглые желтые глаза, раздалось приглушенное рычание. Несколько крупных волков сновали возле деревьев, но не решались приблизиться. На всякий случай, я обнажил шпагу и кончиком клинка подхватил, выкатившуюся из огня головешку. Я поднял ее повыше, чтобы осветить лицо скрипачки, но она тут же отпрянула в темноту, при этом что-то хрипло прошептав. Волки вышли из леса и расселись возле проезжей дороги, будто услышали команду. Почему-то я подумал, что девушка велела им броситься на меня, но они не решились сделать этого. И пугал их вовсе не блеск шпаги и огня, а нечто более опасное, притаившееся, как тень за моими плечами. Какой-то невидимый спутник, с самого рождения неотступно следовавший за мной.

Скрипачка мгновение оценивала ситуацию, а потом взмахнула полами накидки и отошла, как можно дальше от меня, давая понять, что разговор окончен. Мне осталось только вернуться в харчевню и поплотнее притворить за собой дверь.

-- С вами все в порядке? - раздался голос моего камергера Жака. Он встал из-за столика, на котором стояли кувшин и два бокала.

-- Все хорошо. Просто дама забыла в моей комнате платок, - отмахнулся я.

Камергер понимающе кивнул. Из его последующих извинений, я догадался, что он несколько иначе истолковал мои слова и немного смутился.

-- Может нам прямо сейчас уехать отсюда? - неожиданно спросил он. - Я мог бы разбудить всех и велеть седлать коней.

-- Зачем? Нам ведь некуда спешить. Да и как же твои истории про леших и блуждающих огоньков. Если верить им, то мы всю ночь можем проездить по кругу.

-- Это странное место, - Жак предложил мне сесть и перегнулся ко мне через стол. - Помните, я рассказывал вам о прошлогоднем восстании, эта деревня первая начала бунтовать.

-- Событие было не слишком значительным. Так называемый бунт тут же подавили, - честно говоря, я не мог понять, как крестьяне двух-трех деревушек, пусть даже с факелами и граблями могли противостоять вооруженным отрядам. Ведь всем известно, что никому кроме аристократических семей и, разумеется, людей, находящихся на военной службе не разрешается держать при себе оружие. Возможно, на этот раз в толпе бунтовщиков мелькнули несколько кинжалов, случайно найденных их предками на полях сражений и за ненадобностью оставленных в кладовых, но даже с таким оружием вряд ли можно противостоять умелым лучникам и рыцарям. Для меня оставалось загадкой даже то, из-за чего в деревнях бунтовали. Все это произошло в таком отдалении от столицы и крупных городов, что ни чуть не нарушило привычной жизни в центре страны.

-- Они кричали, что его величество заключил тайный договор с духами земли и воды, - крепкий эль понемногу начал развязывать язык камергера. - Крестьяне не хотели мириться с тем, что по договору, часть их земель отходит к законным владельцам, тем, что поселились здесь задолго до прихода человека.

-- Может, их гораздо больше волновал размер налогов?

-- И это тоже, - дипломатично кивнул он. - А еще кто-то из них выкрикнул, что король обещал отдать в ученики колдуну одного из своих детей. И в этот миг над землей пронесся смерч, такой сильный, что даже сорвал с деревьев листья.

Я отодвинулся от захмелевшего собеседника.

-- Откуда ты об этом узнал?

-- Я был там, - тут же решил похвастаться он. - Я проезжал мимо и видел все своими глазами. Это было не очень приятное зрелище, даже если наблюдать за событиями с безопасного расстояния.

-- Обычно любой оказавшийся на месте схватки любит наблюдать за ней с безопасного расстояния, - мне вспомнился зал совета, злобные и колкие замечания, дыхание опасности. И никому не было дело до того, что младшего принца могут осудить лишь за то, что он имел несчастье родиться очень красивым. Советники вбили себе в голову, что любой, кто отличается осанкой и внешностью от прохожих представляет для них нежелательную помеху.

-- Знаете, а ведь люди догадываются, что это вы защищаете город от ночных грабителей, - вдруг произнес Жак, - вам удалось убить вепря и остановить восстание в деревне. Только ваших ораторских способностей хватило на то, чтобы разъяренные крестьяне разошлись по домам и не приближались больше к заповедным территориям.

-- Неужели кто-то наблюдал за мной в тот день? Значит, верно мое предположение о том, что за человеком оказавшимся в опасности любят безучастно понаблюдать со стороны. Иначе, зачем по праздникам устраивают турниры? - правда, в тот день я сам сделал первый шаг навстречу опасности, чтобы защитить Сильвию. Хотя вряд ли такое создание, как она, может нуждаться в защите.