Евгения Барбуца - Сказка для волка

— Смотри на меня! — хлестнул по нервам резкий приказ.

Он прав, это было мое желание, и никак иначе.

Пересиливая природную стыдливость, пересиливая себя, я перевожу взгляд на его мощное тело. Вот только ничего кроме его глаз уже не вижу.

Я слышала хруст, щелчок и нечто, чему никогда не смогу дать определения. Мгновение и передо мной стоит тело человека, покрытое черной шерстью. Еще мгновение и на меня смотрит полноценный черный волк с такими знакомыми серыми глазами, и такими неестественно большими размерами.

Перед глазами встала картина окровавленного тела и нескольких волков. Машу убил не он. Он моя единственная надежда на продолжительную жизнь. Надежда на спасение дяди.

Очень медленно, словно преодолевая невидимое вязкое препятствие, я поднялась с постели. Волк наблюдал за мной со спокойным ожиданием.

Ноги меня не держали, потому опускаюсь на четвереньки и таким образом ползу к зверю. Головой я понимала, что Саша меня не тронет, но иррациональный страх, скорее даже опасение, взращенное на старинных легендах и сказках, сковывал движение. Да что там сказки, я своими глазами видела, на что способны эти монстры.

Замираю рядом с волком, и некоторое время просто смотрю на него. Больше не было страха, одно лишь восхищение. Большой, нереально большой для волка, с блестящей шерстью, мощными лапами и постоянно двигающимися ушами, он казался созданием из чужого мира.

Сама не поняла, как, но мои руки уже погружались в его шерсть. Жесткая, густая, нереальные ощущения. Тепло, щекотно, но невероятно приятно.

Волк извернулся и лизнул меня в щеку.

— Не боюсь, — улыбнулась я довольно. И ведь вправду не боюсь. И пахнет он приятно, особенно когда нет примеси чужой крови.

Недолго длилась моя радость. Звуки и запахи обострились, краски стали в разы ярче. Тело сковала судорога.

Тогда я еще не понимала, но мое состояние вновь обострилось. Не помню, что именно со мной происходило, ибо тело не выдерживало активной деятельности головного мозга. Слишком много впечатлений на сегодня.

Очнулась я глубокой ночью на руках у Саши. Сначала появились звуки, потом вернулось обоняние, затем зрение, и только в последнюю очередь я почувствовал себя хозяйкой собственного тела.

— Хорт, со всем почтением, но сами понимаете, что ее нужно отвезти в центр, — услышала я голос.

Он казался мне инородным, посторонним звуком среди тишины и тихого равномерного биения сердца.

— Центр находится в другом городе, предлагаешь перевозить ее в таком состоянии? — зло возразил Саша.

— Хорт, вам прекрасно известно, что это не аутизм. Потому что мы НЕ БОЛЕЕМ подобной чушью. Я видел ее данные, за исключением некоторых гормональных аномалий, она полностью здорова. Это не просто болезнь. Нужны анализы, МРТ головного мозга. С вашего позволения…

— Нет. Только после того как истечет срок.

— Са-ша, — хрипло позвала я.

Не сразу, но замечаю щупленького мужичка, сидящего неподалеку на стуле. И все это счастье в полнейшей темноте.

Я ненавижу докторов, и этого дядьку возненавидела с первых его слов.

— Очнулась? — приподнял мою голову на своем локте Назаров.

Лицо его было спокойно, а взгляд задумчив.

— Это нормально, — проскрипела я. Звук собственного голоса чуть не вогнал меня в уныние. — Так бывает.

Нет, это не нормально, и так еще ни разу не было, но знать об этом никому не обязательно.

— Как часто с вами случаются подобные приступы? — профессиональный тон доктора вызвал рефлекторную дрожь во всем теле.

— Периодически, — буркнула я.

— Как вы считаете, что послужило катализатором на этот раз? — не отставал мужчина.

Если б я знала! Все вы одинаковые, чудовища с холодными руками, невыразительными глазами и до противного мерзкими улыбками. И человек, задающий мне вопросы, ничем от других не отличался.

— Не знаю, — смотрю на него исподлобья.

Я уже давно не ребенок, и свой страх перед врачами превратила в ненависть. И сейчас всеми фибрами души я ненавидела одного конкретного докторишку с неуемным любопытством. В том, что он доктор сомнений не было. И дело даже не в его словах, а в специфичном запахе, исходящем от него.

— С какой периодичностью случаются приступы?

— Вы мне надоели, — заявила я категорично.

Мужик подобного от меня не ожидал.

— Что, простите? — крякнул доктор, сбившись с делового тона.

— Не вижу смысла в столь грубом допросе в деле, вас совершенно не касающемся, — маска избалованной принцессы. Пригодилась в коем-то веке.

Но стоит заметить, что быть сильной, полулежа на руках у Саши, довольно неудобно. Весь эффект от высокомерного тона на нет сходит, и выглядят мои потуги не то что бы глупо… да глупо они выглядят! И это злило. Посему начинаю активно ерзать в попытках покинуть железную хватку Александра.

— Руслана, — мое и без того страдающее тело, сильнее придавили к мощной груди.

Уж лучше бы меня в гранитную стену вдавливали, разницы никакой, а душевных терзаний меньше.

— Отпусти, — цежу я. — Все со мной нормально.

— Да неужели? — усмехается оборотень.

— Вам необходимо обследование, — встрял тот, от кого больницей несло за километр.

— Зачем ты его позвал? — смотрю на Сашу в упор, решив игнорировать упорного дядьку.

— Вы были в ужасном состоянии, — не сдавался гость.

— Я сейчас не с вами разговариваю, — вызверилась я, оборачиваюсь в сторону доктора.

Мы сидели на полу, в кромешной темноте, но несмотря ни на что, видимость была прекрасной. И сейчас я с садистским удовольствием сверлила немолодого мужчину тяжелым взглядом, доктор сдался первым.

Ничего, врачам, которых нанимал дядя Боря, приходилось еще хуже.

— Павел Николаевич прав, Ру. Если мы хотим выяснить, причины твоей аномалии, мы должны обследовать тебя.

— Знаешь, что мы действительно должны? — я все же исхитрилась и вывернулась из его объятий.

На Саше были лишь джинсы, но похоже его данный факт не смущал.

— Мы должны спасти моего дядю, — заявила я, поднимаясь на ноги.

Саша по-прежнему оставался на полу в обманчиво расслабленной позе. Вот только меня его спокойствие ввести в заблуждение уже не могло, за него говорили глаза. Холодные и жутко недовольные.

— Ты поедешь в больницу, — спокойно сообщил он.

Он не уговаривал, просто констатировал факт. И пусть я избавилась от некоторых своих страхов, но благоразумие и чувство самосохранения меня не покинуло до сих пор. Я понимала, что спорить с ним сейчас бесполезно, проще танк голыми руками сдвинуть.

— Сначала вытащи дядю Борю.

— Договорились, — улыбнулся он.

— И чтобы его я не видела до того самого момента, — позабыв о манерах, ткнула я пальцем в сторону Павла Николаевича. — Больше эту тему я обсуждать не собираюсь.