Токацин - Чёрная река

— Шемми ручается за вашу благонадёжность, — объявил другой маг, переглянувшись с кружащими над ним Вайкири. — Город переполнен, но вы ещё можете найти тёплое укрытие. В любом доме, где нарисована на стене ветка Тунги, вас примут на ночь. Еду раздают здесь, на Площади Костров. Надеюсь, мы не пожалеем о том, что приютили вас.

Кесса склонила голову.

— Благодарю, почтенный Тафри. Нам нужен ночлег, и еда не помешала бы. Но есть ещё одна просьба.

— Говори, — маг озадаченно нахмурился, и мечники насторожились. Посторонние хески поспешно спустились с помоста, и там остались только Тафри-чародей, Кесса и Нингорс. Речница огляделась в поисках Шемми, но не смогла её узнать среди десятков Вайкири.

— Нам нужно выйти на поверхность, — сказала Речница. — К Великой Реке.

Земля едва заметно дрогнула, и что-то в её недрах отозвалось тяжким гулом на грани слышимости. Тяжёлые зимние завесы в дверях окрестных домов качнулись с тревожным шелестом. Гул на площади умолк, и Вайкири стаей взвились над домами, а за ними потянулись длиннохвостые Клоа. Нингорс щёлкнул зубами и помотал головой, медленно оборачиваясь лицом к широкой улице. Она, прямая, как стрела, упиралась в какие-то тёмные строения, но от них — и это чувствовала даже Кесса — начинался путь на поверхность.

— Огненная волна, — пробормотал хеск, прижимая руки к груди. Слабое рыжеватое сияние окутало его. Речница потёрла занывшие запястья. Ветра не было, но то ли незаметное раскалённое дуновение, то ли невидимый свет щекотал и обжигал кожу.

— Ещё один взрыв, — поморщился маг-Тафри, глядя туда же, куда смотрел Нингорс. — Это там, у вашей Реки. Там выстроили стену из незримого света. Говорят, за неё не может пройти Агаль, и те, кто оказался рядом, возвращаются в здравый рассудок. Если вы полетите сейчас к Реке, вы сгорите ещё на границе.

— Ссейчасс безопасснее под Аркассией, чем под Рекой, — вмешался один из воинов — рослый красный Алдер. — Вессь Энергин — выжженная и оплавленная пусстошшь. Ты сслышшала когда-нибудь о железных звёздах, знорка? Говорят, такими вы разрушшили свой мир. Они падают ссейчасс в Энергине. Сссколько лет? Двесссти? Триссста? Кажетссся, так. Триссста лет пещеры будут закрыты. Незримая ссмерть бысстро не уйдёт.

Нингорс повернулся к Кессе, посмотрел на неё озадаченно. Речница вздрогнула.

— Старое Оружие?! В Энергине сейчас было взорвано Старое Оружие?! Река моя Праматерь… — она с трудом удержалась на ногах. Мысли клубились несвязным роем, и ни одна не несла ничего хорошего.

— Это сарматы, да? — тихо спросила она. — Волна навредила им, и теперь они… теперь весь Энергин умер? И те, кто жил там…

— Ну, они давно разбежалиссь, — отмахнулся Алдер. — Глупцов там не было. Все ушшли, сспассаяссь от Волны. Вссе кузницы, вссё… Там теперь чёрные обломки. Не знаю, ссможем ли мы когда-нибудь вернутьсся. Лет через трисста, может быть…

— А, сарматы, — проворчал Нингорс, испустив облегчённый вздох. — Это другое дело. Я боялся, что эти страшные штуки появились у знорков. Вот это было бы плохо…

— Мастер Алдер! Ты слышал о Звигнеле? Он — твой родич, но в чёрной чешуе, — встрепенулась Кесса. — Что с ним? У него была кузница у Скал Луир…

— Не сслышшал, — качнул головой красный ящер. — Чёрный Алдер должен был уйти ещё давно. Они — хорошшие масстера… и очень предуссмотрительные. Я думаю, он жив — и не в Волне.

