Токацин - Чёрная река

Двое Вайганов взлетели к потолку, увидев пришельцев, и встревоженно забили по воздуху хвостами. Улсу зашипел, высоко поднимая руки.

— Чего испугались? Время вечерней еды, и у нас гости из застенья. Тут всё готово?

Один из Вайганов, окутавшись водяной взвесью, снизился, опасливо покосился на чужаков и повернулся к огромной нише в стене. Оттуда тянуло жаром. Два котла — в каждый можно было бы уложить панцирного ящера — висели на здоровенных крюках над выложенным в чёрном камне узором из осколков кей-руды.

Второй Вайган потянул за верёвку, свисающую с потолка, и на пол опустился туго набитый мешок. Из него посыпались раздробленные зёрна. Улсу подъехал к мешку, заглянул внутрь.

— Да, этого хватит, — согласился он, завязывая горловину. — Кто пробовал варево?

Кесса, проследив за верёвками, протянутыми под потолком и намотанными на балки, уткнулась взглядом в длинные толстые шесты и перекладины, укреплённые под разными углами. Часть их втянулась в потолок, часть — в пол. Верхний жёрнов из тёмного камня висел неподвижно, а нижний ещё медленно проворачивался. Они были огромны — без странных механизмов ни за что не удалось бы сдвинуть их с места.

— Ух ты, — прошептала Кесса, наблюдая за вращением жёрнова. — Эта штука большая, и она вертится… Нингорс, смотри! На ней можно слепить огромный горшок… или миску… или трубу! Большую трубу для водовода! Толщины как раз хватит…

— Чего?! — рявкнул Нингорс, резко повернувшись к ней. Кесса растерянно мигнула. Янтарные глаза хеска ярко горели в полумраке, и Речница видела, как золотистые блики в них медленно сменяются алыми.

— Хаэй! Что там? — услышав рычание, к путникам повернулся Улсу. Пока Кесса разглядывала жернова, оба котла опустели, а рядом с мергестой появился крупный анкехьо, нагруженный чанами с едой. Их завернули в циновки, чтобы не обжечь ему спину, и Вайган старательно прилаживал поверх крышки. Он держал их в пасти, и ложились ровно они далеко не с первого раза.

— Я говорю — этот круг и эта печь — хорошие штуки, чтобы сделать из глины водоводную трубу! — громко сказала Кесса. — Толщины как раз хватит. Тогда ту дыру посреди улицы можно будет заткнуть, а яму — засыпать. И вода станет чище.

— Делать трубы? Кто и чем будет их делать? — сердито скрипнул Венгэт. — Хвостом или плавниками?

Анкехьо гулко зарычал, переступил с лапы на лапу. Улсу наклонил к нему голову и тихо скрипнул.

— Он говорит, что видел хорошую глину. Очень вязкую, — сказал хеск, проведя когтем по хохолку. — Я бы даже взялся её привезти, если найду лопату… Ну да хватит разговоров. Это забота Энселга и его стаи. Моё дело — накормить всю эту орду. Хаэй, не стой на пути!

Оба ящера, покачиваясь под тяжестью груза, потопали к двери, Вайганы полетели следом. Кесса шла за ними, крепко держа Нингорса за руку и чувствуя, как мышцы то твердеют под пальцами — и шерсть поднимается дыбом — то расслабляются, и хеск тихо вздыхает и мотает головой. Зеркало Призраков тихо мерцало, и светящиеся волны ползли по нему от края до края.

В большой зале их встретили радостным рыком и фырканьем. Мергеста медленно обошла по кругу все пустые чаны, пока Улсу наливал в них варево. Корыта для воды уже были наполнены, и хеск бросил в них немного пахучих сухих трав и ягод. Когда опустели все ёмкости на спине мергесты и половина тех, которые вёз анкехьо, Улсу перебрался на его спину и направил его к прикрытой двери, загадочно мерцающей синими огнями. Нингорс, забрав свою миску, сел у стены, прислонившись к ней спиной. Его грива так и топорщилась, и он настороженно оглядывался по сторонам.

— Какая большая миска! — Кесса держала на коленях огромную посудину, наполненную варевом всего на треть — но и этого Речнице было много. — Наверное, из них едят Вайганы.

