Иван Васильев - Ещё один шанс

Девушка проследила за взглядом… и увидела конкурентку.

ОНА тоже смотрела на НЕГО!!!

Смелая… Статная… В дорогой, богатой одежде.

— Да как она смеет!!! — возмутилась ревнивое создание.

— Да кто она такая? Да я его первая увидела!

— Да как она может косить свои глазищи в ЕГО сторону?

— Да я!.. Да я?

— Я… Я даже не знаю, как его зовут? — внезапно опечалилась девушка.

— А он такой хорошенький! А эта стерва на него свои зенки вытаращила…

— Я его жду…. жду… А он?

— Господи, ну почему я такая несчастная?

— Вот, всегда так, всем всё! А мне ничегошеньки, — внезапно Настя не выдержала и разревелась.

— Ладушка! Успокойся! На нас же все смотрят, — легонько дернув за рукав, прошептала Матрена.

Когда Настя закончила плакать, она снова потихоньку посмотрела в его сторону.

Незнакомца не было.

Он ушел.

Выйдя из церкви, девушка осмотрелась. Он не появился.

От переизбытка чувств грудь сдавила тоска.

День стал плохим…. грустным. Солнышко зашло за тучу. По небу поплыли серые облака. На ветвях ближайшего дерева каркали вороны. Люди шли навстречу хмурые и злые…

— Разрешите, Иван Аркадьевич…

— Заходи Самохин, — седовласый руководитель оторвал взгляд от документов и посмотрел поверх очков на посетителя.

— Что у тебя? — он выпрямился в кресле и легонько начал постукивать ручкой по столешнице.

— Да, вот… Дела, надо в архив отправить. Подпись ваша требуется, — произнес подчиненный.

Он подошел к столу и разложил несколько папок перед собой.

— Требуется, поставим, — грузный мужчина поерзал, поудобнее устраиваясь в кресле.

— Давай, рассказывай, кого ты тут, в небытие, на веки вечные отправляешь.

— Ламберг Илья Сергеевич. Комиссован в связи с тяжелым ранением, — начал докладывать вошедший.

— Ламберг… Ламберг, — прожевало высокое начальство фамилию, словно, смакуя её на вкус.

— Помню такого…

— Бабник был, редкостный, но дело наше знал хорошо, — прищурившись, начал вспоминать он.

— Ох, и покуролесил, этот повеса, в свое время в Доминикане, чуть до международного скандала не дошло. Пришлось его оттуда вытаскивать. А в Пуэрто-Рико…. тот, случай с послом? Да…. досталось ему тогда.

— Гузов Михаил Валентинович. Погиб при исполнении, — перешел к следующей кандидатуре докладчик.

— Гузов…. - пытаясь вспомнить, повторили напротив.

— Нет… Вот, этого, не знаю…. - недовольно произнесло большое начальство.

— Поступил к нам недавно. Автокатастрофа. Расследование показало, что к смерти причастны конкуренты.

— Какие конкуренты? — возмущенно привстал из-за стола высокий чин.

— Готовить бойцов надо лучше… Ты еще скажи, что он пьяный за рулем заснул… Или на встречку выехал… Или еще какую лапшу мне на уши повесь…

— Рязанцев Алексей Петрович.

— Рязанцев….- на мгновение хозяин кабинета задумался.

— Леха Рязанцев? — он недоверчиво посмотрел на собеседника.

— Актер? — вспомнил прозвище агента.

— А с ним то, что?

— Сильная гематома после ранения. Да и возраст у него уже…

— Ты про возраст-то не вспоминай…. - резко перебил седовласый.

— Он, на год, моложе меня. А я, несмотря на нынешний юбилей, поверь, вас еще погоняю!

— Что можешь сказать про Актера? — недовольно пробубнил он.

— Диагноз врачей — сильная гематома, переходящая в шизофрению. Он на полном серьезе разговаривает сам с собой. Отправляли к нему нашего представителя, под видом сотрудника вымышленного фонда. Так, по его словам, перед ним был овощ, а не человек.

— Да… Жалко Алексея.

— Таких специалистов сейчас не найти. Он один целой группы стоил…. - прикусив губу, покачал головой начальник.

— Так вживаться в роль, при исполнении задания, мог только он. Талант он был Самохин… — талант. По его работе не то, что книги… — фильмы, про резидентов, снимать можно было…

— Жаль…. - на какое-то время он неподвижно застыл как статуя, повернув голову в сторону.

— Ладно, давай следующего…

— О-о-очни-и-ись!!! — где-то далеко, в голове звучит голос.

Кто-то сильно бьет меня по щекам, а потом больно дергает за волосы.

— О-о-откро-ой гла-а-за и смотри! — уже разборчиво слышу русскую речь.

— Отродья Дьявола!.. Порождения Иуды!.. — ругаюсь в ответ на родном языке. — Проклятые, северные варвары! Как я вас всех НЕНАВИЖУ!!!

Чем-то брызгают в лицо.

— Ну, что, очухался? Говорить, можешь? — опять задают вопросы, на этом, ненавистном, мне, наречии.

— Я не понимаю, вашего скотского языка, — внутри меня закипает бешенство, и я с трудом открываю глаза.

Ничего не видно. Яркий свет, до боли, бьет в глаза.

— Да, как, вы, псы смердящие, смеете? Вы, знаете, что, с вами, будет, если хоть один волос упадет с моей головы? — пытаюсь осмотреться и навести испуг на неизвестных похитителей.

— Протри глаза, британская скотина, и гляди внимательно, на то, что тебя ждет, — внезапно на чистом английском обращаются ко мне.

Осматриваюсь…

Нахожусь в незнакомом месте.

Крепко привязан к стулу. Похититель, старый, седой мужчина в непонятной, темной одежде. На груде кровоподтекам написано — УБЕЙ в себе зверя.

Он призывает смотреть в большое окно, расположенное напротив меня.

Перевожу взгляд… Смотрю…

— Великие мученики! — содрогаюсь я от того, что вижу там.

В комнате неизвестные, с особым садизмом, разными инструментами, режут живого человека. Истерзанный и обезображенный до неузнаваемости, он тщетно пытается сопротивляться.

— Этот окровавленный кусок мяса при жизни был Дэвисом Шэлтоном — обращается ко мне угнетатель. — Он сказал, что ты его начальник и за всё отвечаешь.

Вдруг, изуродованный узник, увидев меня, начинает громко кричать и звать на помощь, коверкая английские слова. Кто-то, откуда-то сверху или сбоку, с особым садизмом, переводит крики несчастного на русский язык.

— Прекратите, — непроизвольно произношу я. — Хватит! Я не могу на это смотреть.

— Неуч-то это то, что осталось от моего рыжего помощника? — в голове проносятся страшные мысли.

Один из присутствующих, улыбаясь мне, достает пилу и начинает отпиливать мученику руку. Другой выдавливает у жертвы глаза.

Внезапно, окно, начинает приближать страдальца и его палачей ко мне и даже поворачивать изображение, чтобы я мог лучше рассмотреть это чудовищное действие.

— Дьявольщина!.. Адово поприще!.. Что здесь происходит? — от страха у меня начинается судорога.

Непроизвольно пытаюсь отстранится от надвигающегося изображения. Но спинка стула и веревки крепко держат мое тело. В животе появляются спазмы, и меня начинает мутить.