Токацин - Солнечный змей

Фрисс поморщился.

— Да уж, станется… Но тут ему не преуспеть — они увидят пожарище Мвакидживе. Их разум не выжжен, и они будут смотреть и слушать… и, когда они вернутся, Мвесигва дня не проживёт. Он ранен, отравлен, потерял наставника… ему сейчас не до хитростей. Как думаешь, кто из них добывал огненную жижу? Откуда её вообще берут?

— Делают, как правило, — пожал плечами Нецис. — Состав там несложный, а что много алхимиков на нём подорвалось… навряд ли уачедзи испугаются такой ерунды. Нужна слюна Скарса, и какое-нибудь горючее масло, и базальтовая или гранитная ступка… и два-три дня времени.

Фрисс потрогал Некроманта за руку — тот провалился в воспоминания, а у Речника ещё остались вопросы. Вздрогнув, Нецис удивлённо посмотрел на него.

— Я забыл о яде Войкса, — вздохнул он сокрушённо. — Разбавить слюну, чтобы не полыхнула раньше времени. Каменная ступка и каменный пест, и тёмная комната без окон. Это зелье готовится на ощупь. Ему не нужен сильный свет, чтобы разгореться — довольно лун или даже звёздного неба.

— Несложный состав, говоришь? — хмыкнул Речник. — Не знаю… Где вообще можно добыть слюну Скарса и при этом не потерять голову? Ну, кроме Кюски?

Нецис едва заметно усмехнулся — «Кюска» и ему была памятна.

— Скарса найти проще, чем ты думаешь, Фрисс. Тут иногда находят одного или двух… точнее, они сами кого-нибудь находят. Со времён Волны тут много кто остался, да и без Волны… Злонамеренных Скарсов тут меньше, чем злонамеренных Инальтеков, но найти можно. Однако, сохранность головы при этом сомнительна… У Тзангола в союзниках точно есть Скарсы, Фрисс. И вот они не будут сопротивляться, если у них возьмут немного слюны для дел Тзангола. Чем ловить тут полубезумных демонов, проще было тому торговцу с побережья привезти запас слюны в Улгуш. Любопытно, сколько ещё осталось у Мвесигвы… Не так много, если судить по невредимому лесу.

— Зачем ему жечь лес?! — пожал плечами Речник. — Так он сам сгорит, а до городов когда ещё пожар дойдёт… рек тут много, дожди частые. Может, пробирается уже к какому-нибудь другому посёлку…

Он огляделся, но ни за стеной папоротников, ни за небесным водопадом ничего не полыхало и не дымилось. Навес над головой Речника уже прогнулся под тяжестью набранной воды, и Фрисс поддел рукой днище «чаши», выливая лишнее в реку.

— Мерртвяки… — устало пробормотал во сне Алсаг и дёрнул хвостом. — Меррзкие тварри…

Когда стена леса расступилась в очередной раз, и за бесчисленными стволами огромного Арлакса показались багровые паруса норских кораблей, Фрисс ожидал увидеть тростниковые причалы на шатких сваях и болотистый берег, по колено залитый чёрной водой. И теперь он с изумлением смотрел на пирсы из чёрного базальта, высокую набережную, замощённую каменными плитами, меж которых не пробилась ещё ни одна травинка, и шестигранные башни, нависающие над заливом. На одну из башен Арлакс положил тяжеленную ветку, но древняя кладка выдержала, а дерево причудливо изогнулось, повторяя очертания крыши. Здесь была когда-то стена — сейчас от неё осталась тёмно-серая арка ворот — громадная змеиная голова с искусно вырезанной чешуёй и глазницами-нишами в форме черепов. Вокруг древней арки теснились палатки — четыре жерди под лиственным навесом — поставленные одна к одной, а между ними извивались узкие тропки. Чуть в стороне от навесов и толкотни под ними темнело каменное здание в два этажа, с широкими воротами и полустёсанными барельефами с двух сторон от них. У ворот толпились тяжело нагруженные болотные ящеры и их погонщики, а за ними присматривали городские стражники в броне, укреплённой деревянными чешуями. Зазевавшись, Фрисс чуть не столкнулся с чужим кораблём.

— Эта гавань слишком велика для этих лодок, — вполголоса заметил Речник, привязывая плот к причалу. Белая крыса, протянувшая было лапу к канату, взглянула ему в лицо и шарахнулась назад, да так поспешно, что перекувыркнулась через голову. Опомнилась она быстро, но Фрисс успел уже причалить, и от смущённой крысы только отмахнулся с досадой.

— Но следят за её постройками неплохо, — отозвался Некромант, следя за Флоной. Причал возвышался над плотом на полтора локтя, и Двухвостка едва не опрокинула плот, когда привстала на задние лапы и закинула передние на камень. Алсаг в один прыжок перемахнул с её спины на каменный пирс и огляделся, шумно втягивая воздух. Гирлянды из лепестков Гхольмы ещё висели на всех выступающих частях домов, и сладковатый запах мвенги витал в воздухе. Кот чуял его, и усы его мелко дрожали.

— Еда, всякая еда! Много зелёной еды, много жёлтой еды! Горячая сурва, любая сурва! Микрины на палочке! Укка-укка , на что обмен?.. Чашка сурвы — всего за пригоршню лепестков! Еда, много всякой еды! — крысы-зазывалы у торговых шатров подпрыгивали от усердия, и от их верещания листья кровли едва заметно тряслись. Под навесом, где лежали тростниковые бочонки, было тихо, только шелестели и побрякивали фляжки и чашки, и с каждым звяком запах мвенги становился сильнее. У огромной хижины, отведённой для приезжих, была крыша, но не было стен — четыре древних каменных столба поддерживали навес, ворох разделительных столбиков валялся у каждого из них, но ничто не стояло на пути звуков и запахов, летящих со всех сторон. Не было и светильников, и за столбами, куда не дотягивался уличный свет, колыхался полумрак, в котором лениво копошились люди, крысы, болотные ящеры и существа неизвестной породы. Даже Двухвостка затерялась там, и никто не замечал её, лежащую в кольце разделительных столбиков и задумчиво жующую тростник. Фрисс украдкой пощупал её бок, запустив руку под панцирь. Двухвостка слегка отъелась с тех пор, как они выбрались из Джегимса, но всё равно Речнику казалось, что на Реке она была толще.

Никто не замечал и песчаного кота, с обиженной мордой лакающего воду из миски, и бледного Некроманта, распластавшегося на панцире Двухвостки. Стиснув зубы и зажмурившись, он изо всех сил сдерживал стоны. Полуденная вспышка расплющивала и размазывала его, выжигая кости и кипятя кровь, и сплетённая из листьев крыша никак не могла защитить его. Фрисс угрюмо рассматривал циновки под ногами и ждал, пока солнечный огонь оставит Некроманта в покое.

— Фррисс… — Алсаг тронул лапой его ногу, предусмотрительно втянув когти — за царапины на лодыжках Речник уже не раз хлопал его по ушам. Уши кота встали торчком, а взгляд устремился в шевелящуюся темноту.

— Чего тебе, Алсаг? — недовольно посмотрел на него Фрисс. — Ещё раз возьмёшь что-то в долг без моего ведома — расплатимся твоей шерстью. Той крысе она очень понравилась.

Хеск фыркнул и прикрыл лапой маленькую пролысину на груди. Отсутствие клока шерсти его очень огорчало, и он сердито косился на белую крысу у палатки с бочонками — между её ушей теперь красовался туго перевязанный пучок песчано-желтых волосков.