— Ешь, хватит болтать, — фыркнул на неё Нингорс.

Анкехьо и мергесты столпились вокруг кормушек, тому, кто не мог встать, притащили отдельный чан и поставили перед носом. В вареве с кухни наместника было перемешано всё — разваренное зерно, много мяса и жира, тонкие стебли трав, горькие рябиновые ягоды, но проголодавшейся Кессе оно казалось вкусным, и ящеры ели его охотно.

Дверь скрипнула, выпуская анкехьо с седоком, и в светящийся проём выплыли двое больших Вайганов. За ними стаей летели маленькие — длиной в пару локтей, но в таких же панцирях и с устрашающими пастями. Не долетев до последней двери, они наткнулись на невидимую преграду, и она выгнулась пузырём, отбрасывая их в далёкую тёмную залу.

— Там эльф! Мы хотим смотреть на эльфа! И на воина-гиену! — донеслось до Кессы сквозь бульканье и плеск. — Пусти!

Дверь захлопнулась. Улсу подъехал к пришельцам и широко ухмыльнулся.

— Энселг всё обдумал и теперь хочет говорить с вами о трубах, глине и воде. Я велел ему подождать. Скажете, когда будете готовы.

— Трубы? — Нингорс прижал уши и пригнул голову, его глаза наполовину затянула багряная поволока. Кесса вцепилась в его руку, неловко гладя вздыбленную шерсть.

— Улсу, у вас есть аметисты? — спросила она. — Я вижу, ты носишь их… А ещё остались?

— Все у Вайганов, — качнул головой хеск. — Не всем досталось. Так ты, воин, тоже…

Нингорс угрюмо кивнул.

— Я был в Волне. Я постараюсь сдержаться, — проворчал он, глядя в пол. — Трубы… Подожди, я соберусь с мыслями.

Он провёл когтями по затылку с таким остервенением, что Кесса испуганно замигала — вот-вот брызнет кровь! По шее хеска протянулись неглубокие царапины, но взгляд его прояснился, и он пошевелил пальцами, что-то прикидывая.

— У вас тут, под Элоком, лежат Вольтовы трубы? Те, что уложены одна в одну и стянуты обручами с камешками? Тот кусок, который мы видели, был с обручем?

— Кшш… Нашёл, что спросить, — шевельнул хохолком Улсу. — Не мой город, и трубы не мои. Хаэ-эй! Энселг! Плыви сюда!

От кормушки, услышав голоса, отошёл Тулхур. Он встал рядом с Улсу и вопросительно фыркнул. Тот негромко ответил ему и указал на подплывающих Вайганов.

— Как хорошо! — Кесса, отставив миску с недоеденным варевом, поднялась на ноги. — Наверное, они прокладывали путь для подземных рек? Тут столько русел под мостовыми…

Нингорс повернулся к ней, подобрал миску и сунул ей в руки.

— Сиди и ешь, детёныш. Тут мало еды, иди и возьми ещё. Улсу, тут есть ящер, на котором она могла бы спать? Знорки засыпают всегда, когда темнеет, и её скоро сморит.

…Мергеста, на спину которой Кесса пристроила кокон, размеренно сопела во сне, уткнувшись мордой в циновки. Остальные ящеры разбрелись по углам и легли, где пришлось, только Тулхур ещё был на ногах. Кесса сквозь прикрытые веки видела туманные силуэты ящера, летающих рыб, Венгэта и Алгана — все четверо раскладывали на полу маленькие камешки и переговаривались вполголоса. Светящаяся дверь изредка приоткрывалась, пропускала ещё одну рыбу, и та повисала под потолком, разглядывая выложенный узор — или спускалась к полу и заменяла одного из собеседников. Уже шестеро Вайганов медленно плавали под сводом залы, и по стенам бежали зеленовато-синие блики. Кесса, прикрыв глаза, слышала плеск волн и шорох листьев Ивы, склонившейся к воде. Ещё немного — и из темноты начали проступать очертания белого обрыва, изрытого пещерами, узких троп на склонах, связок луковиц, развешанных по нишам, и плотов на берегу. Кто-то вышел из пещеры, откинув плетёную завесу, на плече он нёс гарпун. Кесса вглядывалась в лицо, но мерцающий туман плыл и колыхался перед ней, — она никого не могла узнать.