Андрэ Нортон - Серая магия. Колдовской мир. Паутина колдовского мира

Ингвальд одним из последних поднялся на палубу торгового судна и присоединился к Симону, который молча наблюдал за набережной, где бушевал ветер, вызванный волшебницей, чтобы помочь их отплытию.

— Мы оставляем позади себя бурлящий котел, — сказал пограничник.

— Ты ведь сама из Карстена, так, может быть, тебе все же хотелось бы остаться в этом котле? — спросил Симон.

Ингвальд рассмеялся неприятным и резким смехом.

— Когда убийцы. Ивьяна подожгли мой дом и застрелили отца и брата, тогда я поклялся, что эта земля больше не моя! Мы ведь не новое поколение Карса, и поэтому нам лучше присоединиться к тем потомкам древней расы, которые живут в Эсткарпе, мы с ними — одной крови, нет уж, пусть в этом котле жарится теперь тот, кто сам пожелает. Я присоединяюсь к охранительницам, которые считают, что Эсткарпу не нужно ни чужих стран, ни чужих народов, над которыми можно властвовать. Посмотри сам: разве ты стремишься сделать Карс нашим? Ведь тогда нам пришлось бы организовать не меньше сотни очагов восстания и пожаров по всей границе герцогства. И в этом случае нам пришлось бы сильно ослабить наши северные укрепления. А Ализон только этого и ждет…

— Мы избавили этот город от Ивьяна, сильного правителя, который удерживал в повиновении многих врагов. Зато теперь начинается грызня между шестью береговыми владетелями за власть. Они будут заняты этим, слишком важным для них делом, и перестанут быть нам угрозой на севере. Так что анархия сослужит нам службу даже лучшую, чем временная оккупация.

— Лорд! — Симон обернулся на зов капитана-салкара. — У меня тут есть один матрос, который кое-что знает. Возможно, его история представляет для вас интерес?

Он подтолкнул вперед мужчину в грубой, запятнанной матросской робе, который быстро преклонил колени в присутствии победителей Ивьяна.

— Ну? — спросил Симон.

— Вот как было дело, лорд. Эта самая шхуна… Она стояла в доке дня два, может больше, но команда вела себя странно, никто не сходил на берег. И груза они тоже не разгружали, да и по осадке не было видно, чтобы она была груженная. Ну, вот мы и стали приглядываться к этой посудине, уж больно странно нам все это показалось… Мой приятель и я. Но так и ничего и не заметили, ничегошеньки. Только когда в городе началась драка, только тогда они там оживились. Матросы взялись за весла и стали грести. Ну так же поступили и другие судна, так что мы не удивились. Только остальные-то судна так и отплыли, а вот эта посудина…

— Не отплыла? — Симон пока не видел причины, зачем ему выслушивать этот рассказ, но, вполне доверяя опыту капитана, решил дослушать до конца.

— Они только поднялись вверх по течению реки, — матрос кивнул на устье реки, почтительно не отрывая глаз от досок палубы, — там они остановили свои весла и стали чего-то ждать. И тут появился этот челнок — он просто плыл вверх по течению, словно оторвался где-то на реке от привязи. Вот тогда они заработали веслами и подплыли к челноку, загородив его от наших глаз. А после снова быстро заработали веслами и стали спускаться вниз по течению. А челнок куда-то исчез.

— Они кого-то подобрали с челнока, — довольно уверенно сказал Ингвальд.

— По-видимому, так, — согласился Симон. — Но только кого именно? Кого-то из своих офицеров?

— Этот самый челнок, — вмешался в разговор капитан- салкар. — Ты никого не заметил в нем?

— Вот в этом-то и вся штука, сэр, — проговорил матрос. — Там никого не было. У нас, конечно, не было подзорной трубы, да только мы ясно разглядели, что там валялась только тростниковая циновка… И все. Никто там не греб, и вообще никого не было… Если же там кто и был, то лежал на дне, под этой самой циновкой.

— Быть может, это какой-нибудь раненый человек? — вслух подумал Ингвальд.

— Или кто-то прятался. Значит, судно потом пошло вниз по течению, к берегу?

— Да, сэр. И шло оно тоже как-то странно, сэр. Вообще-то, там сидели ребята на веслах, да только они словно притворялись и не гребли по-настоящему. Словно бы под килем у них такое сильное течение, что оно само их несет и грести по-правде не требуется. Вообще-то, там и на самом деле есть течение, но совсем не такое сильное. Обязательно надо налегать изо всех сил на весла, если нет попутного ветра и хочешь идти быстро. А именно так и было — безветренно, и шли они очень быстро.

Капитан бросил на Симона взгляд, поверх склоненной головы матроса.

— Мне неизвестны другие способы передвижения по реке, кроме попутного ветра и весел. Если корабль движется как- то иначе, то мне никогда не доводилось видеть такого судна ни мне, ни моим собратьям: нам известны только ветер и весла, а все остальное — волшебство.

— Но только не такое, что известно Эсткарпу, — ответил Симон, — капитан, подайте сигнал судну сенешаля. Затем переправьте меня туда, вместе с этим человеком.

— Ну, капитан Осберик, — обратился Корис к командующему флотом салкару, выслушав историю, рассказанную моряком, — как по-твоему, все это почерпнуто из бочки с вином, или же это правда?

— Нам не известны такие суда, что описывает этот человек, но я верю, что он его видел. Ведь существуют же суда, принадлежащие не нам.

— Это не была подводная лодка? — спросил Симон.

— По-видимому, нет, раз они скопировали внешний вид наших судов. Во всяком случае, они сделали все, чтобы их не опознали, это Колдеры! И если бы не то, что на берегу поднялась суматоха и появились наши люди, они бы себя ничем не выдали. Только когда им стала грозить опасность, они решили пренебречь безопасностью и выдали себя, чтобы использовать преимущество по времени.

Корис подбросил в руке топор Вольта.

— Вниз по реке к морю, а потом в Айль.

Корис уже принял решение:

— Осберик, приготовь нам самый быстроходный корабль, посади на весла, если потребуется, пеших людей. Мы отплываем.

Если только это судно и в самом деле плывет туда, куда они думают, то оно их здорово опередило. К вечеру, когда поднявшийся ветер наполнил паруса, Осберик дал сигнал к отправлению. Шхуна помчалась под ветром вперед с такой скоростью, что не было нужды налегать на весла. Позади на берег высаживались те, кто участвовал в налете на Карс: они отправились к границе. Только судно Осберика и еще два других, выбранных для сопровождения, продолжали свой путь по реке.

Симон поспал несколько часов, завернувшись в плащ, все еще не сняв кольчуги Фалька. Они снова обрели свой привычный облик, но одежда и оружие у них остались прежние.

Спал он беспокойно, его терзали сновидения, и каждый раз он просыпался, не в силах связать наяву канву сна воедино и мучаясь от мысли, что это очень важно. Он, наконец, окончательно проснулся и лежал без сна, разглядывая звезды и прислушиваясь к свисту ветра. На расстоянии вытянутой руки от него лежал Корис, и Симон надеялся, что усталость сморила Сенешаля и он забылся сном.