На площадь, оттесняя зевак, протискивалась самоходная повозка на толстых кованых лапах. Она проседала до земли под тяжестью дымящихся чанов. Тафри с черпаками заглядывали под крышки, выпуская наружу пахучий пар. Один из запахов Кесса узнала — это был смоляной взвар. Сглотнув слюну, она с трудом отвела взгляд от повозки.

— Вы поняли сказанное? — маг-Тафри нахмурился и заторопился куда-то. — Наверх, к Реке, дороги нет. Если вам дорога жизнь, оставайтесь в Ремтиксе. Через месяц или два Агаль замолчит, и Волна иссякнет, и ты, воин-Алгана, вернёшься на берег Бездны… или откуда ты там родом. А тебя, знорка, заберёт навменийский корабль, когда корабли смогут проходить сквозь Энергин. Идите за едой, её раздают всем, кто живёт в Ремтиксе! Плошки возьмёте на повозке.

«Ну вот, уже всё забыла!» — покачала головой Кесса, попробовав густое жирное месиво. «Сурчиный жир!»

Варево в чанах оставалось горячим, но в плошках быстро остывало, превращаясь в дрожащий комок серо-бурого месива. Там были грибы, и листья странных красных растений, и комки разваренного зерна, и много жира, — только мяса и рыбы там не было. Горячим был и смоляной вар, тёмный, слегка подёрнутый желтоватой плёнкой. Понюхав его, Кесса вспомнила лето — и запах смолы, долетающий над водой с Левого Берега. Шмыгнув носом, она кое-как проглотила остатки варева и прислонилась к тёплому Нингорсу — сверху тянуло холодом, и прямые улицы Ремтиксы продувались насквозь.

— Тут хотят затолкать зурхана в шкуру от харайги, — криво ухмыльнулся тот, глядя на переулки, озарённые алыми и белыми огнями. — Сколько пришельцев уже тут живёт?

— Хорошо, что здесь дают им приют, — нахмурилась Кесса. — Плохо, что город маловат.

Стена каждого дома была отмечена веткой Тунги, намалёванной на скорую руку, и внутри было тепло — тяжёлые дверные завесы преграждали путь осеннему ветру — но все полы были застелены одеялами и циновками, и с каждой на чужаков кто-нибудь сонно смотрел.

— Мы впустили бы вас, путники, — развёл руками очередной житель. — Если бы было, куда. Здесь только и осталось места, чтобы пройти, и могучий Алгана тут не поместится…

Между домов, заняв собой весь переулок, мерцала тусклым светом выгородка из жердей и циновок — наскоро выстроенное «здание», навес, закрытый со всех сторон. Внутри источала ровное тепло жаровня с осколками кей-руды, по мостовой рассыпали сено и расстелили циновки, и даже там осталось немного места для новых пришельцев. Нингорс лёг у стены, не опасаясь холода, накопленного сухой глиной, Кесса закуталась в его крылья. Халькон, свернувшийся огромным бронированным клубком рядом с ними, приподнял голову и тяжело вздохнул.

— Мы найдём дорогу наверх, Нингорс, — прошептала Речница. — Тут столько ходов и лазов! Они не могли замуровать всё наглухо. Ты умеешь летать — если в своде есть какая-нибудь расщелина, она выведет нас наружу…

— Там, у вас, зимой с неба падает лёд? — спросил хеск, приоткрыв глаза. — И вода твердеет?

— Там в пещерах не гаснут очаги, и так тепло, что впору раздеться догола, — ответила Кесса. — И никого не оставляют замерзать.

— Я был у вас, детёныш. Я отведу тебя к родне, но сам не останусь там, — проворчал Нингорс. — Тут хорошее место для спячки, но я знаю лучше. И когда небо очистится, я туда вернусь.