Наталья Якобсон - Империя дракона

-- Очень многие хотели бы видеть на троне вас, а не вашего брата, - собеседник сказал это очень тихо и, тем не менее, я встревожено осмотрелся по сторонам, будто боялся, что сами стены могут передать королевской стражи неосторожно брошенные слова. Почему меня вдруг окутали темнота и тревога? Разве стены могут разглашать тайны?

-- Ни слова больше об этом, - шепнул я камергеру, который, несмотря на легкое похмелье, понял меня и тут же замолчал.

В наступившей тишине я слышал, как трещат сухие ветки в далеком костре, как испуганно скулит деревенская собака, да еще кто-то топчется у самого порога, не решаясь постучать в дверь. Вряд ли кто-то из местных станет выходить из дома в столь поздний час. Тихий, едва различимый стук в дверь. Я знал, что волки бродят рядом с деревней, но не подходят к огню и даже не завывают. Уж слишком они спокойные и хитрые для обычных зверей. Длинная худая рука несколько раз постучала в окно.

-- Не обращайте внимания, - предупредил Жак. - Проклятое место - эта деревня. Так бывает всегда, если между заповедными землями и каким-нибудь поселком по случайности стерта четкая граница.

-- И сколько там, в лесу, этих духов? Легион? - несмело спросил я, опасаясь, что кто-нибудь задержавшийся под окном может услышать о чем, мы говорим.

В ответ Жак неопределенно пожал плечами и снова приложился к бокалу. Наверное, он считал, что если находится далеко от двора, в проклятой деревне, да к тому же на ночном отдыхе, то напиться можно до бессознательного состояния. Поскольку я сохранил трезвость мышления, то испытывал гораздо больший интерес к причине местных страхов, чем к поиску новой бутылки.

-- А ты когда-нибудь приближался к руинам? - спросил я у Жака.

-- Бывал ли я когда-нибудь в разрушенном городе? Нет, я бы не посмел перейти через мост. Хотя, поговаривают, что раньше у моста в определенный час и день появлялся странный карлик, который за небольшую плату готов был перевести на ту сторону некоторых людей.

-- То есть находились смельчаки, желающие посмотреть на все своими глазами, а потом посплетничать?

-- Да, какие там смельчаки? - презрительно вымолвил Жак. - В большинстве случаев это были обычные школьники или студенты, которым в руки по случайности попалась запретная книга или спрятанный в тайнике древний свиток. Возможно такие находки попадаются и не случайно. Может, эти записи всего лишь ждут, что кто-то из наиболее талантливых учеников найдет и прочтет их.

-- Не отступай далеко от темы, - оборвал я Жака, пустившегося в пространные размышления. - Что происходило с этими людьми? Почему они не оканчивали свое образование, а пускались в странствия. Ведь в стране всего несколько десятков школ и два-три университета. Нужно приложить немало усилий, чтобы туда попасть, да и расположены они слишком далеко от столицы.

-- И от руин, - добавил я про себя.

-- Неужели вы так и не поняли?

Я отрицательно покачал головой.

-- Меня отошлют прочь из замка, если только узнают, что я разговаривал с вами об этом, - забеспокоился Жак и придвинулся поближе ко мне, чтобы можно было говорить еще тише.

-- Я никому не скажу, - успокоил его я. - Раз тебе удалось меня чем-то заинтересовать, а подобное случается не часто, то договаривай все до конца.

-- Конечно, нельзя утверждать, что все слухи правдивы, но многие школьники, уставшие от притеснений наставников готовы на все, чтобы стать хотя бы адептами в тайных науках и рассчитаться со своими недоброжелателями.

-- Честно говоря, я не думал, что поклонникам образования приходиться настолько трудно.

-- Особенно, если они не дворянские дети, но дело даже не в сложностях. Если какому-то способному ученику попадется в руки хоть какой-то атрибут магии, то воздержаться от дальнейших поисков чего-то подобного будет довольно сложно.

-- Да, все обстоит именно так, - подумал я про себя, вспомнив книгу и таинственных спутников.

-- Они ищут славу, богатство и силу, - продолжал между тем Жак. - Они надеются, что несколько лет проведенных в школе чернокнижия дадут им необходимые знания. Где находится эта школа, никому не известно. Хотя есть предположения, что путь туда проходит через мост. За обучение в этой школе не требуется никакой оплаты, однако каждый по окончанию назначенного срока вышедший оттуда оставляет там частицу своей души.

-- Да, мост связывает два берега, но в этом случае он соединяет два мира, - я откинулся на спинку стула и задумчиво уставился на тусклый огонек в светильнике. - Если бы я мог, я бы уничтожил этот мост.

Слова прозвучали, как обещание и не важно было, что связующее звено между двумя мирами казалось мне нерушимым монолитом. Темный, пустынный город манил своей близостью. Разве имело значение то, что на одной из площадей там воздвигнут памятник королеве тьмы?

-- Еще я слышал, что все эти одержимые, получив то, что искали рано или поздно совершают ошибку и жестоко расплачиваются за свое стремление к потустороннему, - шепнул Жак. Мне даже показалось, что в это мгновение он совершенно протрезвел и испугался собственных слов. Так обычно и бывает с рассказчиками, которые собирают гостей у очага, чтобы под аккомпанемент грозы или снежной бури рассказать очередную страшную историю. Вздохи, смена интонации, испуганные восклицание и непредсказуемые повороты сюжета воскрешают веру в то, чего не существует. Однако Жак был уверен, что все о чем он рассказал лишь чуть-чуть приукрашенная правда. На меня самого произвел неприятное впечатление не сам рассказ, а затравленный взгляд Жака, все время проверявшего, не притаился ли кто в темных уголках. Такое поведение свойственно скорее кролику, чем камергеру.

Утром мне удалось поймать за шиворот вставшего спозаранку паренька и потребовать, чтобы он четко объяснил в каком направление нам лучше ехать, чтобы не сбиться с намеченного пути. Непривыкший к строгим приказам мальчишка поначалу растерялся, но понемногу пришел в себя, признал в нас честных путешественников и объяснил, где проходит прямая дорога до ближайшего поселения, прибавив к этому еще несколько советов, о том, какие места нам следует объезжать стороной. Едва оказавшись на свободе мой пленник пустился наутек, а другие жители деревни предпочитали не приближаться к чужакам даже при свете дня. Про себя я решил, что в каждой деревне после подавление восстания крестьяне злятся при виде знати и всячески выказывают свое недовольство, но что-то внутри меня бунтовало против такого простого объяснения. Конечно у пахарей в своей жизни не знавших ничего кроме оглоблей и повозок может вызвать зависть вид роскошной кареты. Может быть, где-то поблизости находится поместье дворян пригласивших к себе скрипачку. Однако вопреки здравому суждению, даже у меня не хватало духу назвать диких волков, всего лишь борзыми, охранявшими свою хозяйку.